– Демьян! – всхлипнула и, когда он обернулся, отрицательно качнула головой. – Никогда больше… Ни позже. Никогда.

Глаза его превратились в сплошную черноту.

– Позже, – с нажимом повторил он. – Когда ты сможешь мыслить здраво.

Поджав губы, он вышел из палаты, и звук его шагов постепенно растворился в тишине коридора.

Меня заколотило сильнее. Прижав пальцы к губам, я попыталась подавить рыдания, но те вырвались с потоком слёз.

Оказавшаяся рядом медсестра помогла мне дойти до постели. Я чувствовала её пальцы на своём локте, а комната кружилась вокруг. Вот и всё…

– Он… – сквозь рыдания попыталась сказать я. – Он не…

– Успокойтесь, – медсестра помогла мне лечь. – У Вас сотрясение, Дарина, вам может стать хуже.

Успокоиться я не могла, хоть и понимала, что должна сделать это. Прошлое смешивалось с настоящим, мелькало перед глазами улыбками Сони, руками Демьяна на моём теле, взглядом его тёмных глаз и словами Эдуарда. Всё разрушилось, разбилось, превратилось в пепел. Всё, чему я пыталась поверить.

– Я сделаю вам укол, – услышала я голос медсестры. – Так будет лучше.

Дотронувшись до моего плеча, она вышла, а я сжалась на постели. Обняла себя руками и, потихоньку поскуливая, зажмурилась, малодушно желая лишь одного – отмотать время назад. Хотя бы на пару дней. Хотя бы на сутки – до того момента, когда я ещё могла мечтать о будущем, ещё могла верить.

Проснулась я от лёгкого, почти невесомого прикосновения. Поначалу подумала, что мне показалось, но плеча моего снова кто— то коснулся. Кое— как открыв глаза, я повернулась и не смогла сдержать болезненный стон.

– Привет, – шепнула Светка. – Прости, что разбудила.

– М— м… – вместо ответа тихо промычала я и выдохнула.

Голова болела сильнее прежнего, внутренности будто наизнанку выворачивало, каждое движение отзывалось болью. Губы были такими сухими, что натянулась кожа. Поняв это, Света подала мне бутылочку с водой и помогла присесть.

Сделав пару глотков, я встретилась с ней взглядом. Волосы её были собраны в простой хвост, под глазами – тёмные круги.

– Как же мы за тебя испугались, – тихо сказала она и, подавшись ко мне, приобняла.

Я почувствовала, как поднялась и опала её грудь, пальцы её оказались на моём затылке. Крепко, порывисто прижав, она выпустила меня, и я заметила влажный блеск её глаз.

– Я тоже испугалась, – призналась я, понимая, что и сама готова разрыдаться. – Светка… я его…

– Тс— с— с, – она приложила ладонь к моим губам, заставляя замолчать. – Ты не виновата, – проговорила, глядя в глаза. – Ты ни в чём не виновата, поняла?

Я молчала. Взгляд подруги стал жёстким, и она проговорила ещё твёрже:

– Ты не виновата, Дарина. Этот ублюдок…

– Не надо, – устало попросила я и вздохнула. – Я всё понимаю. Умом понимаю, но…

– Никаких «но», – Света накрыла мою ладонь своей. – Милая моя… – она сдалась, позволив себе слабость. – Дарин… К тебе Демьян приходил?

По взгляду её я поняла, что она знает. По крайней мере знает, что приходил.

– Это он прислал тебя? – я высвободила руку.

– Нет, – сказала она, не колеблясь, и я поверила ей. – И всё же… Ты не представляешь, что было. Он всех…

– Я не хочу говорить о нём, – перебила я, понимая, что, если она продолжит, я не выдержу. – Ты приехала, чтобы поговорить о нём?

На этот раз Света замялась. Опять взяла меня за руку. Что— то было не так, и я сразу почувствовала это.

– Что случилось? – внутри поднялся безотчётный страх. Я вглядывалась в Светкино лицо, всё яснее понимая, что ждать хорошего нечего. Соня? Что— то с Соней? Что если угрозы Эдуарда…

– Соня? – шёпотом спросила я.

Руки похолодели, внутри всё оборвалось.

– Не совсем, – поспешила успокоить меня Света. – С ней всё в порядке. Только… Ты не дёргайся раньше времени, хорошо?

– Только что?! – нервно переспросила я. – Света!

