— Просить о большем было бы нечестно. Я определенно этого не заслуживаю. Твоя мать давала мне слишком много шансов, но я упустил каждый из них. А теперь посмотри на нас. Я подарил ей дом и все, что она хотела. Я знал, что это моя вина, и не было никакой необходимости заставлять ее расплачиваться за это, отнимая у нее все… но я все равно не мог бросить пить. Это разрушило мою личную жизнь… — он наклоняется ко мне, его лицо напряженное, во взгляде сквозит раскаяние. — Черт возьми, Лилли, я знаю, что у меня проблема. Трудно в этом признаться, — вздыхает он, и его голос становится спокойнее. — Это самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать.

Мой отец очень гордый, но если он думает, что это тяжело, то ходить на терапию — это все равно, что получать удары в живот по часу каждую неделю в течение нескольких месяцев подряд. Это отстойно и выдержать труднее всего. Но, по крайней мере, я прикладываю все усилия. Приходит время и ему начать что-то менять.

Он делает глоток своего напитка, прежде чем покрутить соломинкой в стакане. Я пытаюсь представить, насколько трудно ему признаться во всех своих проблемах, но не могу вызвать у себя сочувствия. Он так сильно облажался, что кажется непостижимым пытаться что-то исправить, но в то же время, каким человеком я стала бы, если бы не попыталась?

Папа продолжает, как будто я все еще не уверена, что это сработает.

— Лилли, я знаю, что облажался. И позволил простому несчастному случаю разъесть меня до такой степени, что потерял способность трезво мыслить. Я распланировал твое будущее, но все пошло прахом. Ты ведь знаешь, как я люблю планировать все на свете. Похороны моего сына и потеря дочери не входили в мои планы. Когда Джесси умер, я думал, что смогу справиться с этим… справиться за всех нас, но я не смог. И каждый раз, когда брал в руки выпивку, я чувствовал себя лучше. Одна порция превратилась в три, а три — в литры. Не успел опомниться, как начал говорить и делать черт знает что… это не оправдание, а факт. Честно говоря, если бы не твоя мама, я бы, наверное, лежал на обочине дороги в какой-нибудь канаве неподалеку. Она заботилась обо мне, когда я не мог этого сделать. Я годами ходил за ней по пятам, и она все еще была рядом, несмотря на то, каким я был отвратительным ублюдком. Однажды она пришла домой и велела убираться, обратиться к профессионалам или умереть, потому что она отказывалась смотреть, как я медленно убивал себя. И знаешь, что я сделал? — спрашивает он.

Я качаю головой, и он продолжает:

— Я собрал сумку, бросил ее на заднее сиденье и направился в бар. Знаешь, почему? Потому что достать выпивку было намного проще, чем взять себя в руки и справиться с болью от потери всего, что я когда-либо любил.

Я лишаюсь дара речи от его искренности, а еще больше от того, что он быстро смахивает слезу со щеки. Долгие годы я думала, что моя мама слишком легко принимает отцовские выходки, и столько раз мне хотелось, чтобы она дала ему отпор. Я горда видеть, что она берет жизнь в свои руки. Но я уверена, что есть что-то еще. Что-то гораздо серьезнее их проблем, как, например, то, почему это не сработало, но я, честно говоря, не хочу знать. Никто не хочет видеть, как их родители расходятся, но я считаю, что нет смысла оставаться вместе ради детей. Нужно действовать, как одна команда, потому что любите друг друга, но мои родители выбывают из игры, потому что не любят. Проще говоря, брак — это процесс. Если вы не будете работать над ним постоянно, он обречен на провал. Моя мама делала всю работу, а папа уделял ей только половину времени, и то на своих условиях. Теперь я могу видеть то, чего не замечала тогда. Такой брак, как у них, рано или поздно должен развалиться.

— И как ты себя чувствуешь сейчас, папа? Чего ты хочешь?

