Путь до моря был довольно неблизкий. То ли потому, что Елена не посмотрела заранее дорогу, то ли потому, что в действительности отель располагался довольно неблизко от песчаного берега, прогулка до моря заняла у неё все полчаса. Но это лишь развеяло Елену, ведь что может быть лучше ощущения, когда до достижения своей мечты осталось всего ничего. Вот и сухая степь, заволоченная солнечным маревом, сменилась сочной растительностью зеленых улиц города, а за ней показалась мощеная набережная с оградой из маленьких белых колонн. По этой набережной Елена гуляла с мамой в детстве, когда они приезжали сюда отдыхать. Казалось, годы не властны над этим местом, и хоть антураж несколько сменился за прошедшие десятилетия, образ главной набережной Коктебеля остался тем же.
Елена стояла и не верила своим глазам. Она ощущала тот же воздух, что и много лет назад, видела те же горы, тот же ветер шевелил её волосы. Ей казалось, что в её власти сейчас было повернуть время вспять, она чувствовала в себе эти силы, лишь знания того, как это сделать, не хватало для осуществления желаемого. Слишком соблазнительной была мысль о том, что лишь чуть-чуть нужно напрячься, что-то такое сделать – и вновь на дворе будет начало нулевых, на Елене – большая белая панама с бантом, а ростом она станет вполовину ниже, и рядом будет стоять её мама, ещё не такая грустная и замученная. Здесь, на набережной, Елена очень остро почувствовала, что время и пространство имеют единую природу, что жизнь человека сродни дороге в пространстве. И даже если ты уже прошёл какой-то отрезок своего пути, дорога твоя во времени не исчезла, и люди лишь не умеют повернуться обратно и пойти назад, хотя на самом деле это возможно. Но тогда выходит, что и будущая жизнь не возникает из ниоткуда, а уже проложена во времени, как тропинка, и лишь неумение её разглядеть приводит нас к мысли о её случайности.
Море, издалека казавшееся Елене спокойным, вблизи вполне себе ощутимо било волнами о берег. Отдыхающих это совсем не смущало, по берегу с визгом носились детишки, то догоняя отбегавшую волну, то радостно удирая от неё, накатывающей на берег. Солнце искрилось в волнах на горизонте, и блики от него , казалось, отражались в самом сердце. Елена почти на ходу сбросила сандалии и вошла по колено в мягкие волны. Вода была не тёплой, но Елена всегда больше любила купаться в прохладных волнах, потому что они дарили ощущение бодрости и обновления. Вот и теперь лишь одно соприкосновение с пенными брызгами принесло ей ощущение эйфории и лишь обострило желание окунуться в волну с головой. Елена скорее выскочила на берег, разделась до купальника и с разбегу прыгнула в воду.
Этот прыжок в морскую стихию принес ей то самое чувство душевного спокойствия, за которым она и приехала в эти края. Обняв её всю, волна будто проникла внутрь Елены, смыв с её души все то, что нанесла жизнь в течение последних лет. Всё ненужное, мелкое, казавшееся таким важным, явило Елене свою истинную суть, когда она вынырнула и подставила свои намокшие тёмные волосы слепящему крымскому солнцу. Человек выдумал себе множество критериев счастья и, выбиваясь из последних сил, пытается им соответствовать. Но ведь по сути для счастья очень мало, однако чтобы это понять сполна, нужно пережить слишком многое.
