После открытия аррибады наиболее волнующим событием в истории ридлеи было превращение батали из вымысла в реальность. Вначале батали были всего только рыбацкими россказнями, которые я слышал в Тринидаде. Нс знаю, из какого языка взято название «батали». Возможно, это индийское слово. Наводя справки о морских черепахах на северном побережье Тринидада, я обнаружил, что местным жителям известны пять их видов. Отсеяв четыре вида, которые, несомненно, соответствовали биссе, логгерхеду, кожистой и зеленой черепахам, я сосредоточил все свое внимание на пятом. Описание внешности этой черепахи, ее цвета и привычек, а также относительная ее редкость ясно показывали, что речь идет о Lepidochelys, то есть о какой-то ридлее, причем некоторые данные свидетельствовали, что ридлея эта — скорее всего африканская. В частности, я видел шестищитковую ридлею с северо-восточного берега Кубы, где Экваториальное противотечение впервые соприкасается с сушей после того, как покидает западный выступ Африки. Батали, по утверждению местных жителей, никогда не откладывали яйца на Тринидаде, а лишь изредка заплывали в прибрежные воды, где их ловили с помощью сетей или гарпуна. Поскольку и северный берег Тринидада, и северный берег Кубы омываются двумя ветвями одного и того же течения, казалось логичным предсказать, что батали, если она когда-нибудь попадет в руки зоолога, окажется шестищитковой тихоокеанской ридлеей.
Прошло много времени, прежде чем я смог убедиться, так ли это. Если бы не Феликс Ассам, энергичный служащий тринидадского рыболовного управления, живо интересующийся морскими черепахами, мне, вероятно, еще до сих пор не довелось бы увидеть батали. Во время двух моих поездок на Тринидад мне не удалось найти ни целой батали, ни ее панциря, ни даже фотографии. В конце концов я оставил все попытки ради более обнадеживающей работы с зеленой черепахой. Но Феликс Ассам обещал прислать мне первую же батали, которую ему удастся раздобыть.
Минуло несколько лет. А потом я вдруг получил авиапосылку. Это был ящичек в виде куба со стороной, равной восьми дюймам. Отправителем был Феликс Ассам, и внутри могла быть только ридлея. Однако меня удивили небольшие размеры ящика — ведь тринидадские рыбаки единодушно утверждали, что возле Тринидада появляются только крупные батали. Я торопливо вскрыл ящик — мне не терпелось увидеть батали. Внутри я нашел отрубленную черепашью голову.
Это была большая голова, недавно отрезанная и хорошо засоленная. Она, несомненно, принадлежала ридлее, но во мне она пробудила только жгучую досаду. Разгадка тайны ридлеи по-прежнему слагалась из мозаичных кусочков. Беда заключалась в том, что моя теория батали опиралась на два предположения: во-первых, что батали была Lepido-chelys, то есть ридлеей, и, во-вторых, что она принадлежала к африканскому подвиду, к так называемым тихоокеанским ридлеям, а не к которрам. Как уже говорилось, атлантические и тихоокеанские ридлеи различаются особенностями панциря. А панциря-то мне и не прислали. Головы было достаточно для установления рода, то есть для того, чтобы отличить данную черепаху от всех остальных морских черепах и определить ее принадлежность к ридлеям. Но голова не позволяет отличить атлантический подвид Lepidochelys от тихоокеанского. Во всяком случае, мне такие различия неизвестны. Продвинуться вперед только для того, чтобы цель вновь скрылась во мраке неизвестности! Это подействовало на меня самым удручающим образом. Тем не менее я написал Феликсу, горячо благодаря его за посылку и умоляя еще раз перевернуть небо и землю, чтобы раздобыть целую батали. Затем я вновь вернулся к своей работе с зеленой черепахой.
Год спустя я получил карапакс. Итак, через восемь лет после того, как я умозрительно пришел к выводу, чем должна быть батали, мне представилась возможность изучить не только панцирь одной из них, но и очень четкую фотографию животного, которому принадлежал этот панцирь. Да, это была ридлея, и — теперь уже не оставалось никаких сомнений она принадлежала к тихоокеанскому подвиду. Этот панцирь превратил-таки батали из гипотезы в твердо установленный факт.
