– Это текила. Я больше никогда не буду столько пить. Спасибо, что не воспользовался мной и не… ну ты понял.

– Ты обалдела?! – вот сейчас начинает подбешивать. – Ро, я не святой, конечно, но я бы не тронул тебя в таком состоянии! Ты этого испугалась?

– Я не испугалась, – неубедительная ложь. – Отпусти, и давай просто забудем вчерашнюю ночь. У тебя в нашем универе наверняка есть другие девочки для… – ее голос снова рвется. – Не важно. Я пойду. И так сильно опоздала. Извини, Мар.

Отпускаю. Она цокает каблучками, все удаляясь от меня. Жалеет, значит. Только не вяжется у меня то, что она сказала и то, что показала мне в своих красивых серых глазках. Выбор между тем, что правильно, и тем, чего ей хочется. И Ро склоняется к тому, что для нее кажется правильным.

– Блядь! – всаживаю кулак в кирпичную стену и сгибаюсь от боли, прижав руку к себе.

Боль немного отрезвляет. Никто ведь сдаваться не собирается. Не могу я ее взять и отпустить. Она застряла у меня в голове, эта чертова Стоцкая!

Стоять тут бессмысленно. Иду в наш корпус, заворачиваю в сортир, смываю кровь с руки и долго держу под холодной водой, чтобы не было отека.

В аудиторию вваливаюсь и буквально врезаюсь в Ромку. Он отскакивает от меня, удивленно смотрит на раненую руку.

– Ну что, чпокнул папину дочку? – бесит меня своим вопросом.

– Я тебе сейчас ебало вскрою, Макаров! Отвали! – рявкаю на него, схватив за грудки.

– Воу, воу, – он поднимает ладони вверх. Отпускаю его. – Остынь. Ну не дала и не дала. Бывает. Мы не теряем надежды. Ставки растут.

– Вы задрали! Не дай бог Аврора узнает о ваших играх! – мне безумно хочется ему врезать. Вот просто так. Слить куда-то все, что бурлит в венах.

– Не узнает, не боись, – Ромыч на всякий случай делает пару шагов от меня. – Чат же закрытый, Мар. Только для своих. Не кипятись.

А то я не знаю, где учусь. У нас тут спецов хоть отбавляй. Надо будет, и чат вскроют, и всю инфу из него обнародуют, но парням плевать, они развлекаются, меряясь кошельками.

– Кстати, – от одного только моего взгляда Макаров решает отойти еще немного дальше, – вы же на другое ставили.

– Так ты же вчера из клуба с ней ушел. Я продул, кстати. Сорри, думал эта куколка на тебя не поведется…

– Дальше! – я сейчас точно ему всеку.

– Ну мы и решили поднять интерес, – скабрезно улыбается Ромка. – Мар, да я клянусь, не узнает твоя девчонка. Это ж так, прикол между пацанами. Да и ты не участвуешь. Так что я вообще не понимаю, чего ты так паришься?

– Выберите другой объект для своих приколов, – требую у него.

– Ты че, реально влюбился? Брат, да ты же знаешь, там без вариков. Ну погуляли вы вчера. А сегодня она где?

– Просто закрывайте к херам свои тотализаторы! Остальное вас не касается!

– Да я понял, решу, – Ромыч сваливает от меня спиной вперед, едва не рухнув со ступеньки.

Надеюсь, что решит. Потому что все это больше не забавно. До вчерашнего дня мне было просто плевать на их развлечения. Сейчас ситуация в корне поменялась.

Сажусь на свое любимое место и падаю лбом на рюкзак. В висках стучит, на лекции сосредоточиться не получается. Я думаю о собственных чувствах.

«Ты че, реально влюбился?» – крутится в голове.

Смакуя вопрос Макарова, никак не решаюсь на него ответить. Но ведь это так просто.

Да, я влюбился. И это даже не чувство. Это диагноз.

Аврора

Я категорически не хотела идти сегодня в универ. Из-за него и не хотела! Еще из-за первого в жизни похмелья, но даже это стало второстепенной причиной. Дома всем оказалось наплевать на мое самочувствие, и даже на день рождения. Отец отчитал за безответственность, мама сказала, что я позор семьи и не сбежала бы в ночной клуб с друзьями, и тем более не явилась бы пьяной под утро, надо мной бы сжалились, ведь «настоящий» праздник запланирован только на сегодняшний вечер и я могла бы выспаться. Но нет. Никто меня не пожалел и «позор семьи» доставили на учебу, хоть и с задержкой.

