— Звуков никаких нет, — тихим-тихим голосом сказал мой новый знакомый. — Страшновато.

Думаю, если бы он что-то услышал, то ему стало бы не менее страшно. Приятель подрагивал от ужаса и еле переставлял ноги. Но ему не оставалось ничего другого, как медленно двигаться за мной и надеяться, что все образуется.

— Если умрем, то лишимся всего… Слушай, друг, мы не слишком поторопились, решив спуститься сюда вдвоем?

Этот вопрос следовало задавать до того, как мы спустились в мрачный коридор.

Из-за угла, подволакивая ноги, вышел скелет. Монстр был одет в металлические доспехи, а в руках держал изъеденный ржавчиной меч. Он уже стал ночным кошмаром — кости почернели и исходили темной дымкой.

Приятель взвизгнул, но не подвел — стрела мелькнула в воздухе синим всполохом и вошла в забрало. Не издав ни звука, скелет ринулся вперед.

Я направил копье в забрало Кошмара и ударил. Ощущение было, будто я попал в бетонную стену: оружие сильно дернуло, но пару мгновений спустя скелет рухнул на пол.

— Ничего себе! — воскликнул лучник. — Это же ночной кошмар, его даже энергострела не взяла! Как же ты справился с таким чудовищем⁈

Хотел бы я знать. Похоже, моя сила изрядно выросла после того, как я создал основание. Совсем недавно я едва мог победить скального пса, и мне чертовски неожиданно было увидеть иное положение вещей.

Лучник, позабыв обо всем, кинулся вперед и лихорадочно осмотрел доспехи.

— Пусто. Нет облика! Выходит, этот кошмар был не так уж и силен.

Я вспомнил по-настоящему сильных кошмаров: зверолюдов. Вот уж не уверен, что с ними я справился бы даже с недавним усилением.

— Не дергайся к телам, — предупреждаю лучника. — Как я пройду вперед — можно. А то у меня в одной руке факел, в другой — копье, и ты тут еще лук из рук выпустил, шаришься в костях. Не надо так.

— Д-да, — болванчиком закивал лучник. — Как скажешь.

Дальше скелеты пошли парами. Мне пришлось поставить факел в держатель на стене и взяться за копье двумя руками. Воздух гудел, стонал, пока я раздавал удар за ударом и — изредка — отбивал в сторону меч подошедшего близко противника.

Лучник пускал светящиеся стрелы, но я не видел, чтобы они наносили скелетам хоть какой-нибудь вред. Бесполезный союзник, всю работу делаю я сам.

Стали попадаться гнилые зомби с палицами и молотами. Несмотря на массивные орудия убийства, главным оружием мертвяков была невыносимая вонь.

— РА-А-А!

Молоты противников летали в опасной близости от меня. Благодаря уворотам и парированию, мне удавалось пока не получить ни единой раны. Хотя со стороны я наверняка выглядел как человек, распрощавшийся с жизнью.

Меня даже разок окружили, и ощущения от нахождения в толпе противников были незабываемыми. Сердцебиение ускорилось, я начал чувствовать каждое движение противников. От ощущения своей силы меня переполняло счастье и азарт. Пока приятель повизгивал в стороне, я крутился, вертелся. Меня не покидало ощущение, будто весь мир принадлежит мне. Будто ночью не только кошмары становятся сильнее.

Каждый следующий монстр был сильнее, чем предыдущий. Скелетов сменили зомби, тех — гули, которые отличались дьявольской ловкостью. Теперь мне приходилось следить за движениями спереди, по бокам или сзади, и вместе с тем агрить противников на себя, чтобы они не сожрали моего бесполезного союзника.

Я избежал размашистого удара когтями и устремился вперед, упиваясь своей силой и скоростью. Мои руки работали как заведенные, отражая и нанося удары. Искусно скользя от противника к противнику, я сносил ударами копья черепа, сворачивал шеи, перебивал позвонки.

После создания фундамента поединок для меня стал чем-то живым, непредсказуемым и невероятным. Хотелось действовать так, как велит душа. И душа велела рвать противников.

Я с головой нырнул в гущу гулей. Сорвал располосанную рубашку, отбросил сломанное копье, и впечатал кулак в морду гуля, инстинктивно подавая к руке Ци. Гуль отлетает, будто его сбил поезд, опрокидывая по пути своих друзей. Сломал тянущуюся ко мне лапу, перехватил оставленный зомби молот и обрушил его на череп очередного противника — только мозги брызнули!

