– Не стоит, – оборвала девушку. Хмурясь, задумалась над тем, что было бы с руками Мили, если бы она до вечера занималась всем этим.

Входная дверь распахнулась и из здания вышел Даглас.

– И что это значит? – его жесткий взгляд, встретился с моим холодным.

Коротко сказав Мили, чтобы она шла к домику, я так же легонько ее подтолкнула, так как девушка не хотела уходить. Возможно, боялась оставлять меня одну. Но, в тот же момент, чем она могла помочь?

– Не понимаю, о чем вы, – сказала Дагласу, наблюдая за тем, как Мили пошла к домику Эрин. При этом, она постоянно оборачивалась и смотрела на нас.

– Что было там в особняке? Как это понимать? – он подошел слишком близко. Уже теперь буквально обжигал своим взглядом.

– Я уже сказала. У меня были вопросы, но ответы я на них получила.

– Только я не понял, что это были за вопросы. Черт раздери, проясни, Эрин, – он сделал еще один шаг ко мне. Теперь стоял слишком близко. Возвышался подобно огромному чудовищу.

– Вам нужно возвращаться к Еве, – произнесла с пренебрежением. – Думаю, она не будет рада тому, что вы оставили ее.

– Сейчас я разговариваю с тобой. И еще хочу узнать, какого черта означает моя кофта в мусорном пакете. Это ты тоже объяснишь.

– Как по мне, все более, чем ясно. Простите, мне нужно идти.

Мне следовало идти к Мили. Обработать ее руки. Поэтому я развернулась и уже собиралась уходить, но ладонь Дагласа легла на запястье. Прикосновение обожгло жаром, вот только тут же оборвалось. Прежде чем я поняла, что происходит, между мной и Дагласом возник Рабан.

– Госпожа Роро сказала, что ей нужно идти, – сухо прогрохотал мужчина. Сейчас он закрывал меня подобно стене, которую невозможно сокрушить.

– Кто ты такой? – голос Тейлора стал другим. Наполненным яростью.

– Спасибо, Рабан, – сказала мужчине, после чего обратилась к Тейлору. – Мы хоть и связаны браком, но вы меня во многие свои дела не посвящаете и я думаю, что это должно быть взаимно. Поэтому что-либо объяснять вам я не собираюсь.

Глаза Дагласа опять менялись. Сколько же всего в них было и, в тот же момент, я толком не могла понять, что там видела.

Я не знаю, что могло быть дальше, но, к счастью, на улицу выбежала Ева. Она обняла Дагласа. Стала ему что-то сумбурно говорить. А мне этого времени хватило, чтобы уйти.

Пока мы с Рабаном возвращались в домик Эрин, я задумалась о разводе.

Сам Тейлор меня не волновал. Вернее, его жизнь, но развод был бы и для него желанным. Он же этой женитьбы не хотел. Так, может, мне осчастливить его? Попросить развод?

Вот только, имела ли я право так сильно менять жизнь Эрин?

Качнув головой, я решила, что пока что у меня есть другие дела.

Я отправила Мили в ванную Эрин. Она была куда более удобной и просторной, нежели та душевая, которая предназначалась для прислуги.

– Госпожа, я не могу, – Мили неуверенно топталась около двери. – Это же ваше… Я не имею права.

– Сегодня можно, – я взяла ее за запястье и сама завела в комнату. Открыла воду и добавила в ванную некоторые средства, которые предназначались для успокоения. Во всяком случае, так было написано на упаковках. – Сегодня у тебя выходной. Отдыхай.

После этого я вышла в коридор. Будучи в гостиной, села на подоконник и прочитала несколько статей о том, чем можно было обработать руки Мили. Увидев советы касательно одной мази, собралась ехать в город.

– Мили, мы с Рабаном ненадолго уедем. Двери закроем, – громко сказал, постучав в дверь ванной комнаты. Убедившись, что девушка меня услышала, пошла собираться.

В город мы выехали уже через полчаса. Зашли в аптеку, а потом я долго советовалась с Рабаном касательно того, что хотела установить около домика камеры видеонаблюдения.

В итоге мы купили две такие камеры. По словам мужчины лучше было бы четыре, но пока что у меня не было достаточного количества денег. Вообще следовало экономить. Тем более, на мне теперь зарплата Мили.

