Подойдя совсем близко к объекту своего интереса, девушка вошла в открытую дверь ближайшего добротного дома. Привлёк он её тем, что состоял из двух этажей и был достаточно высок, а под крышей виделось маленькое круглое окошко. Хозяйка возилась на улице – судя по звукам, чистила песком какую-то большую посудину. Надеясь попасть на чердак и оттуда, осмотрев окрестности, сориентироваться, Айна поднялась по лестнице на второй этаж, соображая, как ей оказаться у вожделенного окошка, но из дверей одной из комнат вышла старуха, с которой девушка столкнулась нос к носу. Айна затаила дыхание, на ходу придумывая, что ей ответить на вопрос, какого чёрта она тут забыла, но пожилая женщина взглянула на девушку без удивления и просто спросила:

– Пришла погадать, красавица? Пойдём, поворожим!

Она взяла Айну за руку своей цепкой старушечьей дланью и поволокла за собой в комнату, из которой только что появилась. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ней. Посреди мрачного помещения, в котором она оказалась, стоял круглый стол, накрытый старой потёртой скатертью с длинной бахромой. Скатерть была покрыта каплями воска, там же стояли несколько толстых свечей, установленных на невысокие металлические подсвечники.

– Садись! – старуха подвинула стул с высокой спинкой, Айна опустилась на него.

Поставив на стол глубокую металлическую миску, украшенную диковинными узорами в виде голов существ, которых Айна никогда не встречала, пожилая женщина налила туда чистую воду из такого же красивого кувшина с узким горлом. Подобной посудой в их краях не пользовались, вещи явно приехали в этот дом издалека. Внутри поверхность миски была зеркальной, и чистая вода, не желая успокаиваться, плескалась, отражая пламя свечи и завораживая отблесками на колышущейся водной поверхности. Гадалка устроилась на таком же стуле напротив девушки, вынула из волос длинную шпильку. Густые, седые, почти белые, жесткие волосы рассыпались по плечам старухи. Она протянула через стол свою жилистую руку, призывая Айну подать ей свою.

– Духам нужно заплатить за их ответы, – требовательно сказала женщина. – Они просят совсем не много.

Айна с некоторой опаской протянула руку, и старуха ловким движением проткнула палец девушки своей шпилькой. Несколько капель крови упали в воду, и жидкость в миске начала успокаиваться. Ещё одна крупная алая капля растворилась в воде, и старушечьи пальцы разжались, выпуская руку Айны. Женщина, накрыв голову широким платком, который до этого был у неё на плечах, нагнулась над миской с водой. Она всматривалась туда какое-то время, а потом резко выпрямилась, посмотрела на Айну, сощурив глаза. Девушке казалось, что уши бабки вытянулись, нос заострился. Оскалив зубы, женщина стянула с головы платок, медленно отодвинула стул, и, поднявшись на ноги, направилась к девушке, по пути скручивая платок в жгут. Она смотрела Айне в глаза, и та сидела, не в силах пошевелиться. Старуха вдруг ласково заговорила:

– Духи показали мне твою долгую и счастливую жизнь с любимым мужчиной, девочка. Ваших сильных, смелых сыновей и прелестных, кротких, улыбчивых дочерей. Мне было дано увидеть, как вы любите друг друга до самой смерти, и как ты печёшь семье пироги, которые за обе щеки уплетает твой избранник, с начинкой из яблок, собранных в собственном саду. Сейчас у тебя не очень хорошие отношения с выпечкой, правда, милая? Ты могла бы научиться. Вы оба наслаждаетесь смехом своих детей, страстными стонами друг друга на брачном ложе и лязгом стали в битвах. Я видела всё это так же ясно, как вижу сейчас твоё милое личико. Но ничего подобного уже не случится, потому что ты совершила большую ошибку, придя сюда с дурными помыслами. А твой чудесный муж после того, как оплачет тебя, женится снова. Но уже никогда не будет счастливым. Вот, что ты натворила, появившись здесь, дорогая.

