Мои разговоры с Алиной всё-таки возымели свое действие. Ее нерешительность и сомнения уступили место согласию со мной и внутренней уверенности.

– Ты знаешь, пока ты спал, я очень много думала, – сообщила она мне как-то утром. – И поняла, что, наверное, ты прав.

– Это естественно, – игриво кивнул я. – А в чём именно?

– Серёж, не смейся сейчас, пожалуйста, – попросила Алина. – Тебе хаханьки, а для меня это, между прочим, очень сложное решение и далось оно мне непросто.

– Извини, – сказал я. – Не хотел тебя обидеть.

Было непривычно видеть Алину такой. Хотя за время нашего знакомства мне приходилось видеть ее разной. Иногда она была светской львицей, надменно-презрительно взирающей свысока на тех, кто пытался добиться расположения такой королевы. В других случаях – собранным и деловым офицером, как будто все время находящимся на особо ответственном задании. Ну, конечно, в постели она была страстной и неутомимой женщиной. А если ее чем-то расстроить – могла быть растерянной и обиженной девочкой. Но при этом Алина всегда оставалась взрослой, серьезной и в хорошем смысле рациональной. Даже если ее обуревали эмоции.

А вот чтобы она боялась совершить какой-то поступок настолько, что не решалась даже попытаться прикинуть последствия тех или иных шагов – такой я ее видел впервые. Впрочем, это тоже можно было понять и объяснить. Не каждый день меняешь страну обитания и заодно всю свою привычную жизнь.

– Я поняла, что мне действительно лучше уволиться, – продолжала Алина. – Я вспомнила все свои годы, проведенные на службе… Что я там видела? Враги, шпионы, преступники, засланные агенты, разоблачения, укрытия, легенды… И везде и всегда я должна играть перед всеми не ту, кто я есть на самом деле.

Я вспомнил ее фразу о том, что она даже в душе не может расслабиться до конца. Раньше я как-то не придавал этому такого серьезного значения, а теперь попытался представить такую жизнь в деталях и ужаснулся. Такая жизнь и вправду не сахар.

– А ведь я женщина, Сережа, – голос Алины задрожал. – Ещё молодая женщина и, надеюсь, привлекательная.

– Ну что ты, – начал было я.

– Погоди, – она остановила меня жестом. – Это я сейчас не к тому, чтобы ты меня комплиментами засыпал. Просто… знаешь, как хочется жить обычной жизнью? Заниматься тем, чем нравится, быть вместе с любимым и любящим человеком, ездить, куда захочется? В конце концов, прийти на какой-нибудь концерт или в ресторан, и чтобы не нужно было постоянно держать в голове свою легенду и задание…

Я обнял ее и поцеловал в затылок. «Зачем же ты тогда пошла на такую работу, девочка моя?» – крутилось у меня в голове. «Или тебя на чем-то поймали?». Но пока что я таких вопросов решил ей не задавать. Захочет – попозже расскажет сама, а давить на нее сейчас незачем.

– В общем, я увольняюсь, – подытожила Алина. – Сегодня же узнаю, что для этого нужно. Процедура эта действительно непростая, но… похоже, пришла пора принять это решение. Честно говоря, этот момент назревал уже давно, и я тебе очень благодарна, что ты помог мне решиться.

И мы начали готовиться к грядущему отъезду.

К моему удивлению, визу мне одобрили легко. Уж не знаю, поспособствовала ли этому протекция Степаныча или просто-напросто в эту лихую и безумную эпоху все формальности улаживались гораздо легче и быстрее. Но, так или иначе, загранпаспорт вместе с визой были у меня на руках.

А вот Алина такими темпами похвастаться не могла. Более того, она все время откладывала подачу документов. Объяснялось это ожидаемыми сложностями с увольнением.

– Сережа, ну я же тебе с самого начала говорила, что это – сложная и долгая процедура! – объясняла Алина, когда я пытался ее поторопить. – Это с обычной работы можно уволиться в один день. А здесь меня замучили уже разными проверками и беседами. Как, почему, зачем, с какими целями… И это у меня ещё не самый высокий уровень допуска к тайне. Те, кто на самом высоком уровне работает – вообще пожизненно невыездные никуда.

