— В этом ты не одинока, — грустно сказал Ибрагим, повернувшись ко мне. Затем он понимающе улыбнулся, вернулся и резко прижал меня к себе. Своим голым и мокрым телом я ощутила его сильное и тёплое, отчего мне сразу стало в разы спокойнее. — Я тоже этого боюсь. И знаешь, мне кажется, в той или иной степени этот страх есть у всех. Мы можем бежать от него… Или бояться вместе, открывая для себя нечто новое.
На глаза навернулись слёзы, и я обняла его в ответ. Стало так тепло и хорошо. Я могла бы вечно так стоять, наслаждаясь моментом. Затем Ибрагим нежно провёл пальцами по моему подбородку, заставив посмотреть в его глаза. Когда он снова потянулся к моим губам, я больше не сопротивлялась. Этот поцелуй был самым сочным и чувственным в моей жизни. А ещё он был настоящим. Вдруг я осознала, что все мои поцелуи с Максимом на самом деле на вкус были не лучше резины.
— Я чувствую к тебе то же самое, — нежно прошептала я ему на ухо.
Когда Ибрагим подхватил меня на руки и понёс к берегу, впервые за долгое время я рассмеялась искренне и беззаботно. Он уложил меня на тёплый мох и стал изучать каждую клеточку моего тела. Я чувствовала сердцебиение Ибрагима, а он моё, в то время как наши дыхания смешивались, создавая свою собственную, неизвестную никому, мелодию. Каждое его прикосновение и движение находило с моей стороны двойной отклик, в то время как глупая, по-детски счастливая улыбка наотрез отказывалась сходить с моего лица.
Тёплый лёгкий ветерок играл с нашими волосами, а звуки водопада дарили спокойствие и умиротворение. Этот момент был настолько чувственным и прекрасным, что отсутствие мягкой постели и тёплого одеяла под боком меня абсолютно не волновали. Наоборот, я старалась ловить и запоминать каждый миг и каждое ощущение, понимая, что это нечто, чем я буду дорожить всю свою жизнь. Как-никак, в тот момент целый мир принадлежал только нам.
Глава 10
С верхушки Цветочной башни — самого высокого здания в округе — открывался воистину прекрасный вид на Апокрид — столицу единого государства ньюби. Многоуровневые перекрёстки, зелёные насаждения парков, бесчисленные дома и даже искусственно созданное озеро — отсюда чудеса современного города были видны как на ладони. В шесть утра рассветное небо над столицей играло оттенками оранжевого и розового, отражаясь в стеклянных фасадах зданий, которые мерцали, словно драгоценные камни. Городские дороги напоминали сверкающие реки, по которым стремительно двигались сотни автомобилей, создавая иллюзию непрерывного светового потока. И наконец, небольшие фигурки ньюби, спешащие по своим делам, несмотря на ранее время. Именно они вдыхали жизнь в эти каменные джунгли. По крайней мере, насколько это было возможным.
Тем не менее, эта «красота» лишь раздражала Хито Морию. Оперевшись на ограждение смотровой площадки Цветочной башни, как прозвали главное здание Мирода из-за обилия растительности на его фасаде, мужчина-зверолюд с волчьими чертами наблюдал за происходящим внизу с задумчивым и отчасти скучающим видом. Будь его воля, он бы с радостью променял это «великолепие» на самые обычные дикие заросли. Здесь, на землях ньюби, ему безумно не хватало звуков океана, запаха листвы и красоты звёздного неба. Вот только он знал, что долг превыше всего, и не собирался поддаваться мимолётным слабостям. Как-никак, он — Шадасид из Лавады — верховный король духов. А это звание, как известно, накладывало на своего обладателя куда больше обязательств, чем давало привилегий.
Одновременно с тем господин Хито, а вернее управляющий его телом дух, не переставал думать о том, как же сильно изменился этот мир за последнюю тысячу лет. Отсталые зверолюди, которые ранее даже читать и писать не могли, не то что управлять духовной силой, внезапно стали самой технологически развитой цивилизацией на планете. Ха-х, это даже звучало смешно. В то же время люди, наоборот, и наполовину не приблизились к своему былому величию. Ну да это и к лучшему, так духам не составит труда расправиться с ними раз и навсегда. Жаль только, что для возвращения потребовалось столько времени. В противном случае задача была бы ещё проще.