Когда мы возвращались обратно, я попросила Рабана выбрать другой маршрут. Мне хотелось проехать мимо больницы, в которой лежало мое тело. Зачем? Ответа на этот вопрос у меня не было, но, взглянув на это здание, которое все так же окружали журналисты, я ощутила настолько сильную горечь, что мне она показалась сравнимой с кислотой, которая пролилась на сознание и медленно разъедала.

Тем более, мне очень сильно хотелось увидеться с родителями. Где они сейчас? Наверное, тут, в столице.

Помимо горечи, в груди расплылась тоска. Она сжимала сердце. Сдавливала его настолько сильно, что это даже было больно и, смотря на здание больницы, я пришла к выводу, что мне не следовало приближаться к ней. Это было слишком тяжело.

Вообще я хоть как-то смогла прийти в себя, лишь, когда мы вернулись в домик Эрин. Там были дела, которыми можно было себя отвлечь. Например, Мили. Девушка не стала отдыхать. Вместо этого, искупавшись, принялась убирать на кухне и готовить обед.

Я забрала у нее тарелки и отдала мазь. Отправила заниматься ладонями

– Госпожа, пока вас не было, приходил ваш муж, – негромко сказала девушка, опять начиная топтаться на месте. Она выглядела уже лучше, но кожа все еще казалась бледной.

– Что он хотел?

– Я не знаю. Я не решилась на то, чтобы открыть дверь, – девушка опустила голову. – Я сделала вид, что никого нет дома, но господин Тейлор был очень настойчив. Долго стучал в дверь. Наверное, он очень сильно хочет поговорить с вами. Госпожа… Он злится на вас из-за меня? Мне жаль, что доставила вам столько неудобств.

– О каких неудобствах ты говоришь? – я улыбнулась. – Во-первых, ты вообще ничего плохого не сделала. Во-вторых, тебе следует меньше переживать из-за всяких пустяков.

Мили кивнула, но, тем не менее, все так же оставалась подавленной. К счастью, не долго. Ее тоже удалось отвлечь.

Я в очередной раз убеждалась в том, что человеку нужно быть занятым и отвлеченным. Это помогает.

В этот день Даглас приходил еще один раз, но уже теперь вечером. Я последовала примеру Мили и просто сделала вид, что никого нет дома. Нет, не пряталась. Просто лежала на диване и читала отчеты, которые взяла из офиса. Это посчитала более важным занятием, нежели разговор с Тейлором, из-за чего просто не стала ему открывать дверь.

От отчетов я оторвалась только ближе к ночи. Как раз в то время, когда Рабан начал заниматься камерами видеонаблюдения, так как я изначально попросила повесить их после наступления темноты и сделать максимально незаметными. Желала, чтобы об их наличии не знал никто из посторонних.

Из этого домика я делала свою крепость. Уютную и защищенную.

Уже был глубокий вечер, но пока Рабан занимался камерами, я тихонько крутилась рядом. По возможности, помогала.

Когда он закончил, я еще некоторое время сидела на крыльце и пила чай. Мне нравилась вечерняя тишина и наступившая тишина. Прохлада воздуха и спокойствие.

В какой-то момент все это было прервано лаем. Подобное не являлось редкостью. Территория сада была не просто большой. Скорее огромной и по ночам тут выпускали собак, чтобы они охраняли дальние части владений.

Поэтому я сразу не обратила внимания на лай, но услышав детские крики, резко встрепенулась.

– Рабан, – крикнула. Мужчина тут же вышел из домика и прислушался. Крики не были громкими. Скорее казались всхлипыванием, но мужчина их прекрасно услышал и побежал в ту сторону. Я последовала за ним.

В этот момент мне было действительно страшно, ведь нет ничего более пугающего, чем крики ребенка. Стоило опять их услышать, как внутри все сжималось и дыхание застревало в горле. Создавалось ощущение, что тело одеревенело, но бежала я изо всех сил. Вообще не отставая от Рабана.

Когда мы оказались рядом с нужным местом, остановились. Увидели, что на невысоком дереве сидела маленькая девочка. В темноте было трудно определить возраст, но мне казалось, что ей не больше пяти. Она плакала, всхлипывала и до невозможности сильно сжимала ветку, в то время, как рядом с деревом бегало два огромных добермана, при виде которых, даже у меня по коже побежал панический холодок.