— Я бы хотел, чтобы ты снова впустила меня в свою жизнь. — Его голос дрожит. — Ты выросла и стала красивой молодой женщиной, а я ни черта о тебе не знаю. Ты практически помолвлена с этим парнем, Дрю, а я ничего о нем не знаю. У тебя есть карьера, не та, которую я выбрал для тебя, но тебе она нравится; и все, что я сделал, это решил, что ты просто решила меня позлить. Прости за это, правда. Я был ублюдком и больше не хочу быть таким человеком. — Еще одна слеза скатывается по его щеке, и на этот раз он не вытирает ее. — Не уверен, что смогу прожить еще год без тебя, Лили.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не расплакаться у него на глазах. Все это так неожиданно. Я никогда, даже за миллион лет, не ожидала, что он скажет такие вещи. Конечно, он может нести всякую чушь, но на этот раз, когда папа начинает говорить, все по-другому. Его голос срывается, а руки трясутся. Это та сторона моего отца, которую я почти не могу выносить. Как бы ни хотелось услышать от него извинения за его действия, я никогда не думала, что это произойдет вот так. Но, как бы я ни хотела, чтобы он признал свои недостатки, он должен захотеть измениться… ради себя… не ради меня.

Неожиданно я тянусь через стол к его руке. Впервые за многие годы я проявляю к нему хоть какое-то сочувствие, или что-то похожее.

— Папа, если ты действительно хочешь пройти через это, то должен постараться, потому что хочешь этого для себя, а не ради меня. Если не хочешь измениться ради себя, то это никогда не сработает. Ты не можешь сделать это только для того, чтобы я была счастлива.

— Но я больше не хочу быть таким, Лили. Я хочу снова узнать тебя, быть частью твоей жизни. Если для этого придется взять отпуск на фирме, я это сделаю. Я хочу сделать тебя счастливой и стать лучшей версией себя нынешнего. Разве я не могу хотеть и того, и другого?

Этот разговор становится совсем не таким, как я себе представляла. Он серьезен, как никогда. Папа хочет этого для нас. Он прав. Если он потеряет надежду на восстановление наших отношений, то во что ему остается верить? Я являюсь всем, что у него осталось. Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, сидя напротив него с самым нейтральным выражением лица.

Слезы снова катятся по его щекам.

— Ты — все, что у меня осталось, Лили. Я не хочу тебя терять.

Моя стена разлетается вдребезги вместе со всем, что я пытаюсь сохранить.

Я пропадаю.

Глава 29

Вернувшись домой, я проверяю свой телефон и замечаю, что мне приходит сообщение с просьбой позвонить директору ЛаНор. Странно, что она позвонила на мой личный телефон, учитывая, что никогда раньше этого не делала, особенно после окончания рабочего дня. Она оставляет свой номер, и я сразу же перезваниваю ей, пока еще не слишком поздно. Она очень профессиональна, поэтому приступает сразу к делу. Очевидно, кто-то ошибся и не уведомил меня о том, что женщина, которую я первоначально замещаю, действительно возвращается, поэтому я больше не нужна. Она также достаточно любезна, чтобы сообщить мне, что в школе нет других вакансий, но предлагает подменить ее на следующей неделе, когда я вернусь. После этого я буду совершенно свободна.

Вскоре после разговора с ней звонит Дрю. Я все ему рассказываю… почти. Беседа с ним, его открытость и честность в отношении моей жизни обнадеживают меня. Я просто не могу заставить себя упомянуть, что меня увольняют с работы. Я хочу сказать ему об этом лично, но боюсь. Нужно оплачивать счета, и мне нравится моя квартира. Но больше всего нравится быть рядом с ним, и я понятия не имею, что делать. Поэтому решаю лечь спать пораньше и обдумать свои варианты. Прямо сейчас моя жизнь только начинает налаживаться, и я не могу позволить ситуации с работой расстроить меня. Не сейчас.

Уже почти семь, и я думаю о том, чтобы отправиться домой сегодня вечером. Знаю, что на самом деле нет смысла уходить так поздно, но уже готова и даже слышу, как меня зовет моя кроватка. Я могу использовать дополнительный день, чтобы еще раз поговорить с миссис ЛаНор. Где-то должна быть открыта вакансия, о которой она, возможно, знает. По крайней мере, спросить не помешает.

Сидя за обеденным столом напротив мамы, я изо всех сил стараюсь притвориться, что голодна. Она старается на славу и готовит домашние блюда: запеченную курицу, дважды запеченный картофель, запеканку из фасоли, булочки и сладкий чай. Пахнет потрясающе, а выглядит еще лучше, но я понятия не имею, о чем она думает. Какой смысл так много готовить, когда здесь только мы с ней? Я бы с удовольствием съела простой сэндвич с ветчиной, чтобы завершить свой вечер.