– Иди в ванную, раздевайся, – говорю ей и тут же получаю в ответ возмущенный взгляд.

Михайлова, чего я там не видел? Ну честно! Давай еще сделаем вид, что мы забыли нашу прошлую ночь!

Но Алена закрывается, прячется от меня. Снова.

Сжимаю эмоции крепче. В кулак. Я не хочу показывать ей свои чувства.

– Сейчас принесу тебе сухую одежду, – говорю совершенно спокойно. Кто б знал, скольких трудов стоит держать себя в руках.

Блин, почему ж так хреново-то? Отпустить ее так и не вышло… По-прежнему не выходит из головы.

Поднимаюсь на второй этаж, в свою спальню, за одеждой для Алены. Она уже должна быть в ванной, и я изо всех сил стараюсь не думать о ней.

Но мысли лезут в голову без спроса. Одна бурная фантазия сменяется новой, красочные картинки мелькают перед глазами, и они настолько реалистичны, что приходится остановиться и ухватиться за стол.

Не думал, что меня будет так сильно штормить. Это хреново.

Забираю из шкафа свою футболку, кручу в руках шорты, но их в последний момент возвращаю обратно. Футболки будет достаточно, я выше гораздо, она будет Алене до колен. И без этого сведет меня с ума.

Выдержать бы.

Спускаюсь, стучусь в закрытую дверь, Аленка с опаской слегка приоткрывает ее. Сквозь небольшую щелку просовываю руку, чтобы отдать одежду.

– Держи, – хриплю. Меня снова голосовые связки подводят.

Находиться так близко и вместе с тем так далеко просто невыносимо.

Внутри все горит, я едва сдерживаю порыв ворваться внутрь, усадить строптивицу на стиральную машину, впиться в губы поцелуем, забрать то, что принадлежит мне. Аленка не любит Игоря. Я знаю.

– Спасибо, – говорит, забирая футболку из моих рук. Снова соприкасаемся пальцами, и из груди воздух весь выбивает.

– Пожалуйста, – с трудом отвечаю. Отдергиваю руку назад, прислоняюсь затылком к холодной стене, закрываю глаза и пытаюсь хоть немного восстановить дыхание.

– Только не подглядывай, – плотнее закрывает дверь.

– Чего я там не видел, – бурчу недовольно.

– Максим! Мы договаривались! – вспыхивает, и эта вспышка острым копьем врезается в сердце.

Ага. Договаривались. А потом взяли и переспали. Снова.

– Как оденешься, меня не теряй, – предупреждаю. Уверен, если меня в доме не найдет, то ей хватит мозгов выйти во двор по такой холодине.

– Ты куда? – выглядывает сквозь щель в двери. Глаза перепуганные, как у загнанной в ловушку лани.

– Не переживай, – отмахиваюсь. – Скоро вернусь.

Испытание Аленкой я проиграл. Мои чувства оказываются сильнее здравого смысла.

Беру куртку, выхожу на мороз. Срочно нужно направить энергию в безопасное русло.

С остервенением тру свою зимнюю куртку мылом. Пытаюсь спасти белоснежную ткань от коричневых пятен, но пока от всех моих потуг результат нулевой.

Шмыгаю носом, глушу рвущееся наружу отчаяние и продолжаю борьбу.

Снова тру, смываю, намыливаю и так по кругу. Промываю под мощным потоком воды, снова тру.

Но ничего не помогает. Ни-че-го. Пятна остаются на месте и исчезать не хотят, как ни старайся—не вывести.

Сердце переполняется болью и дикой обидой. Пелена из горьких слез застилает глаза.

– Отстирывайся, – шепчу куртке, словно та может слышать. Эмоции переполняют, в горле ком. Я не могу нормально дышать.

У меня нет финансов на новые вещи, а Игорь на покупку куртки своих денег не даст. Он скорее удавится.

Не понимаю, когда наш брак успел прийти в такое плачевное состояние? Мы резко стали чужими друг другу, тепла между нами уж пару месяцев нет.

Мы с Максимом гораздо ближе, роднее. Хоть и видимся крайне редко. А после замужества наши встречи с Максом вообще сошли на нет.

Игорю не нравится, что мы общаемся. Будь его воля, он бы меня вообще лишь на работу отпускал и сразу домой.

Собственник, блин! Будто я хоть раз ему повод для ревности давала! То, что было между нами с Майоровым,давным-давно прошло.