Вынырнув, она долго рассматривала весь окружавший её мир – величественный Кара-Даг, горделиво возвышавшийся над бухтой, с другой стороны – мыс Хамелеон, будто струящийся в море, зелень деревьев, бушующую на берегу. Отплыв от края пляжа подальше, она всмотрелась в сверкающую бездну, силясь углядеть на дне какой-нибудь предмет. Так повелось у неё с детства после того, как она прочитала «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, своего любимейшего писателя. Она много раз перечитывала то место, где главный герой Дар Ветер вместе со своей подругой Миико Эйгоро купается в море, а со скалы на них глядит «могила знаменитого поэта очень древних времен» с цитированием стихотворения – очевидное указание на Коктебель и могилу Максимилиана Волошина. С тех пор Елене мечталось, что она, как Миико, сумеет разглядеть на дне моря Коктебельской бухты железную статую коня, обратит на неё внимание тех, кто сумеет поднять её с морского дна, и потом окажется, что под серым тёмным железом прикрытия скрывается сверкающая золотом тайна! И что эта тайна поможет людям сделать шаг вперед, как у Ефремова обретение золотого коня позволило получить запас золота, необходимый для его переработки в топливо для звездолета для космического путешествия и открытия новых планет. Ведь даже если человек слишком слаб, чтобы самоличного преобразовать целый мир, он всё равно может стать звеном цепи, которая тянется из далекого прошлого в столь же далекое будущее и двигает прогресс. Для этого не обязательно самому изобрести новый тип топлива или поднять с морского дна четырехсоткилограммовую статую – иногда достаточно всего лишь иметь зоркий глаз, чтобы повернуть ход мировой истории.
Елена не понимала до конца, почему местом хранения удивительной тайны, разгадка которой может помочь людям достичь дальних пределов космоса, Иван Ефремов выбрал именно Коктебель, но в душе была с ним совершенно согласна. Коктебель всегда казался Елене наполненным метафизическим светом, и даже лотки с барабулей на набережной никогда не могли отвлечь её от волшебного чувства, которое дарило ей созерцание медленно катящихся на фоне грозного Кара-Дага морских волн. Что-то вечное было заключено в этом мечте, незыблемое, не подвластное никаким режимам, пандемиям и катастрофам, и на подножье горных склонов гармоничнее смотрелся бы тот самый мифический гигантский змей, нежели чем обычные человеческие домишки. Елене было отрадно сознавать, что есть в нашем мире хоть что-то столь же постоянное, как магия Коктебеля – этого уже было вполне достаточно, чтобы устроить на этом фундамент своего мировоззрения.
Такие мысли неслись в голове Елены, пока её припекало солнце. Потом Елена брела обратно в промокшей футболке и спутанными волосами, светясь от счастья так же, как и все вокруг, чего касалось теплое крымское солнце. Были позабыты все горести, обиды и невзгоды, всё стало неважным, ведь сейчас она, омытая волшебными водами Киммерии, шла под солнцем и была абсолютно свободна. Пусть эта свобода временна, пусть она куплена многими бессонными ночами в рабстве у компьютера – это всё стало неважным в тот момент.
Елена думала о том, что технологический прогресс человечества, и без того замедлившийся последние десятилетия, куплен слишком дорогой ценой. Люди продолжают летать на самолётах, принципы работы которых были разработаны ещё в середине прошлого века, лишь добавив в них незначительные улучшения, больше направленные на повышение уровня комфорта. Аналогичная ситуация и с автомобилями, морскими и речными судами. Да, появилась компьютерная техника, однако и её развитие явно притормаживается – а здоровье населения планеты терпит катастрофический урон. Постоянное воздействие электромагнитного излучения из-за повсеместного использования электроприборов, микропластик в пище из-за того, что люди так и не наладили переработку отходов, пища с очевидно избыточным калоражем и отсутствие у большей части людей привычки к регулярным занятиям спортом привели к тому, что полностью здорового человека найти почти невозможно. И вот такие молодые люди, как Елена, вынуждены зарабатывать остеохондроз и прочие радости офисного планктона в погоне за средствами для собственного существования.
Елене всегда нравились люди будущего у того же Ефремова – академический ум у них сочетался с атлетической силой, ловкостью и выносливостью. В книгах автора они смеялись над нами, людьми прошлого, над нашими представлениями о том, что в будущем у всех будут огромные головы с гипертрофированным мозгом и чахлые тельца, атавизмы, нужные лишь для нажатия клавиш компьютера. Однако этот смех теперь вызывал лишь грустную улыбку, ибо эти мозги с кривыми ручками казались более реальным вариантом развития событий, чем атлеты-философы. Елена печалилась, думая, что либо человечество в очередной раз свернуло не туда, либо мысли Ефремова были лишь его личными романтическими мечтаниями, разбившимися о суровую реальность.
