– Моя великодушная, Фэй. Эта девочка, как ты выразилась, она – демон, такая же убийца, как и ее отец, которая рано или поздно будет уничтожать наших собратьев и плодить себе подобных тварей.

– Она живая. Не предмет, не игрушка, а живая, и ей больно и страшно. Я не узнаю тебя, это не ты. Что с тобой? Где твое сострадание и милосердие? Чем ты отличаешься от Асмодея в этот момент?

– А почему я должен от него отличатся? Он король и я король. На войне все средства хороши, – Влад отвернулся от Фэй. – Почему я должен жалеть его выродка, когда моих детей он никогда не жалел, а устроил на них охоту как на животных? Демоны убили моего отца, демоны чуть не отняли у меня Марианну, Ками, из–за них началась война с ликанами, и я потерял…дьявол, Фэй. Не учи меня жить. Я поступаю так, как нужно для Братства. Я прежде всего думаю о своём народе и жизнь дочери проклятого демона волнует меня меньше всего. Поэтому она останется здесь и заплатит за все унижения и смерти.

Влад подошёл к окну и захлопнул форточку.

– Как же настучите этот дождь… Не смотри на меня, как на чудовище. Она – враг. Я никогда не жалел врагов.

– Я поражаюсь твоему хладнокровию и жестокости. Лина бы никогда этого не допустила.

В это момент Влад в ярости смел хрустальную вазу со стола.

– Лины больше нет! Ее нет! Понятно?! И я принимаю решения сам! Меня больше не волнует, что бы она позволила, а что нет. Она больше не авторитет для меня, и ты прекрасно знаешь почему. Я чту ее память, я скорблю по ней и то, что творится в моей душе, там и останется. Но не считай меня идиотом.

Фэй нахмурилась, потом переступила через осколки и обняла Влада за плечи.

– Посмотри на меня…просто посмотри. Я знаю, как тебе больно, я чувствую твою боль как свою.

Он отвернулся и стиснул челюсти:

– Ничего ты не знаешь, Фэй…Ничего.

Он сбросил руки Фэй и снова отвернулся от нее.

– Ты сейчас шокировал меня, Влад. Впервые за все те годы, что я тебя знаю. Я разочарована. Ты больше не тот великодушный и благородный король. Ты превращаешься в чудовище.

– Да! Я больше не тот идиот, которым можно управлять, надавливая на жалость и гребное сострадание. Я что – папа Римский или мать Тереза? На меня не надо молиться. Чуда больше не будет. Я король Братства вампиров, а не плюшевых зайцев. Давно нужно было меняться, тогда бы был порядок в кланах и порядок в моей семье. А я слишком много вам всем позволял. Вы все сели мне на голову и свесили ноги. Гиены заключают контракты у меня за спиной, Северные Львы строят козни с ликанами, Носферату выходят за блокпосты. Старшая дочь вышла замуж за последнего, кого я хотел бы видеть рядом с ней, младшая сбежала с ликаном и поплатилась за это, а моя жена…, – он резко замолчал и сжал руки в кулаки, – вы просто плевали на меня. Теперь все иначе. Значит, стоило измениться еще много лет назад, тогда бы никто не считал меня великодушным, добрым, надежным и…уютным! Твою мать!

– Я не стану в этом участвовать, я не стану тебе помогать, и я не стану молчать!

Влад оказался возле нее за считанные мгновения, он схватил ведьму за плечо:

– Станешь. Станешь молчать, как молчала, когда моя жена заколола проклятого ликана, а ты помогла ей скрыть следы преступления. Возможно, если бы я знал, она бы была сейчас жива. Станешь, как ты молчала, когда знала, что она пишет эти проклятые письма, станешь, как ты молчала, когда она изменила, а ты внушала мне, что это не так. Ты будешь в этом участвовать, потому что если нет, то пойди и откопай своего мёртвого мужа и плюнь на его тело, на его прах. Ведь ты помнишь, почему он погиб? Помнишь или нет, Фэй? Или мне тебе напомнить?

По щекам Фэй катились слезы, Влад отпустил ее руку, хотел вытереть слезу, но отшатнулась от него как от прокажённого.

– Ты не просто стал тираном…ты и правда чудовище, потому что бьешь по самым больным местам, бьёшь тех, кто тебя любит.

– Ты останешься в этом доме и сделаешь все, чтобы никто, ни одна живая душа не узнала о ее существовании. Ты дашь ей какое–то зелье, не знаю, какую–нибудь дрянь, чтобы она ослабла и не могла уйти из этого дома. Ты поможешь мне, Фэй. Это твой долг перед Криштофом, перед Линой и прежде всего передо мной. Я редко тебя о чем–то прошу, Фэй.

Она все еще плакала.

– Ты не просишь, Влад. Ты приказываешь и заставляешь. Я повинуюсь тебе, король.

