С раскрытой ладони Клевы слетел густок огня, от которого веяло чудовищным жаром. Снаряд пролетел мимо меня, ударил паука в морду и расплескался по головогруди. Монстр завизжал в агонии, попытался сбить пламя ударами лап, но только исполосовал себя когтями и поджег конечности.

Урон, нанесенный Клевой, был чудовищным. Второго удара не понадобилось — монстр тихонько взвизгнул в последний раз и издох.

И демоница сразу стала обращаться обратно в человека. Исчезли сотканные из пламени рога, когти втянулись в пальцы. Красная чешуя исчезла, и когда Клева снова приняла облик человека, она сняла со своего указательного пальца кольцо в форме диковинного когтя. Я к тому времени тоже отменил свое превращение в мумию и сдвинул бинт обратно на повязку.

— Я готов купить у тебя пару таких бутыльков, — пробормотал Макс, глядя на горящего паука. Похоже, он даже не понял, что девушка использовала облик. — А лучше — десяток! То, что ты сделала, можно считать лучшей пиар-компанией для твоих огненных бомб.

Плоть чудовища шкворчала, пещеру заполнял смрадный дым.

— Я не готова их продавать, — сиплым голосом сказала Клева. — И лучше тебе не знать, из чего сделаны эти бомбы.

— Слушай, а как ты себя контролируешь? — спросил я. И так как свой облик я никому не показывал, сразу же добавил. — Ну, то есть я слышал, что эти ваши облики влияют на мозг, и вроде как могут превратить человека в монстра, когда он перестанет себя контролировать. А тут ты прям вся обратилась и вернулась обратно в человеческое тело.

— Больше слушай всяких недоумков… — буркнула девчонка и отвернулась, собираясь на этом закончить наш диалог. Только мне этот секрет был куда нужнее, чем добрые отношения в группе. Поэтому я быстро преградил ей путь.

— Слушай, мне это правда важно.

В глубине глаз Клевы загорелись нехорошие огоньки.

— Сам уйдешь, или тебе помочь? — попыталась сыграть в Крауна девушка.

— Эта информация правда важна для меня, — спокойно повторил я. — Сколько ты хочешь за нее? Могу заплатить медью, могу — железом. Единицами железа, в смысле.

Огоньки потухли.

— Да прекрати ты швыряться деньгами! В общем, никакого особого секрета: когда у тебя появится облик, ты получишь больше его сил, чем дольше отдашь ему человеческого. Говорят, что облики разные, и действуют по-разному. Меня в первые разы прям ненависть ко всему живому пробирала. И довелось попасть на остров со стальным сундуком, где были два грифона. Твари заманили меня в башню, где находилось их гнездо, а потом отрезали мне путь назад и преследовали по коридорам. Выхода не было — я надела кольцо и взяла из него столько силы, сколько смогла зачерпнуть. Не помню, что было дальше, но в себя я пришла на пустом острове. Сгорело все, что могло гореть: гнездо грифонов, сами грифоны. Даже камень башни расплавился и потек. Там два куста жимолости живых были — я хотела их пересадить к себе на остров, в теплицу. От них тоже ничего не осталось. С тех пор я могу управлять собой, даже если перевоплощаюсь вся. Конечно, ненависть ко всему живому до сих пор сохранилась… иногда она накатывает на меня, даже если я кольцо не надеваю… но контролировать себя получается гораздо лучше.

— Я где-то читал, что есть один минус, — добавил Макс. — Если ты полностью обретешь один облик, тебе будет сложно или даже невозможно получить другой. Вот и выбирай, что тебе полезнее и важнее — тридцать-сорок процентов от любого облика, которых у тебя может быть целая коллекция, либо — все сто, но лишь от одного.

— Ничего подобного не слышала, — поморщилась девушка. — А ты, Макс, похоже, шаришь. Сколько уже обликов собрал? Штук пять есть, или больше уже?

Макс промолчал.

Мы смотрели, как потух огонь. Только после этого тело монстра начало рассеиваться хлопьями серого пепла, пока в конце концов на каменном полу не остался лежать кусок хитина.

— Эм… Как будем делить добычу? — нервным голосом спросил Макс.

— Полагаю, по праву последнего удара, — пожал я плечами.

