Написать записку из разряда: «Пошел ты в жопу, урод!»

Нет, лучше не так. Лучше: «Козел, гад, сволочь, придурок! Ненавижу, ненавижу, ненавижу…»

– Ненавижу! – ору на всю квартиру.

Чуть прокричавшись, включаю мозг. Много я такими письмами добьюсь? Екнет у него там хоть что-то после таких посланий? Это при условии, что там вообще есть чему екать.

Кстати, а мне вообще надо, чтобы екнуло?

Я чего хочу?

Хочу… Так, а чего же я хочу? Морально его уничтожить, вот! Придушить! Взять что-нибудь тяжелое и хрясь по темечку, хрясь, хрясь…

Ну как так-то, а? Я не понимаю!

Неужели я одна из тех наивных идиоток, которые не видят дальше собственного носа? Ведь измене что-то должно предшествовать, так? Какие-то знаки, недовольства.

Оно обычно как бывает – узнаешь, что у кого-то загулял муж, и сразу думаешь: дура, все ты видела, просто не хотела замечать. Так вот, позвольте представиться – я Дура Дуровна, я не видела!

Значит, пока я выдраивала кухню его мамаши, он тут с этой Анжелой простыни наши пачкал! Как совести хватило?

Откуда я знаю, что это Анжела? Да очень просто: пока ехала в такси, я излазила профиль этой мымры вдоль и поперек. Очень скоро обнаружила, что это его коллега. Работает в той же фирме, что и он. Менеджер, сучка, по продажам. Чтоб ей икалось до конца жизни, чтобы у нее волосы на голове выпали, а в остальных местах наоборот – выросли, заколосились! Чтобы у нее сиськи обвисли до пола и ноги располнели, и вообще… Она что, не знает, что он женат? Как так можно поступать? Она кармы не боится?

Хотя при чем тут вообще она?

Мой муж не в курсе, что он женат?

Он не в курсе, что совершил подлость?

Нет, не могу.

Даже в страшном сне я такого простить не смогу.

Все внутри кровоточит от одной мысли, что я для него все, а он…

И что самое обидное, в этой ситуации я же остаюсь без ничего!

Ведь мы живем в его двухкомнатной квартире. Она не моя, причем куплена до брака. Мне тут делать нечего, здесь все приобретено на его деньги, даже некоторые предметы моей одежды.

Мы с Димой познакомились, когда я еще работала в торговой фирме. Но там меня морально задавили, и по итогу пришлось уволиться. Чуть не заработала нервный срыв.

И тут мой щедрый муж заявил: «Алинка, посиди дома, подлечи нервы, ребенка мне роди. Как-то обеспечу вас, не вопрос».

Что делает приличная девушка, когда ей предлагают такое? Ну, не знаю насчет приличной, а я согласилась, потому что в тот момент вообще не хотела больше никаких работ.

Вот только с ребенком не вышло. Мы старались изо всех сил, но я не беременела, хотя со здоровьем вроде бы все ок.

Через полгода сидения дома я отчаянно заскучала, стала искать работу.

Димке к тому времени тоже надоело, что я сижу без дела, стал попрекать тем, что от меня одни убытки. Но одновременно с этим поддерживал, содержал, с завидной регулярностью продолжал попытки сделать мне ребенка. В любви признавался тоже регулярно.

Мы ведь были семьей! А теперь что?

Я вот так уйду? Даже не поговорив?

Поговорить бы надо.

Но о чем? Получается, он мне все это время лапшу на уши вешал. Я ее снимала и ела, а он снова вешал.

Сколько у него было таких Анжел?

Размазывая по щекам слезы, я все же иду в спальню, выгребаю вещи из шкафа, кое-как сортирую, решая, что пойдет со мной по жизни дальше.

Потом снова лезу в соцсеть, про себя осыпаю проклятиями соперницу и ее идеальную белую кожу.

Во время этого увлекательного занятия впадаю в неконтролируемую истерику, все же пишу ему: «Димка, ты подлец!»

Ответа так и не дожидаюсь, да и не нужен он мне.

Обхожу квартиру, заглядывая в каждый шкаф. Что-то вытаскиваю, что-то кладу обратно, а в целом просто навожу хаос. Квартира – живая иллюстрация того, что творится в моей душе.

Сумка наконец собрана.

Я сажусь возле нее в спальне, соображаю воспаленным мозгом, куда пойти ночевать.