Фэй вышла из кабинета, и Влад закрыл глаза, когда за ней захлопнулась дверь.

– Мне надоело быть великодушным! Слишком нежным, – он разбил стаканы, сметая их на пол вместе с серебряным подносом, – слишком ласковым, – зазвенели стекла в шкафах и книги попадали на пол, – СЛЕПЫМ!

Она никогда не переживала подобного унижения от мужчин, с ней носились как с драгоценностью, на неё никто не повышал голос. Она не знала физической боли и страха. То, что она испытала, когда эти ничтожества сковали ей руки цепями и вдавили в холодный пол машины, было сродни шоку. Ей завязали глаза. Она не знала, кто посмел тронуть ее. ЕЁ, дочь самого Асмодея. Отец всегда говорил, что никто не осмелится прикоснуться к ней и пальцем. Он ошибся или недосмотрел или их кто–то предал. В любом случае её выкрали и связали как дикое животное.

Каждую секунду дочь демона надеялась, что сейчас…или нет, вот сейчас, появится отец и разорвёт их на куски, этих ничтожных клыкастых ублюдков, которые посмели ее тронуть. Вампиры…разве они опасны для демонов? Ведь они питаемся ими, это звено их пищевой цепочки. Разве вампиры могут осмелиться на такое преступление? Отец говорил ей, что они жалкие и слабые, а их король –мягкотелый глупец, которого так легко обвести вокруг пальца. Но отец не появлялся, а ее привезли в какое–то место и вытащили из машины, за шкирку. Им было плевать, что у неё подкашиваются ноги, они волокли ее вниз по лестнице, и Алекс несколько раз ударилась о ступени, счесала косточки на ступнях. Дурман постепенно отпускал и страх уже граничил с яростью. Они просто не знают, кто она такая…Как только скажет – сразу отпустят, испугаются. И все закончится. Тогда Алекс еще не знала, с кем имела дело. Как же пожалела потом о том, что всецело доверяла высокомерным и самоуверенным словам отца, который настолько недооценивал своих врагов. Но тогда это было слишком непонятно для нее. Юная демоница смотрела на ситуацию с высоты своего положения и уверенности в своей уникальности и неприкосновенности, в могуществе Верховного Демона.

Когда с ее глаз сорвали повязку, она слегка прищурилась, даже тусклый свет клетки, в которую ее притащили сейчас, резал глаза. Перед ней стоял мужчина, она видела его раньше…не могла вспомнить где, но, несомненно, видела. Это красивое, словно высеченное из мрамора лицо с пронзительными черными глазами, полными высокомерного презрения…к ней. Он возвышался над Алекс как гора и внушал ей ужас. Она не знала почему, но, в отличие от тех, кто крепко держали ее за руки, от него исходила вязкая аура мощной силы, он подавлял как ее, так и своих плебеев, они его боялись, от них воняло страхом. Но она не хотела, чтобы он понял, насколько страшно ей самой. «Никогда не давай противнику почувствовать твои слабые места».

Дочь Асмодея собрала все своё мужество и закричала, что отец найдёт ее. Она готова была кричать о чем угодно, лишь бы он испугался и отпустил ее. Боль в вывихнутых плечах становилась невыносимой, пальцы немели, а в висках пульсировал дикий страх. Она смотрела на вампира в чёрном элегантном костюме и лихорадочно пыталась вспомнить, кто он такой, почему его лицо знакомо ей, в отличие от остальных. А потом он представился, его глаза сухо поблёскивали непримиримой ненавистью, она ощутила эту ярость кожей. Но все же испытала проблеск надежды, старалась вести себя спокойно, не паниковать и не грубить. Действовать так, как учил ее отец – смутить противника как угодно: лестью, угрозами, ложью. Но просчиталась – каждое слово пробуждало в нем злость, а взгляд черных обсидиановых глаз становился тяжелее, он словно смотрел сквозь нее, будто она какое–то насекомое, животное ничтожное и презренное. И никак не дочь Великого и ужасного Асмодея. В этот момент Алекс стало по–настоящему страшно – они знают, кто она такая, и это не только не пугает их, они знали об этом изначально. Она – часть их грандиозного плана. В таком случае ее вряд ли кто–то найдёт. Но ведь она зачем–то им нужна…мозг работал лихорадочно быстро, выискивая пути к спасению. Может, им нужен выкуп, что–то от Асмодея. Ведь они не могли ненавидеть её лично. В этот момент король бросил взгляд поверх её головы и приказал им отстегать девушку кнутом. Алекс казалось, что она ослышалась…это не могло происходить на самом деле. Не с ней. Она не одна из его плебеев низшей расы – она демон, и он не имеет права. На самом деле Алекс ещё не знала, как мало прав имела сама. И насколько отец лукавил, когда пренебрежительно отзывался о вампирах. Это самые опасные хищники в мире смертных, опасные даже для демона, а уж для такого слабого демона, как она, и подавно.