Гадалка обошла стул и накинула платок на шею Айны. Потеряв с женщиной зрительный контакт, девушка очнулась, но её горло уже обвивал платок, настолько крепко, что невозможно было поверить в то, что пожилая дама может обладать такой неистовой силой. За голенищем у Айны был спрятан её короткий кривой нож, но она не могла до него добраться, как ни старалась. Соперница упёрлась коленом в спинку стула, и давление на шею Айны возросло. Теряя сознание, девушка собрала последние силы, дрожащими пальцами взяла со стола длинную шпильку, которой старуха пустила ей кровь, и, вывернувшись, воткнула шпильку женщине под подбородок, вогнав её настолько глубоко, насколько могла.

Почти сразу после этого она смогла сделать вдох, и, едва начав соображать, обернулась, взглянув на женщину, которая медленно оседала на пол, подхватила её, посадила на свой стул. Видя, как по дряблой шее стекает струйка крови, она хладнокровно опустила голову ещё живой старухи в миску с водой, которая по-прежнему стояла на столе. Вода зашипела и забурлила, но вскоре успокоилась, и Айне показалось, что в воде, как на чистом листе бумаге, появляются картинки. Убрав набок рассыпанные седые волосы, которые закрывали обзор, Айна всмотрелась в воду, увидела, как закрываются глаза огромного медведя со шрамом на морде, и он безжизненно падает на окровавленную землю. Она хотела смотреть ещё и ещё, вдохновляться этим зрелищем, но вода резко стала мутной, и девушка больше ничего не смогла разглядеть.

Находиться здесь дольше было нельзя, и она, оставив тело старухи, без суеты вышла из дома, никем не замеченная.

"Всё будет именно так, как ты напророчила, старая ведьма, кроме двух моментов. Оплакивать Галвину меня не придётся, а свои дурацкие пироги он поест в таверне у Ванды!" – думала девушка.

Юкас, бродя по базарной площади, высматривал Айну. Ему не понравилось настроение напарницы, и он беспокоился, что она может натворить глупостей, на последствия которых не сможет повлиять. Но увидев, как она покупает на одном из прилавков продукты, не вступая в диалог с торговкой, уходит к другому продавцу, делая вид, что рассматривает товар, успокоился и направился в один из местных трактиров. Там он сразу заприметил небольшую компанию, состоявшую из простых подвыпивших мужиков. Притворившись таким же пьяным, он подсел к ним.

– Хозяйка моя шатается по рынку и, клянусь своей маской, пока не потратит все мои сбережения, не успокоится, – сообщил он им.

Те понимающе закивали, и лишь один из них – хуже всех одетый и самый пьяный, в красках расписал, какая замечательная супруга у него – бережливая и рачительная.

– Поэтому ты пьёшь за наш счёт, – без намёка на упрёк, захохотали над ним товарищи.

– Именно! – согласился счастливый супруг.

– Позвольте и мне вас угостить, друзья мои! – предложил Юкас. – В благодарность, что дали согласие на то, чтобы я присоединился к вашим посиделкам. Не люблю пить в одиночестве!

– Хозяйка, видать, не все твои денежки прибрала к рукам? – пьяно ухмыльнулся один из них.

– Припрятал немного. У каждого мужчины есть средства на маленькие удовольствия, о которых жене знать не следует, – ответил Юкас бесхитростно.

– О средствах или об удовольствиях? – уточнил высокий хорошо одетый мужчина, подмигивая стремящейся к ним с подносом разносчице.

– Я вижу, ты понимаешь, о чём я, дружище! – потёр руки, Юкас. – Наверняка, в вашем городе множество хорошеньких барышень, с которыми можно приятно провести время!

– Барышни-то имеются, но все они знают крутой нрав моей дражайшей половины, которая потрепала космы не одной из них. Поэтому в родном околотке дамы оказывают мне гораздо меньше внимания, чем я того заслуживаю, – беззаботно ответил собеседник.

Аккуратно перетекая с темы на тему, Юкас выяснил, откуда явились сюда эти господа. Почти все участники попойки к большой его удаче оказались из разных мест и познакомились здесь же, в таверне. Просидев с ними пару часов и не выпив ни глотка спиртного, он выведал много полезной, но не являющейся тайной информации. Дань узурпаторам выплатили почти все поселения, представители которых проводили время в трактире, а те, кто ещё не успел, был готов это сделать со дня на день. Так же ему стало известно, что главы двух достаточно крупных городов присягнули седым на верность, что означало, что отряды этих поселений не будут поддерживать других в противостоянии против захватчиков. В ответ те обязались защищать своих вассалов от притязаний соседей на их земли.