Разумеется, меня душила жаба. Не могла не душить — это все-таки облик, которым, как читал уже я, можно как усилить свой бинт, так и получить совершенно другие способности, присущие паукам: например, карабкаться по стенам или проводить по полгода в спячке. Последнее вообще жизненно важно для тех, кто еду на форуме просит. Но, во-первых, ссориться с девушкой, которая убила с одного файербола громадного паука — дело глупое. А во-вторых, она действительно нанесла основную часть урона пауку, без нее я бы его до утра ковырял.

— Я не против такого разделения, — предсказуемо поддержала меня Клева.

— А вот у меня и у Кина облика нет, — залопотал Макс. — Может, лучше дать нам этот кусочек хитина, чтобы можно было спокойно добраться до выхода? А уже потом — верну его тебе. Ну, или Кин вернет — смотря кому его дать.

— Кин, у тебя действительно нет облика? — насмешливо спросила девчонка. — Мне просто показалось, что именно ты метался по пещере, как чертова молния.

— Я предпочту оставить это в секрете.

— Тогда я возьму облик сразу, — резюмировала девушка. — Похоже, с главной проблемой мы разобрались. Сейчас нам нужно найти выход, вернуться по своим следам и забрать тела мелких пауков.

Только вот я слышал из открытого тоннеля звонкие и громкие удары — будто к нам подбирается монстр с лапками побольше, чем были у почившего паука.

— А с чего вы решили, — медленно начал я, — что этот паук-переросток был нашей единственной проблемой?

— Я вас чую, — донесся до нас громкий голос молодой девушки. Только голос был низким, хриплым и безэмоциональным — таким тоном мог бы говорить мертвец.

От этого голоса меня пробрала дрожь. Наверное, подобное ощущение посещает в темной комнате детей, боящихся темноты — чувство, что за спиной находится что-то ужасное. Ощущение, будто некто тянет к тебе клешни и щупальца, готовясь сожрать и тело, и душу.

Судя по тому, что остальные застыли, их посетило то же самое ощущение.

Замешательство длилось не дольше пары секунд. Потом Клева спряталась за спиной Макса и снова полезла в поясную сумку, а я — передвинул бинт под рукавом кофты.

— Так так так… Людиш-шки! — прошипел голос. — Не думала, что вы сможете забраться так высоко, но вы лезете, лезете… А потом умираете!

Вышедший из туннеля монстр выглядел как гигантский паук с женским туловищем. Кожа у женщины была пепельного цвета, грудь ее была закрыта сплетенным из паутины корсетом. Каждая из паучьих лап была толщиной с деревянный столб электропередач. Гигантские руки паучихи достигали земли и оканчивались черными когтями.

Самым отвратительным было ее лицо. Если мертвый голос женщины был достаточно жутким, чтобы Максу неделями снились кошмары, но лицо паучихи было столь ужасным, что даже меня пробрало, несмотря на действующий облик.

На лице у паучихи не было кожи, словно она сгорела или кто-то содрал ее. Вместо кожи были только окровавленные мышцы. Острые челюсти чудовищно выпирали вперед и в стороны, на месте носа зияли дыры, а на верхней части этой уродливой головы находились восемь красных глаз.

Пока остальные боялись и дрожали, мой страх съедал разрастающийся бинт. Именно поэтому я нашел в себе силы спросить:

— Там, внизу, есть другие люди?

— Ты рассчитываешь на мою откровенность, человечек? Забудь. Ни один птенец Матери Пауков не станет откровенничать с мясом, бегающим на двух ногах.

Она уже дала мне пищу для размышлений, но я не отставал. Мой скучающий голос разнесся по пещере:

— Как я понимаю, живыми ты нас не отпустишь. Ну так хотя бы расскажи, кто нас убьет.

— Можешь называть меня Пещерной вдовой, малыш.

— Ненавижу пауков, — пробормотал Макс дрожащим голосом. — Но больше всего я ненавижу пауков, которые хотят меня убить и сожрать.

Я усмехнулся.

— Расслабьтесь. Мы можем победить.

Особенно если в теле гигантской паучихи течет кровь.

Пещерная вдова с интересом слушала наш разговор, вытягивая огромными руками из-под своего пуза тонкие нити паучьего шелка. Ее уродливые пальцы мелькали очень быстро — паучиха плела что-то из паутины.