У лучника уже не осталось стрел. Он, оцепеневший от ужаса и полностью обессиленный, привалился к стене.

Слишком слабый.

Слишком бесполезный.

Я двигался как можно быстрее, однако все равно не успевал я расправиться с одним Кошмаром, как на меня уже налетал другой монстр. Мне приходилось спешить: уклоняться от ударов, наносить свои, швыряться ржавыми мечами, молотами. Если бы я хоть на мгновение остановился, монстры навалились бы на меня и погребли под телами.

На моей памяти, это первый бой, когда я выкладываюсь, как могу и даже чуточку больше.

И тут противники неожиданно кончились.

Я стоял посреди коридора, по колено в телах. А лучник пялился на меня с суеверным ужасом.

— Ты всегда так дерешься?

— Да, — спокойно соврал я. Хотя, может теперь всегда буду драться так.

— Но это так опасно! — прорвало бедолагу. — И наверняка трудно! Тебе что, совсем не страшно сражаться в окружении полчищ Кошмаров⁈

— Если бы ты помогал мне, не пришлось бы драться в окружении.

Лучник умолк, и мы занялись делом: ходили, раскидывая кости, переворачивали трупы, но артефактов-обликов не видели. Рожа лучника была настолько кислой, что хотелось скривиться: вместо сказочного лута он подбирал стрелы, утратившие свою энергоначинку. Нам сказали, что появление облика должно сопровождаться спецэффектами, но я ничего подобного не заметил.

— Ну что ж, если у этих монстров ничего нет, придется идти дальше, — с сожалением подытожил я.

— Дальше? — завопил приятель. — Да мы едва не померли!

— Ну так иди наверх, — пожимаю плечами. — Ты все равно бесполезен. А если не согласен — бери факел, и пошли.

Из этого коридора мы попали в огромный зал. Здесь не было толпы противников, как я подсознательно ожидал. Вместо этого на огромном троне сидела маленькая мумия ростом с подростка. Это смотрелось комично, но я смеяться не хотел. Может, виной тому были исходящие тьмой провалы глаз, из которых на меня смотрела вся тьма этого мира?

Кошмар медленно поднялся, и… пропал из виду, чтобы появиться в метре от меня, с занесенной для удара рукой.

От удара у меня хрустнули ребра, но не успел я отлететь, как что-то ударило в спину.

Мумия была быстрее всех предыдущих врагов. Её движения были настолько резкими, что я не успевал не то, что уклониться от её ударов, зачастую я не мог даже увидеть их.

Она атаковала меня со всех сторон: но ногам, рукам, бокам. Её кулаки и ноги били, словно молнии. Ей не требовалось искать бреши в моей защите, моей защиты для нее просто не существовало.

Грудь горела от боли, а дыхание сбилось. Я чувствовал, что силы покидают меня. Мумия продолжала забивать меня кулаками, как пьянчужка — жену.

Но вдруг что-то изменилось. Может, мозг, осознав близкую гибель, начал работать как никогда четко. Я заметил закономерность в движениях противника: Кошмар всегда завершал серию ударов прыжком назад.

Собрав последние силы и сосредоточив всю свою Ци в ногах, я сделал рывок вперёд в тот момент, когда он в очередной раз готовился отпрыгнуть. Почти упустил: мумия извернулась в воздухе, и мои пальцы сомкнулись на её ноге с железной хваткой.

Мумия попыталась вырваться, но я удерживал её, будто в тисках.

Может, она и была быстрой, но я был сильнее.

Я поднял противника и с силой ударил о камень склепа. Потом — снова и снова. Удары были сокрушительными: если сперва мумия пыталась освободиться, то потом затихла.

Я стоял над поверженным врагом, тяжело дыша и чувствуя прилив победного восторга. Правда, боль все равно была сильнее.

— Победа! — прохрипел я, чувствуя себя ужасно. Болело буквально ВСЕ.

Тело мумии начало распадаться на жирный пепел, и десять секунд спустя на полу склепа остался лежать лишь белоснежный бинт.

А потом за спиной пропела тетива и меня швырнуло на землю. Руку пронзила боль, и я тупо уставился на наконечник стрелы, растущий из бицепса.