В то время мне представлялось, что батали, возможно, добирались до Антильских островов прямо из Западной Африки с Экваториальным противотечением. Расстояния не превышали тех, которые постоянно покрывают маленькие атлантические ридлеи, попадая в Европу по другой ветви той же гигантской петли. Их африканское происхождение, казалось, подтверждала и черепаха, пойманная научно-исследовательским судном «Орегон». Об этой черепахе мне написал Гарви Буллис, возглавлявший научные изыскания, которые вело в Карибском море Управление рыболовства и охраны дикой природы США. Во время пробного траления в пятидесяти милях от побережья Суринама «Орегон» поймал взрослую самку ридлеи с восемью большими щитками на обеих сторонах панциря. Она была поймана на глубине чуть больше ста футов внутри Экваториального противотечения, которое подходит туда непосредственно от Западной Африки, двигаясь в направлении Тринидада. Я счел этот факт дополнительным подтверждением гипотезы, что батали заносило сюда из Сенегала. И действительно, какую-то их часть, возможно, приносит из Африки, но теперь представляется наиболее вероятным, что они происходят главным образом из аванпостных гнездовых пляжей в Гвиане.
Гвиана уже давно подсознательно меня тревожила. В двух своих статьях я упоминал о пробеле в исследованиях, ведущихся на севере Южной Америки, а в записной книжке того времени сделал следующую заметку:
«В поисках ридлей необходимо осмотреть еще и северный берег Южной Америки, особенно побережье Гвианы. Карта течений показывает, что Северное Экваториальное противотечение впервые соприкасается с сушей в Гвиане. Именно туда оно должно приносить плавник из Западной Африки…»
Эту часть заметки можно считать пророческой, но, увы, я закончил фразу следующим образом:
«…и быть может, оттуда же оно уносит ридлей во Флориду».
Так правильная догадка была подпорчена стремлением принять желаемое за действительное — надеждой, что флоридские ридлеи происходят из Гвианы. Мне нужен был гнездовой пляж не африканского, а атлантического подвида. В те дни я искал родину Lepidochelys kempi kempi, американской пятищитковой ридлеи. С тех пор были найдены гнездовые пляжи ридлей и в Британской, и в Голландской Гвиане, но, как я упоминал, это все были шестищитковые тихоокеанские ридлеи.
В то время, к которому относится эта заметка, Суринамское управление лесного хозяйства изучало смешанную популяцию морских черепах, которые откладывали яйца в Биги-Санти — отдаленном и почти недоступном уголке суринамского побережья. Эта популяция включала зеленых и кожистых черепах, а также еще каких-то черепах, которые сначала были опознаны как логгерхеды, но затем оказались Lepidochelys. Берег Биги-Санти, где рыли гнезда эти черепахи, кроме того, служил приютом алым ибисам, цаплям, фламинго и «морским оленям», которые выходили на пляж, спасаясь от комаров. В 1961 году участок берега на тридцать миль в длину и на пять в глубину был объявлен заповедником и получил название «Виа-Виа». Теперь морские черепахи охраняются там не хуже, чем в других заповедниках.
В 1964 году Д. П. Шульц, директор Суринамской лесной службы, опубликовал подробный отчет о своих наблюдениях за популяцией морских черепах в Биги-Санти. Он, в частности, описал вкрапление тихоокеанских — западноафриканских ридлей, которые, добравшись до суринамского пляжа (или удержавшись на нем с той поры, когда они были распространены по всей Южной Атлантике), ежегодно откладывают там яйца.
Питер Причард, в то время студент Оксфорда, а ныне аспирант Флоридского университета, в 1964 году нашел примерно такую же гнездовую популяцию, включавшую большую долю бисс, на отдаленном диком побережье в Британской Гвиане. Он обнаружил там останки морских черепах, в том числе и ридлей, убитых местными жителями. Через год он вернулся в Гвиану с оборудованием и метками, поселился робинзоном на пляже и за две недели пометил десять самок ридлей во время откладки яиц, не считая значительного количества бисс и зеленых черепах. Ридлеи суринамской популяции имеют и местное название — «варана». В Британской Гвиане их называют «терра-каи». И варана и терракаи, несомненно, принадлежат к африканскому подвиду и завершают весьма любопытную схему распределения ридлеи по системе Гольфстрима. Это гигантское течение подхватывает ридлей в трех местах, отстоящих очень далеко друг от друга. Одно из них — пляж в Тамаулипасе, откуда пятищитковыс которры перебираются по Гольфстриму к Флориде. Там «которры» становятся «ридлеями», а затем неведомыми путями и по неизвестным причинам отправляются с Гольфстримом в Новую Англию и даже к противоположному берегу Атлантического океана. Но на юг они оттуда, по-видимому, никогда нс сворачивают, хотя в их распоряжении есть подходящее течение. Южнее Азорских островов пока еще не было обнаружено ни единой которры. Ни один из подвидов ридлей не встречается ни в Марокко, ни в Испанской Сахаре, ни на Канарских островах, ни на островах Зеленого Мыса, ни в открытом океане между Азорами и Мавританией.