– Поступила анонимная жалоба, – тихо сказала она. – Сегодня утром к нам приходил инспектор из органов опеки. Они хотят забрать её, Дарин. Хотят забрать Соню.

– Вы можете не отвечать на этот вопрос, Дарина, – проговорил пожилой мужчина в тёмном пиджаке, представившийся мне ранее, как Альберт Юрьевич.

В палату мою он вошёл буквально за несколько минут до появления следователя и сразу сообщил, что будет представлять мои интересы во время следствия и, если потребуется – на самом судебном процессе. Одного взгляда на него мне было достаточно, чтобы понять, кто именно прислал его. Всё в этом человеке выдавало статус: неброский, но отлично сшитый костюм, часы на запястье, небольшой кожаный портфель в руках. Скрывать этого он, впрочем, и не собирался. Как бы мне ни хотелось сказать, что я справлюсь сама, что Терентьев уже и так достаточно вмешался в мои дела, мою жизнь, в жизнь моей дочери, я этого не сделала. Не сделала именно из-за Сони. Потому что понимала – оплатить адвоката я не смогу, а предоставленному системой государственному защитнику вряд ли будут действительно важны мои интересы и проблемы.

– Я отвечу, – кашлянув, сказала я.

Разговор длился не так уж и долго, а силы мои подходили к концу. Голова ныла и кружилась, горло болело от жёстких, ещё недавно впивающихся в кожу и не дающих дышать пальцев Эдуарда, синяки на теле, лице и руках налились и стали просто безобразными.

– Нет, я не думала о том, что хочу его убить, – подняла взгляд на следователя. Заметила в глазах того жалость, но сейчас это не разозлило меня.

После ухода Светы я закрылась в небольшой ванной и несколько минут просто скулила, упираясь руками в край раковины. Соня… Как ни пыталась Света успокоить меня, я понимала – всё хуже, чем когда-либо. Если её, мою кроху, мою маленькую нежную девочку заберут, отправят в детский дом… Именно тогда я заставила себя сделать глубокий вдох и собраться. Я должна была как можно скорее оказаться дома. И пусть хоть кто-нибудь… Пусть только попробуют забрать её. В горло вцеплюсь и перегрызу. Вот тогда-то я первый раз внимательно рассмотрела своё отражение: следы от пальцев на шее, огромный синяк на скуле, разбитые губы, спутанные, неопрятно лежащие волосы.

Ночь прошла в забытье. Явь путалась с полудрёмным, наполненным тревогой и страхом сном. Я видела лицо Эдуарда, чувствовала его дыхание, прикосновения, а после распахивала веки и понимала, что это всего лишь игры моего воображения.

Завтрак, который принесла раздатчица, так и остался нетронутым – всё, что я смогла, выпить безвкусный чай.

– То, что случилось… – прижав пальцы ко лбу, я качнула головой. – Я не хотела этого.

– Даже когда он начал избивать вас? – снова спросил следователь.

– Да, – отозвалась я. – Даже когда он… когда он стал… – рвано выдохнула, вновь возвращаясь во вчерашнее утро. Утро, которое желала бы забыть навсегда. – Я не хотела убивать его, Алексей. Я хотела только оттолкнуть его, остановить.

– Тогда как у вас в руках оказалась статуэтка? – подняв глаза, я снова натолкнулась на взгляд следователя.

Как? Скорее всего, он и сам прекрасно понимал это, просто, как и многие, пытался выполнить свою работу.

– Думаю, на сегодня достаточно, – прежде, чем я успела хоть что-то сказать, поднялся Альберт Юрьевич со своего места и, словно старый матёрый волк, приблизился ко мне.

Положил ладонь на моё плечо и наградил следователя жёстким, бескомпромиссным взглядом.

Невысокий, поджарый, этот человек источал такую уверенность, что мне на самом деле захотелось доверить ему свои проблемы, в какой-то степени переложить их на него. Не потому, что я не была готова бороться, а потому, что он знал как это сделать, намного лучше меня.

– Хорошо, – немного помолчав, всё же кивнул Алексей и, собрав принесённые с собой бумаги, встал. – Я приду завтра. Примерно в это же время, и мы продолжим, – он посмотрел на моего адвоката.

– Дарина… – он немного заколебался, прежде, чем продолжить. – Я знаю про вашу дочь. И знаю так же, что за вас беспокоятся. Думаю, вы и сами знаете это. Но всё же… Я надеюсь, что всё это не затянется на долго. Поправляйтесь.