А тут Марат. И смотреть ему в глаза мне стыдно. Даже перед родителями не было столь сжигающего чувства, сколько перед ним. Такое натворила! Села на байк к парню, которого знала пять минут и … целовалась с ним!

«Ро, у тебя поехала крыша!» – заявила я себе еще утром, когда мать заставила меня подняться с кровати.

А мне так понравилось, как он меня назвал. Ро… Смешно и мило, особенно из уст брутального байкера, от которого так пахнет, что голова кружится. И дело даже не в одеколоне. От него пахнет свободой, ветром, дымом сигарет, бензином и кожей. Его горячей, немного терпкой кожей.

Это было безумие. Краткосрочное помешательство. Я обвинила во всем текилу и решила, что будет правильно с ним больше не общаться. Все равно у нас ничего не выйдет. Мы очень разные. Чтобы убедить себя, представила Марата в его косухе за нашим праздничным столом. Скатерти, множество приборов, дорогое шампанское. Все это никак с ним не сочетается.

Но ведь в этом и прелесть. Разве нет? Он другой, а я хотела попробовать именно это. Нечто не приторно сладкое. Попробовала, при чем и в прямом смысле тоже. На этом все. Тогда почему наш с ним разговор отозвался неприятной болью в центре груди? После него сложилось ощущение, что я его использовала.

По сути, так и есть, но признаваться в этом отвратительно даже самой себе.

– С днем рождения!!! – раздается вопль в аудитории.

Хочется заплакать от того, насколько это бьет по вискам. Морщусь, натягиваю вежливую улыбку, как принято в нашем обществе, и благодарно киваю.

Лера и Мия зовут к себе. Сейчас начнутся расспросы. Весь их миллион сообщений в нашем чатике трех подружек я благополучно проигнорировала. Но это не спасет. Я их слишком хорошо знаю. Не успокоятся.

– Привет, дорогая, – Мия целует меня в щеку. – Паршиво выглядишь, – смеется она. – Я думала, ты уже не придешь.

– Я тоже так думала. Привет, Лер, – чмокаюсь в щеку со второй подругой. – Отец наказал за наш вчерашний загул.

– Да я бы за такой загул тебя тоже наказала! – фыркает Мия. – Ты больная вообще? Куда ты с этим неандертальцем потащилась?

– Кататься. Было круто, – ложусь на парту лбом. Хорошо, прохладненько. Сейчас бы еще водички и поспать.

– Да прекрати, Мий. Сама же сказала, что у него крутая задница, – сдает ее с потрохами Лера.

А я вот не помню, какая у него задница, я туда не смотрела. Зато отлично помню вкус его губ и почему-то запомнила, как он заботливо не курил в мою сторону. Мелочь вроде, но много говорит о человеке.

– А ты вообще к нему подкатила. Только он тебя отшил, – Мия не может промолчать.

– Ты к нему подкатывала? – резко просыпаюсь и я.

– Да брось, – отмахивается Лера. – Это так, ради покататься, ну и… – играет бровями. Сама понимаешь. Я люблю таких мальчиков. Грубых. От которых пахнет потом и сигаретами.

– Да фу, блин! – слишком громко возмущается Мия.

Преподаватель делает нам замечание, но я все же возражаю Лере:

– От него не пахнет потом… – и понимаю, что сделала это зря.

Четыре любопытных взгляда впились в меня пиявками и отступать явно не собираются, пока не вытянут все до последней капли.

– Ну, давай, – подталкивает Мия. – Расскажи, как низко ты вчера пала с этим байкером, – молчу. – Аврора, только не говори, что он тебе понравился.

– Не говори, – Лера складывает ладошки в умоляющем жесте. – Я его себе заберу.

Мия закрывает лицо ладонями и качает головой, делая вид, что ей за нас очень стыдно и вообще она в ужасе. Мне тоже стыдно, но от другого. Надо это пережить и постараться просто перелистнуть страничку. Да, и не пить больше! Столько! А лучше вообще не пить.

Пережив эту пару, думаю, выдержу ли я кофе, потому что впереди еще одна. Это кошмар. Нас сегодня решили вымотать по полной программе.

– Лучше зеленый чай с лимоном, – со знанием дела подсказывает Лера.

– Спасибо, – пока ищу карту, мимо меня тянется мужская рука и прикладывает свою к терминалу. Оглядываться на владельца конечности мне не хочется. Я и так знаю, кто сейчас стоит у меня за спиной.