– Немедленно отвечай, что ты сделала?! Чем ты стала?! Ну же!

– Оставь ее в покое, – мягко и нежно, как умиротворяющая мелодия, произнесла Алана.

Алана относилась к Алие как к дочери, за что девушка ее обожала. Из всего клана лишь у Тахмины была дочь и внучка, остальные боялись заводить семью от страха привязаться и раствориться в ней настолько, что впоследствии потеряют себя, и по этой причине добровольно избегали отношений с противоположным полом. Самый важным, показательным уроком для них послужил случай с дочерью Тахмины.

Мать Алии отказалась от своих ведьминских способностей, предпочла сбежать с любимым, отцом своего единственного ребенка, обычным простым смертным, провела запрещенный ритуал по избавлению от магии и была изгнана из клана, но забрать с собой трехмесячную дочь не сумела, Тахмина не позволила! Больше о своих родителях Алия ничего не слышала, но глубоко в душе желала всем сердцем, чтобы они оказались живы, и мечтала встретиться с ними однажды. Слушать о своей дочери Тахмина не хотела и раздражалась всякий раз, стоило Алие начать разговор об этом.

– Я чувствую ее страх, бессилие и беспомощность. Неужели ты этого не считала, Радмира? Не дави на нее, ей и так досталось. Лучше отойди в сторону! – заступилась за внучку Тахмины Алана.

Эти двое всегда соревновались друг с другом за право лидерства и часто ссорились. Внешне клан казался неразлучным и крепким, но внутренние разногласия случались даже среди ведьм, давших клятву верности всем состоящим в нем. Эта клятва распространялась и на внучку Тахмины, но учитывая то, кем она стала, клятва уже не имела по отношению к этому существу никакого значения.

– Алия, это все еще ты? – спросила Алана больше для того, чтобы понять, осталось ли в этом монстре что-то от той наивной, рыжеволосой зеленоглазой девчушки или дело – дрянь, и им ничего не остается, кроме как прямо сейчас избавиться от этого существа раз и навсегда?

Длинные, до пояса, темные прямые волосы Аланы поражали своим блеском, голову украшал серебряный венок с инкрустированными в него горным хрусталем, малахитом и авантюрином. Все три камня усиливали ее способности: горный хрусталь помогал беспомощному бороться с бессоницей, избавлял от ночных кошмаров, фобий и страхов, малахит служил оберегом от злых сил и сглаза, а авантюрин – предотвращал преждевременную смерть, делал зрение яснее и четче.

На стройной высокой фигуре, изысканно, как и всегда, смотрелось кремовое платье в стиле бохо, на вид из тонкой ткани, но благодаря магии, одежда грела ведьму даже в холодное время года, а в теплую пору, наоборот, ощущалась на теле легче пушинки. Ведьминские узоры на материи желтых, красных и коричневых оттенков смотрелись утонченно, лосины под цвет одеяния гармонично дополняли образ, выбивались только тяжелые, кремового цвета, ботинки, со множеством шнурков. Остальные ведьмы брали с нее пример. С виду, хрупкая и нежная, как цветок, но внутри сильная, отважная, со стальным характером, который она проявляла в редких, крайних случаях.

Выглядела Алана на тридцать пять человеческих лет, хотя на самом деле в прошлом месяце ей исполнилось двести семьдесят три года. На ее запястье, как и у Радмиры, позвякивали браслеты, но отличалось ее украшение мелкими колокольчиками, издающими приятный, позвякивающий звук, который раздражал всю нечисть. Этой защитой Алана гордилась больше всего и не боялась идти на риск.

Глаза цвета темного шоколада, с зеленой радужкой, завораживали, а миниатюрная родинка в виде четырехлистного клевера на правой щеке выделяла ее на фоне остальных ведьм. Ее красота поражала, а мягкость магнитом притягивала к себе, особенно мужчин.

– Это по-прежнему я, хотя чувствую что-то потустороннее, – тихо произнесла Алия, каждое слово давалось с трудом, но темная сила внутри нее разнесла ее голос по лесу, напугав птиц, упорхнувших с деревьев.