Правда, сердце до сих пор быстро бьется, как только про Максима подумаю. Прошло уже достаточно времени с нашего расставания, а он по-прежнему не выходит у меня из головы.

Смотрю на куртку, тяжко вздыхаю. И снова принимаюсь ее реанимировать. Если не отстираю, мне будет не в чем ходить.

Все деньги, что были, я потратила. Даже из своей заначки. И что дальше делать не знаю от слова «совсем».

Мне уже который месяц не платят зарплату. Если бы не большой долг, который фирма точно не вернет, если я уйду, то уволилась бы давно. Андрей Денисович мне должен очень много денег.

Вот выплатят зарплату за все прошедшие месяцы, и тогда подумаю, как жить дальше. С Игорем нужно что-то решать, меня совершенно не устраивает подобное отношение.

Но если я сейчас подниму вопрос о кризисе нашей семьи, то, боюсь, он меня выставит на улицу. А у меня ничего нет! Все, что было, я потратила…

Опускаю взгляд на куртку, и настроение окончательно скатывается под плинтус. Разводы не желают уходить, и что с этим всем делать, я банально не знаю. Руки опускаются от бессилия.

В сердце просыпается такая тоска, что я не могу сдержаться. Грудь разрывает нестерпимая боль.

Сползаю на пол, закрываю лицо руками, даю слезам выход. Плечи содрогаются, рыдания душат, но я выливаю свое горе и плачу навзрыд.

Совершенно искренне жалею себя, свои неудавшиеся чаяния и надежды. Горько… Как же мне горько… Кто бы знал.

Говорил Макс, что я дурында. Что зря на Игоря повелась.

Ой зря…

Теперь я его слова прекрасно понимаю. Жаль, время не повернуть вспять.

Уже поздно что-либо менять. Я в ловушке.

Без денег, без жилья, без средств к существованию. Я пустое место. Никто.

Савельев не даст мне развод ни при каких обстоятельствах. Проучит, покажет, что без него жизнь для меня станет каторгой, и примет обратно. Он измучает меня, но не позволит уйти.

Если разведусь с ним, то это означает, что я получу половину столь любимого им бизнеса,в который был вложен весь мой капитал, который я копила на квартиру.

После свадьбы Игорь уговорил меня вложиться в его фирму. Убедил, что мне есть где жить, что у нас с ним не будет проблем.

Ах, как он доказывал, что если мне потребуется, то все мои деньги тут же вернет! С процентами!

Какой же я дурочкой была… Ведь верила.

А он только играл со мной в любовь.

Савельев не допустит развода ни при каких обстоятельствах. Он не отдаст мне свой бизнес. Пойдет на все!

Стоит мне заикнуться о своем желании, так он не посрамится прибегнуть к самым ужасным методам. Возможно, даже подкупит врачей и упрячет меня в психушку. Не удивлюсь, если Игорь так сделает.

Зря я согласилась связаться с ним.

Не отпустит.

Деньги для него значат гораздо больше, чем человеческая жизнь. И репутация тоже.

Одно дело—развестись и оставить жену ни с чем после развода и совершенно другое —страдальчески нести свой крест, героически занимаясь здоровьем «поехавшей крышей» жены.

Уверена, Савельев выберет второй вариант.

– Макс, какая ж я дура была, – шепчу так тихо, что никто не услышит. – Ох, Макс. – Горечь заполняет сердце, душу разрывает в клочья.

Но тут все резко меняется. Мне снова становится очень плохо. Едва успеваю добежать до унитаза и склониться над ним.

Холодно… Зуб на зуб не попадает. Голову словно сжали в тисках.

– М-м-м, – тихо постанывая, жду, пока прекратится приступ. А он все не проходит.

Темнеет перед глазами, вновь кружится голова.

– Алена? – раздается вопросительно-тревожное за спиной.

Оборачиваюсь, встречаюсь взглядом с Максом. Его глаза горят лихим блеском.

В руках свежеколотые дрова. От них еще деревом пахнет, и Макс в щепках весь.

– Твою мать! – единственное, что он говорит.

В ту же секунду срывается с места, подскакивает ко мне, сгребает с холодного пола, поднимает на руках, прижимает к себе. Мне холодно. Я дрожу.

– Ты как? Не ударилась? – спрашивает с беспокойством.