– Алин, ну неужели же невозможно этот процесс хоть как-то ускорить, – недоумевал я. – Ты вон сама пару месяцев назад упоминала, что какой-то ваш сотрудник уволился и на острова с семьёй улетел. Значит, как-то это возможно!

О том, что в любой момент (если я затяну с отъездом) у меня могут начаться проблемы с отдачей денег, я не говорил, но торопил Алину как мог.

– Тот сотрудник был мелкой сошкой, можно сказать, на побегушках, – парировала Алина. – Он ничего путного никому не мог бы рассказать, даже если бы захотел. Кроме того, у него, помимо семьи, была ещё любовница в самых-самых верхах. На каком-то мероприятии увидела его и приглянулся.

– Да ладно? – не поверил я. – Вот так все просто?

– Ха! А откуда, ты думаешь, у него такие деньги, чтобы купить жилье в другой стране и перевезти всю семью, причем, заметь, без потери комфорта, а не в какие-нибудь там трущобы? – усмехнулась Алина.

– Можно подумать, вы мало получаете! Накопил, да и все, – предположил я.

– У нас зарплаты, конечно, выше средних, – согласилась Алина. – Но это по сравнению со школьными учителями мы богачи. А чтобы недвижимость так легко покупать… Ты цены на этих островах знаешь? Тебе такие цифры в самых смелых снах не снились. Так что это его вторая любовь ему помогла. Прониклась ситуацией, так сказать. Без нее фиг бы он куда даже подумал уехать. Или ты хочешь, чтобы я себе тоже высокопоставленного любовника завела? – Алина кокетливо стрельнула глазками.

– Я тебе заведу! – притворно разозлившись, улыбнулся я и сгреб ее в охапку. Собственно, примерно так и заканчивались все наши споры и разговоры на тему предстоящих событий. Это, конечно, было приятно, но ни на йоту не приближало к поставленной цели.

В конце концов, когда дата отъезда становилась все ближе, а никаких подвижек с документами Алины так и не было, стало ясно, что наши планы надо корректировать. Переносить поездку было нереально. Во-первых, это был всё-таки не туристический круиз – существовали определенные договоренности с принимающей стороной. В том числе и по датам. И я был, мягко говоря, не мировой звездой, чтобы диктовать свой график и условия.

Во-вторых, внезапные переносы дат без уважительной причины вроде тяжёлой болезни или смерти кого-то из близких почти наверняка вызовут подозрения в соответствующих инстанциях, и тогда проверки и собеседования придется проходить уже мне. Создавать себе все эти проблемы, когда можно просто спокойно улететь, было откровенно глупо. Ну а в третьих… почему надо валить пока ходят пароходы – итак понятно.

– Знаешь, Сережа, ты лети пока без меня, – сказала мне Алина, когда мы лежали под одеялом, отдыхая после очередного «разговора о наших планах».

– А как же ты? – не понял я. – Ведь мы же договаривались, что поедем вместе и вместе будем заниматься всеми делами, обустраивать нашу новую жизнь!

– А мы и будем делать все вместе! – заверила Алина. – Просто мне понадобится ещё некоторое время, чтобы утрясти все рабочие формальности. Ну видишь, так сложилось, что я не продавщицей на рынке работаю, уж извини! – она засмеялась и положила голову мне на плечо.

Вдруг меня осенило.

– Слушай! – сказал я. – А что, если попросить Степаныча помочь? Он обещал нам всяческую поддержку, да и связи у него, наверное, хорошие…

– Хорошие-то хорошие, но он тоже не начальник федерального ведомства, – возразила Алина. – А потом, он и так для нас уже сделал и продолжает делать очень много. Если сейчас попробовать его напрячь ещё и по этому вопросу – это будет, во-первых, просто уже неприлично, а во-вторых, ему придется искать других людей, у которых связи выше, чем у него. И все это – ради того, чтобы ускорить обычную процедуру, которая и так идёт своим чередом?

– Ну да, – вынужден был согласиться я. – Нерационально.

– Ну вот, – сказала Алина и чмокнула меня в нос. – Так что не дергайся. Я здесь все улажу и прилечу к тебе попозже. А ты пока постарайся подготовить там почву, чтобы, когда я приеду, нам можно было сразу приступать к делу. Тебе в Америке в первое время и без меня будет чем заняться.