Когда же, наконец, наступил час икс, и "Особо опасен", как это водится с картинами Бекмамбетова, в очередной раз "сорвал банк" в российском прокате, началось самое интересное. На поверку киношка оказалась крепко скроенной залепухой, не отличающейся от своих заокеанских собратьев, но с явным перебором компьютерных пуль, которые вышли из моды еще со времен, когда мастер визуальных эффектов Серджио Стивалетти подпортил подобным образом "Синдром Стендаля" Дарио Ардженто (1996). Выяснилось, что Анджелина играет то же самое, что и в "Мистере и миссис Смит", только хуже, Морган Фриман просто исполняет свою нехитрую роль, а МакЭвой хоть и старается изо всех сил, но общей погоды не делает. Зато в кадре присутствует Константин Хабенский в роли русского — как говориться — "с бутылкой водки, хвостом селедки и распростёртыми объятьями". Собственно, больше об актёрской игре сказать нечего. Да она в данном жанре и не особо важна. Главное — другое. О чем говорит нам господин Бекмамбетов в этой истории? Перед нами полудурок, способный высечь из себя искру бунта только тогда, когда на его счет переведены три миллиона долларов. Который получает возможность изменить себя и окружающий мир не из-за того, что он честный, справедливый и его трясет от окружающей мерзости, а просто потому, что его банально используют в своих целях герои умнее и хитрее его. Который за весь фильм не совершает ни одного правильного поступка и, мало того, совершенно садистским способом отправляет на тот свет не только людей (бог с ними), но и ни в чем не повинных грызунов (куда только смотрит Общество защиты животных?). Про заимствования из "Бойцовского клуба" и "Матрицы" и говорить как-то неловко, тем более здоровое цитирование никогда не считалось смертельным грехом. Но это как раз тот самый случай, когда плагиат выворачивается наизнанку: при всей традиционности сюжетной конструкции, внутри прячется философия, далёкая от нормального комикса, как Люцифер от сияющих небес. Вся эта восхитительно-лживая наживка была проглочена не только потребителем, с которого, в сущности, мало спросу, но и многими критиками, вероятно, усмотревшими параллель между собственными внутренними демонами и страданиями молодого клерка. Потому неистовство, с которым отстаивают картину определенные кинообозреватели, граничит с подлинной паранойей. Бешеной и беспощадной. О том, кто и что стоит за всем этим, остается только гадать.

Почему человеком, который "впервые сделал это", а именно, пробился в большое международное кино, стал именно Бекмамбетов, тоже неясно. Почему именно этому выходцу из казахского города Гурьева подфартило потрясти обывателя рекламными роликами "Банк Империал", снять на деньги Роджера Кормана вполне симпатичную, для фильмов категории "Б", ленту "Гладиатрикс", а после — и вовсе, на средства Константина Эрнста, стать самым коммерчески успешным режиссером страны? Почему именно он, рекламщик и, по сути, ремесленник, оказался столь желанен на Западе? Сложно поверить, что технически "Дозоры" могли удивить воротил с бульвара Сансет. Невольно возникает вопрос, а не замешана ли в происходящем нечистая сила? Возможно, скоро Бекмамбетов последует примеру группы "Кооператив Ништяк" и станет размещать перед начальными титрами прямую честную фразу "Мы финансируем дьявола" — ход, в коммерческом смысле, явно более успешный, чем вся компания по раскрутке, предпринятая ретивым продюсером. И пускай масс-медиа трещат на каждом углу, что сиквел "Особо опасного" уже запущен в производство. Рано или поздно всем станет ясно, каковы на сей час сроки известного контракта и насколько в худшую сторону поменялся мир со времён опрометчивой истории Фауста.