С другой стороны, то что ему, нескольким сотням высших и паре тысяч обычных духов удалось вернуться, пусть и спустя тысячу лет, — невероятная удача и чудо. Его сияние Шадасид до сих пор помнил тот злополучный день. Когда стела была разрушена, и огромное количество духов стало исчезать один за другим, он нашёл в себе силы применить древнее заклинание, подвластное лишь королю. Благодаря тому, что правителя духов выбирала великая стела, и он был связан духовными нитями со всеми своими подданными, Шадасид сумел превратить себя в новую точку привязки для тысяч ни в чём не повинных душ. Вот только цена такого древнего заклинания была соответствующей его силе.
Во-первых, топливом для него послужили души десятков тысяч других духов. Эти духи так и не смогли вернуться в естественный поток жизни, а вместо этого безвозвратно исчезли, пожертвовав своей сущностью ради высшей цели. Только благодаря такой жертве куда меньшее количество их братьев и сестёр получило свой второй шанс на жизнь. Во-вторых, сам Шадасид навсегда потерял возможность принимать духовную форму. Теперь он обычное физическое существо, которому нужно есть и пить, не считая моментов вселения в других разумных с помощью духовного контроля. Ну и в-третьих… Время. На то, чтобы заклинание сработало, потребовалось слишком много времени.
Древнее учение, к которому он тогда обратился, использовало души других духов, чтобы дать заклинателю физическую оболочку. Другими словами, заклинание должно было преобразовать духовную энергию духов в атомы, а затем клетки и ткани, чтобы в конечном итоге получить физический живой объёкт, к которому можно будет прикрепить другие души, как к якорю. Можно представить, сколько времени нужно, чтобы собрать пазл такого масштаба. В его случае потребовалась целая тысяча лет.
Странно, но для него она продлилась одновременно и как вечность, и как одно мгновение. Возможно, дело в том, что время в том месте, где он находился, шло иначе. Там у него вроде как было сознание, а вроде как и нет. Складывалось впечатление, что пока заклинание собирало его по кусочкам, он пребывал в вечном бреду. Запомнил он лишь холод и одиночество. А ещё непреодолимое желание отомстить всем, кто заставил его народ пройти через такие страдания.
Когда Шадасид наконец открыл глаза на давно опустевшем острове Нирай, все те духи, которых он успел привязать к себе заклинанием, также проснулись после долгого сна. Теперь он стал их привязкой к этому миру, новой «духовной стелой». Что любопытно, ограничение на передвижение исчезло; как далеко от него сейчас не отдалялись бы духи, пока он жив, им ничего не грозило. Благодаря этому Шадасид тотчас отправил своих подчинённых разузнать обстановку в мире. И каким же было его удивление, когда он узнал, что человечество, несмотря на все свои прегрешения, спокойно жило в изоляции. Как эльфы и ньюби допустили подобное? Он просто отказывался это понимать.
Наблюдая за потоками сигналящих друг другу машин и вереницами суетящихся ньюби внизу, Хито Мория тяжело вздохнул. Шадасид внутри него никак не мог смириться с таким порядком вещей. И эльфы, и ньюби предали духов, просто стёрли их из памяти, забыли об их трагедии, как будто катастрофы никогда и не было. Более того, они наплевали на то, какую опасность хранило в себе человечество, и позволили ему жить дальше в этом мире. А значит, две другие расы теперь для них скорее враги, чем союзники. В своём деле Шадасид мог рассчитывать лишь на себя и своих подчинённых. Что же, его это полностью устраивало.
— Ваше Сияние Шадасид! — несмотря на то, что знакомый голос вырвал его из размышлений, самообладание господина Хито ни на мгновение не пошатнулось. Он спокойно обернулся и окинул своего подчинённого придирчивым взглядом. — Вы просили связаться с вами, как только поступят новые сведения. Но возможно, мне стоит подождать более удачного момента? — уточнил тот на всякий случай, слегка стушевавшись под давлением взгляда своего короля.