Алана вздохнула от облегчения и направилась прямиком к ней. Остальные ведьмы тоже подошли чуть ближе и смотрели на Алию с чуть меньшим беспокойством, чем до этого. Конечно, в первую очередь они боялись за себя, потом за сестер клана и только потом уже за саму Алию. Они не признавали эту глупышку своей, относились к ней больше, как к простолюдинке и терпели ее только из-за ее кровного родства с Тахминой, их королевой.

Алана присела перед Алией на корточки, в то время, как Радмира держалась от них в стороне с поджатыми от возмущения и негодования губами, но не сводила своего холодного, надменного взгляда. Она мечтала уничтожить это темное существо в теле Алии одним махом. «Не время! Держи себя в руках!» – не унимался ее внутренний голос. Так что ей просто оставалось наблюдать за всем остальным. Алана знает свое дело, и, вероятно, она попытается спасти глупую дуреху.

Алана достала из кармана платья амулет с аквамарином, размером с четыре ногтя, поднесла его к лицу Алии и закрыла глаза. Ведьма пользовалась им в самых крайних случаях, когда что-то или кто-то представлял для нее или для сестер опасность.

Жемчужный свет ослепительно засиял вокруг головы молодой ведьмы, проникая в каждую пору ее кожи, часть тела, клеточку. Приятное тепло ласково обволакивало ее изнутри и снаружи, отключило все мысли, расслабило тело, подсветило в ней ее незапятнанную душу, не тронутую Мануларом. До сих пор, Алия не могла вымолвить про Бога Коварства ни слова. Он как будто запретил ей это, будто это сокровенная тайна, нарушить которую она не имеет права, даже под жестокими пытками.

В какой-то момент Алана раздвоилась, и Алия почувствовала, как ее упрямо затягивает в прочные сети сна. «Нет, нет, нет!» Алия знала, что последует дальше: сестры считают ее ауру, увидят, кем она на деле стала, применят древнее заклинание от нечисти, и уничтожат не только Манулара, но и ее.

«Прежде всего – безопасность! Если даже кто-то из нас станет угрозой для всего мира, мы в первую очередь будем думать о людях, за которых несем ответственность!» – гласил кодекс ведьм. И все же Алия надеялась, что ведьмы из клана попытаются как-то ей помочь, что она хотя бы немного дорога им. На деле оказалось, что за своей наивностью она не видела очевидного – она всегда была для них обузой, которую от них защищала Тахмина. Бабушки больше нет, заступиться за нее больше некому!

«Боги, как же у меня к тебе, Тахмина, осталось много вопросов! Ты вызвала Манулара точно не для того, чтобы клан уничтожил меня, правда? Тогда для чего? Что ты пыталась сделать? Ты и на этот раз пыталась меня защитить, ведь так? Вряд ли ты пожертвовала собой ради того, чтобы меня не стало».

Ведьма могла общаться с умершими после их смерти, благодаря ритуалу, проведенному в полнолуние, а для этого Алии требовалось обзавестись всем необходимым. Сообща, у ведьм были и другие способы, но Алии они не подходили. Теперь она, как волк-одиночка, отвечает исключительно сама за себя.

Задать Тахмине вопросы она могла только через неделю, а до этого ей понадобится выжить, притаиться в безопасном месте, где ее никто не найдет, и каким-то чудом, учитывая обстоятельства, достать личные вещи бабушки.

Первые два пункта оставались под большим вопросом, а третий и вовсе убивал всю надежду – она понятия не имела, где достать хотя бы что-то, принадлежавшее бабушке после того, как дом растаял в воздухе.

Это отягощало Алию изнутри, как и тот факт, что она потеряла свой защитный амулет – деревянную фигурку осла. С ней она чувствовала себя куда спокойнее и увереннее.

Алия предпочла бороться за свою жизнь. Она выжила после ритуала, проведенного Тахминой, какая-то важная часть ее прежнего «Я» все еще держится. И если она и тогда не сдалась, то сейчас и подавно не даст себя в обиду. Не время паниковать. «Сделаю все, что смогу! Пусть другие думают обо мне все, что хотят, что я слабая и никчемная! Не им решать: жить мне, или нет! Если я родилась на этот свет, значит, мое существование и способности нужны этому миру. Никто не вправе обрывать мою жизнь! Никто и никогда! Я не сдамся!» – решила она.