Пока государственные учреждения пытаются в спешном порядке выполнить указ Президента России В.В. Путина о праздновании 200-летнего юбилея великого русского писателя Н.В. Гоголя, "региональный фонд Гоголя", продолжая добиваться открытия единственного музея классика в России; издания юбилейного собрания сочинений; восстановления христианского облика могилы писателя на Новодевичьем кладбище, занимается и конкретными делами. Председатель фонда Игорь Золотусский, при поддержке председателя ВГТРК Олега Добродеева, заканчивает съемки 10-серийного фильма о жизни и творчестве Н.В. Гоголя; в издательстве "Русские учебники" готовится к печати уникальный том "Мертвых душ" с научным комментарием Золотусского и оригинальными рисунками Николая Предеина. Государственный музей-заповедник А.С. Пушкина "Михайловское" вместе с фондом только что открыл выставку "Гоголь Николая Предеина и Юрия Люкшина", ставшую первым мероприятием к юбилейной дате. Скульптуры и рисунки екатеринбургского мастера вместе с офортами Санкт-Петербургского художника — замечательный вклад в изобразительную "Гоголиану".

Савва Ямщиков, член Попечительского Совета «Фонда Гоголя»

Зачарованный Гоголем Николай Предеин творит в бронзе хрупкую поэзию.

Скульптурная гоголиана Николая Предеина — наиболее впечатляющее из того, что я видел в последние годы. До сих пор каноническим и непревзойденным считается памятник, созданный Н. Андреевым и стоящий во дворе дома 7а по Никитскому бульвару в Москве. Уже век он безраздельно занимает наше воображение.

Предеин лепит своего Гоголя. И хотя влияние предшественника очевидно, он пытается увидеть Гоголя не в минуту скорби и отчаяния, а в минуту веселую, смешную. Творец самой веселой комедии в русской литературе у него и комичен, и не защищен. Предеин любит в Гоголе "маленького человека", не забывая, впрочем, как велик созданный им мир.

Оттого его Гоголь предстает в удивительном многообразии. Он и дитя, и мудрец, он отшельник, и он не чужд компании. Маленькие гоголи, собравшись вместе, следуют один за другим, как утята за матерью-уткой. И по мере движения к головному Гоголю заметно прибавляют в росте. Жалость, жалость и жалость пробивается при виде этой композиции в сердце.

Предеинского Гоголя хочется приласкать, прикрыть, в чем, кстати, он не раз нуждался при жизни.

Вот Гоголь окаменел в удивлении, как безымянный поручик в "Мертвых душах", который по ночам в гостинице примеривает одну пару сапог за другой. Зачем он это делает? Неизвестно. Но в пустяке виден человек. Ему безмерно скучно, и он страдает от одиночества.

Мотив одиночества очень силен в скульптурных сюжетах Предеина. Гоголь один, вокруг пустота. Только раз появится рядом с ним Пушкин в непомерно высоком цилиндре, но Гоголь отвернется и от него, опустив голову в воротник шинели.

В этой шинели он спешит в департамент, смущенно вглядывается в птицу, присевшую на его плечо. Он и сам птица: и фамилия птичья, и нос птичий, и полы шинели, распахиваясь, похожи на крылья. Кажется, прибитый тяжестью камня к земле, он готов воспарить подобно чичиковской тройке, которая из дорожного снаряда наивного русского плута превращается в птицу-тройку. И только след пыли, поднятой с дороги, скажет, что эта тройка только что мчалась по тракту.

Печальный Гоголь чаще всего смотрит (как у Н. Андреева) вниз. Но — пронеслось мгновение! — и, вынырнув из глубины тайны, он устремляет взор в небо, откликаясь на призвавший его оттуда глас.

Без шинели ему совсем одиноко, он худ, дрожащ и прижимает к груди зябнущие руки. Или — вытягивает их по швам, покорно отдаваясь тому, что его ждет. Но это уже Гоголь графический и не тот, что в скульптуре. Здесь — в графике — он, стоя на коленях, шепчет молитву, над ним проносится видение креста, он почти пустыми глазами смотрит на пламя свечи, готовой погаснуть. Крест то зловеще реет над ним, предвещая близкую смерть, то делается последней опорой, к которой он прижимается всем своим существом.

Гоголь и крест, Гоголь и смерть, Гоголь и дьявол, Гоголь с широко раскрытыми в безумье глазами (дань версии о его помешательстве), Гоголь в колпаке звездочета (намек на прорыв в космос) — это Гоголь штампов и клише. Это Гоголь символистов и декадентов.