– Понимаю, – соглашается со мной. – Но злиться от этого меньше не стану.

– Ой, Витька! – качаю головой. – Нашел из–за чего с другом ругаться. Вот честное слово.

– Проехали, – отмахивается от меня. – Ладно?

– Да без проблем, – соглашаюсь с ним. – Ты только подумай над моими словами. Обещаешь? – пристально, но с улыбкой смотрю на него.

– Обещаю, – со скрипом кивает.

У нас довольно много общего в самых разных сферах жизни и поэтому мы без труда находим, о чем поговорить. Перескакиваем с темы на тему, обсуждаем университетские новости, шутим, смеемся, и я окончательно расслабляюсь.

Внешние проблемы становятся далекими и чужими. Даже ситуация со Светланой и Евочкой отходит на второй план. Как и невозможность вернуться в свою комнату в общаге.

Мне снова легко и хорошо.

– Марин, может, вместе сделаем домашку? – спрашивает Витька, возвращаясь с кухни. Он после обеда сам мыл посуду, мне не разрешил помочь. Заявил, что у меня и без того проблем хватает.

– Давай, – без раздумья соглашаюсь, ведь вместе всегда проще и быстрее. А с Витей еще и веселей.

– Тогда иди сюда, – зовет, пододвигая стул к себе. – Устроим мозговой штурм, – смеется.

– Иду, иду, – говорю.

Подхожу к его кровати, беру рюкзак и лезу в него за учебником и тетрадью, но вместе с учебным материалом достаю еще кое–что.

Смотрю на сложенный пополам бумажный лист бежевого цвета, и сердце начинает биться чаще.

Блин! Как же я могла забыть? Не понимаю…

Это ж доверенность на все–превсе!

Я утром ведь перед парами отправилась к Светлане именно за ней!

Мать Евы не желает заниматься дочерью, но есть ряд вопросов, где необходимо ее присутствие. Девочка ж маленькая еще и не может подписывать официальные документы, ее даже в поликлинику к педиатру обязательно нужно сопровождать. Поэтому Светлана оформила специальные документы, чтобы ее «не доставали ненужными вопросами».

Доверенность на представление интересов малышки во всех органах, за исключением банка, есть у бабушки малышки и… у меня.

Свете настолько плевать на ребенка, что она оформила нотариальную доверенность даже на няню! Которую видела лишь пару раз.

Она готова на все, лишь бы не решать вопросы, связанные со своей дочкой. Я поражаюсь, как она вообще с таким подходом к малышке родила.

В голове не укладывается, как ни старайся. Понять такую недомамашу не смогу никогда!

Я искренне не понимаю подобного отношения, но мое мнение никого не интересует. А после произошедшего сегодня утром, я в принципе не знаю, что думать.

Как по мне, мать малышки не мать, а самая настоящая тварь!

Дрожащими руками раскрываю сложенную бумагу и принимаюсь вчитываться в напечатанные строчки. От волнения глаза разбегаются в разные стороны, мне становится практически нереально понять смысл написанного на листе.

Дочитываю до конца, но в голове по–прежнему каша.

Нет. Сама я ничего не пойму.

– Вить, прости, но готовиться к парам тебе придется без меня, – говорю другу, принимая решение.

Спасти жизнь Евочке и репутацию отличного врача гораздо важнее, чем подготовка домашки. Это не может ждать!

Мне срочно нужно в больницу. Я должна показать эту доверенность Кириллу!

Если мои полномочия подходят для подписания документов на операцию Евы, то я все подпишу! Лишь бы у него не появилось лишних проблем.

Кровь бешено несется по венам, устоять на месте – выше моих сил.

В спешке засовываю обратно в рюкзак все, что вытащила. Нетерпеливо застегиваю молнию, но от моих резких и дерганых движений ее заедает.

– Да погоди ты, – Витька вырывает рюкзак у меня из рук. – Сейчас собачку выломаешь.

– Что? – недоумевая, смотрю на него. Хмурюсь.

– Погоди, – произносит спокойно, уверенно высвобождает попавшую под металл ткань и застегивает молнию.

Он так медленно все делает и говорит, что меня это начинает раздражать. Мне не терпится немедленно отправиться в больницу.

Я даже на месте устоять не могу!

– Ты чего кипишуешь? – спрашивает Витька, видя, как я переминаюсь с ноги на ногу. – Случилось чего?