В этот момент слышу звук открываемой двери.

Муж пришел домой…

Алина

Я не двигаюсь с места, вслушиваюсь в шаги Димы.

Он заходит в квартиру, при этом говорит как ни в чем не бывало:

– Да не, все в порядке, на выходных встретимся.

Он что, не один?!

Впрочем, поскольку ответа собеседника не следует, я делаю вывод, что все-таки один. Наверное, разговаривает по телефону.

Он тем временем продолжает:

– Да не будет Алинка против. Ага, давай…

Я не буду против чего? А меня спросить не забыл? Впрочем, в нынешней ситуации это уже без разницы.

– Алинка! – слышу его недовольный голос. – Ты где?

С этими словами он заходит в спальню.

Я смотрю на своего мужа, на его темно-коричневые кудри, заглядываю в серые глаза, которые так любила… Теперь, после всего, больше не вижу в нем того задорного парня, в которого год назад без оглядки влюбилась. Он кажется мне чужим, холодным.

Дима же моего подавленного состояния в упор не замечает. Обращает внимание лишь на разбросанные по комнате вещи.

– Я не понял, – он недовольно хмурит брови. – Какого хрена тут творится? Что за бардак?

Я внутренне истерично смеюсь.

Ежу не понятно, что происходит? Сумка с вещами возле кровати ни на какие мысли не натолкнула?

– Уборка, – пыхчу, сдувая со лба непослушную прядь. – Генеральная…

– А-а, – тянет он и кивает.

Повелся, что ли?

– Алинка, ты хоть поесть приготовила?

– Ага, приготовила, – отвечаю с упавшим сердцем. – На кухне в кастрюльке на плите. Фига с маслом, жирная такая… Иди попробуй.

От моего ответа Дима торопеет, смотрит на меня, как на умалишенную. Спрашивает:

– Шутки шутишь?

– Ага…

С этими словами я поднимаюсь, торжественно прохожу мимо него, беру сумку и направляюсь к выходу.

Тут-то до Димы и доходит, что творится что-то явно не то.

– Я не понял, а ты куда собралась? – рычит он с недовольной миной.

– Дим, – мой голос дрожит. – Я хочу развода.

– Алин, что происходит?

– Ты изменяешь мне со своей коллегой Анжелой! – стону на выдохе. – Вот что происходит! И не смей этого отрицать!

С этими словами я кидаюсь в прихожую.

– Ты что, с дуба рухнула? – летит мне в спину. – Не было у нас ничего! С чего ты вообще это взяла?

И тут меня накрывает. Я шиплю на него как фурия, достаю из кармана телефон и сую ему в лицо.

– Вот, посмотри! Где фоточка сделана, а?

Четко ловлю на его лице проблеск вины, но Дима его мастерски стирает. Я даже не знала, что он так отлично умеет прятать эмоции.

Заявляет мне как ни в чем не бывало:

– Понятия не имею!

– Издеваешься? – задыхаюсь обидой от его ответа. – Ты лучше смотри! Внимательнее… Это же наша спальня! Значит, пока я заботилась о твоей маме, ты привел эту дрянь в нашу квартиру? Как ты это объяснишь? Как это вообще можно объяснить?

– Бред не неси, – отрезает он строго. – Не было такого! Может, это фотошоп вообще. Ты не подумала о такой вероятности?

– Фотошоп? – я злюсь еще больше. – На кой черт ей делать такой фотошоп? К тому же, чтобы его сделать, надо как минимум знать, как выглядит наша спальня. Откуда у твоей коллеги такие данные?

– Ну… – Дима почесывает затылок.

– Спасибо Ленке, – я продолжаю возмущаться. – Если бы не она, я бы ни сном ни духом…

– Ленке? – переспрашивает Дима с сомнением.

– Да, Ленке, – киваю. – Это она прислала мне фото.

– Эта дура вечно тебе что-то впаривает, не обращай на нее внимания, – не моргнув глазом говорит Дима.

Как будто после этих слов я должна усовеститься, пожалеть обо всех своих обвинениях и начать просить прощения. Только это так не работает.

– Алинка, не дури, я только тебя люблю. А это фото – чухня, – безапелляционно утверждает Дима.

В этот момент понимаю – он непробиваем. Я ровным счетом ничего ему не докажу.

Но в том-то и дело, что мне и не надо ничего ему доказывать.