– Спасибо, – растерянно благодарю друга. – Прости, но мне действительно нужно бежать.

Не дожидаясь еще кучи лишних вопросов, на которые я не могу дать Витьке ответа, забираю куртку, обуваюсь и выскакиваю в коридор. Одеваться буду уже на ходу. Времени нет.

Каждая секунда на счету.

Со всех ног несусь в сторону лестницы, перескакивая через ступеньки, спускаюсь на первый этаж. Мысли в голове гонят вперед, нетерпение лишь усиливается с каждым мгновением.

Мое состояние просто атас! Я перевозбуждена настолько, что готова бегом домчаться до клиники, где лежит Ева.

Сил и выносливости хоть отбавляй.

Вот, что значит, находиться в стрессе.

– Марин! – летит в спину, когда я миную пролет второго этажа.

Слышу Витькин голос и резко останавливаюсь. Но инерция так просто не отпускает, и я лечу вперед.

Мне приходится схватиться за перила и приложить усилия, чтобы не упасть и не клюнуть носом об ступени.

– Что такое? – переводя дыхание, смотрю на него.

– Ты телефон у меня забыла, – протягивает трубку. – Еле догнал! – смотрит на меня с изумлением.

Ухмыляясь, молчу. Я никому не рассказывала про свое спортивное прошлое.

– Ой, – смущаюсь от его заботы. – Спасибо, Вить, – произношу с жаром.

Забираю у друга смартфон, прижимаю к груди, еще раз благодарю друга и выскакиваю из общаги. Мне нужно бежать! Я должна успеть связаться с Кириллом!

Не успеваю пройти и ста метров, как понимаю, что дико замерзла. Как ни крути, на улице лютый мороз, а я слишком легко для этого одета.

Жаль, что я вчера не посмотрела прогноз погоды и сегодня утром не оделась нормально, теперь у меня зуб на зуб не попадает. Разница градусов в десять между вчерашним и сегодняшним днем!

Блин.

Ладно, перетерплю как-нибудь! Сейчас есть дела поважнее.

Нужно попасть в больницу и пробиться к Кириллу. Я должна показать ему доверенность как можно скорее!

Перетерпливать мороз мне не впервой, а после устроенного мачехой я долго и упорно закалялась. До автобусной остановки я как-нибудь доберусь, а там и до клиники добегу.

Лишь бы поскорее транспорт приехал. А то превращусь в ледышку…

Перебирая ногами, я максимально сокращаю расстояние до остановки. Хоть до нее идти недалеко, теплее от этого не становится нисколько.

Подхожу к проезжей части, вижу на противоположной стороне дороги автобус и у меня все замирает внутри.

Блин! Это же мой маршрутный номер!

Не думая ни о чем, смотрю по сторонам, срываюсь с места и со всех ног бегу на остановку. Но не успеваю заскочить на тротуар, как сбоку до меня доносится визг шин.

Поворачиваю голову на звук. Все остальное происходит словно в замедленной съемке.

Шикарный дорогущий белоснежный автомобиль, не успевая остановиться летит прямо на меня по покрытому коркой асфальту. В горле застывает крик. Пространство сужается. Время застыло.

Собрав всю свою силу, вкладываю ее в один мощный прыжок, отталкиваюсь и в самый последний момент успеваю увернуться от потерявшей управление машины. Я практически смогла заскочить на тротуар, но в самый последний момент нога теряет устойчивость, и я теряю равновесие.

Лечу обратно…

– А-а-а! – визжу не в силах сдержаться. Паника пересиливает здравый смысл.

Готовлюсь к удару и адской боли, ведь теперь это все неизбежно.

Внутри все сжимается в тугой комок, ведь я прекрасно понимаю последствия от столкновения с несущимся на высокой скорости неуправляемым куском металла.

Вдруг неконтролируемой силой меня резко швыряет назад, и я со всей дури влетаю в широкую грудь какого–то мужчины.

– Простите, – произношу на автомате, отшатываясь от него. Голова кругом. Ничего не понимаю.

Я… цела?

– По заднице давно не получала?! – рычит Кирилл не, скрывая своего гнева.

Дико зол на Марину и не могу скрыть это. Мне хочется взять девчонку за плечи и хорошенечко встряхнуть несколько раз, чтобы мозги моментально встали на место.