Ненавидеть легче, чем любить. Каждый раз, когда ты думаешь о нем, сердце сжимается не от боли, а от лютой ярости. От желания крушить, ломать. Сделать что-то, чтобы причинит ему боль.

А может, ярость – это просто прикрытие для боли. Может быть, ненавидеть мы начинаем тогда, когда не можем уже справится с той бездной боли, что на нас обрушилась. Слишком часто, слишком много, чересчур глубоко. И тогда мы начинаем превращать боль в ярость. Потому что ярость – это уже энергия действия. А значит, мы наконец сможем не просто задыхаться от адского пекла чувств внутри, а освободить свою боль. Дать ей место, воплощение. Мы начинаем крушить, ломать, уничтожать все вокруг и нам становится легче. Действительно легче.

– Александра Дэвис?

Я подняла взгляд на девушку, которая сидела за столом и внимательно смотрела на меня.

– Да? – я вопросительно вскинула бровь.

– Проходите. Константин Аркадьевич вас ожидает.

Зайдя в кабинет, я посмотрела на мужчину, сидящего за столом. Его голова была склонена, он что-то усердно писал. Сзади огромные панорамные окна, большой, широкий стол, просторный кабинет. Здесь все указывало на статус и влияние, которыми обладал владелец. Даже стол выглядел слишком дорого и внушительно. Я невольно начала вертеть головой, оглядывая обстановку.

– Нравится? – я вздрогнула, услышав глубокий, низкий голос.

Посмотрела на мужчину, удивляюсь тому, как неожиданно прозвучал его голос. Я никогда не слышала такого тембра.

У него были черные, короткие волосы. Достаточно густые брови, из-за которых казалось, что он немного хмурится. Щетина и слишком пухлые для мужчины губы. Образ дополняла черная рубашка с закатанными рукавами.

Я подошла к столу и села в кресло напротив. Вытерла вспотевшие руки о штаны так, чтобы он не заметил. А Константин разглядывал меня. Внимательно и спокойно. Я молча смотрела на него в ответ, не в силах начать разговор, которого сама же так хотела и добавилась.

– Итааак, – протянул мужчина, пытаясь подтолкнуть меня к началу моей речи. – Зачем Давид тебя прислал?

Я вздрогнула.

– Не он меня прислал, а я его попросила организовать встречу.

– Это не меняет моего вопроса. Зачем?

Я глубоко вздохнула, набираясь смелости.

– Есть один человек… которого я сильно ненавижу. Он кое-что отобрал у меня. Важное. Самое важное. И я хочу ему отомстить.

– Это все, конечно, очень поэтично, но вопрос все тот же, – он поддался немного вперед. – Зачем ты здесь?

– Потому что ты можешь мне помочь.

Он усмехнулся, откинулся на кресло, ожидая продолжения.

– Этот кто-то – Тимур Старцев.

Я замолчала, разглядывая реакцию Смолянова.

– Предположим, – наконец, спокойно ответил он. – Причем тут я?

– Я знаю, что вы конкуренты. Даже враги, наверное. Неужели тебе не хочется ему насолить?

Он усмехнулся.

– Насолить? Милая, это какие-то детские забавы. Я таким не занимаюсь. Нет ни времени, ни желания.

Он вновь вернулся к бумагам, взял ручку и продолжил что-то писать, делая вид, что меня тут больше нет.

Я сжала руки в кулаки, врезаясь ногтями в кожу.

– Я кое-что для него значу. – По крайне мере, надеюсь на это. – Я хочу разрушить его жизнь. Разобрать по кирпичику и уничтожить все, что для него имеет значение.

Смолянов вновь посмотрел на меня.

– И для чего мне это? – с усмешкой спросил он.

– Наверное, потому что в глубине души ты хочешь того же.

Он усмехнулся еще шире.

– Ты глупая, обиженная девчонка. Он разбил тебе сердце, правда? И ты решила, что станешь Всадником Апокалипсиса? У тебя ничего не получится.

– Да, не получится, – согласилась я. – Без тебя ничего не получится.

Он несколько секунд внимательно смотрел на меня, а потом резко махнул рукой в сторону двери.

– Твое время закончилось. А твое предложение меня не заинтересовало.

Я закусила губу, стараясь не показывать своего разочарования. Мне нужен был сильный партнер в моем, обещающим быть нелегком, деле. Не менее влиятельный, чем сам Тимур.

Наконец, я медленно встала и пошла на выход. Я не знала, что еще сказать, чтобы убедить Константина. В конце концов, глупо было изначально надеяться, что из этого что-то получится.

Когда в тот вечер, в клубе, я увидела Тимура с девушкой, желание мести меня ослепило настолько, что я не могла думать ни о чем другом. Но я не знала, с чего начать. И как-то вечером я листала телеканалы и увидела его, Константина Смолянова, и вдруг вспомнила.

“– Выключи, – раздался резкий голос Тимура.

Я обернулась. Он стоял в дверях и смотрел на экран телевизора.

Я никак не отреагировала, и он быстрым шагом подошел, забрал пульт из моих рук и сам нажал кнопку выключения.

– Что случилось?

– Ничего. Но Смолянова я не желаю лишний раз ни видеть, ни слышать, – все также резко отозвался он.

– Смолянова? А кто он?

Тимур посмотрел на меня. Его глаза полыхали не злостью, а настоящей яростью.

– Тот, кто пытается отобрать у меня мой бизнес”.

Больше мы не обсуждали Смолянова. Да и не лезла я никогда в дела Тимура по бизнесу. Ни в какие дела не лезла, если быть честной. Он не хотел, я это чувствовала. Слишком закрытый, не любящий лишних и тем более личных вопросов.

И вот недавно, когда листала каналы и увидела на экране Смолянова, вспомнила. Вспомнила и решила, что этот человек именно тот, кто мне нужен. Ведь других врагов Тимура я и не знаю. А мне нужен кто-то. Сама я мало, что смыслю в бизнесе и мести и навряд ли смогу придумать какой-нибудь извращенный план. Поэтому мне нужен был кто-то, кто ненавидел бы Старцева, не меньше, а лучше больше, чем я. И я попросила Давида, того самого женатого парня Кэт, помочь и организовать встречу. Давид тоже был бизнесменом, и я справедливо предположила, что он знает, как выйти на связь со Смоляновым.

Я вышла из бизнес-центра, глубоко вдыхая холодный воздух. Был октябрь, и легкое пальто, которое я сегодня надела, уже не согревало.

Наверное, это был все-таки слишком глупый план. Действительно, зачем серьезному бизнесмену Константину Смолянову связываться с обиженной девчонкой вроде меня? Я понимала нежелание Смолянова ввязываться в странную, неоднозначную авантюру, но не понимала, что же тогда делать мне…

Через пару часов я добралась до квартиры Кэт. Ее еще не было дома. Я, продрогнув, решила принять горячую ванну с пеной и обдумать дальнейший план действий.

Вариантов было не то чтобы много. Или даже совсем не было.

Я знала одно – я хочу отомстить Тимуру Старцеву. Уничтожить все, что ему дорого. По крайне мере, все, что я смогу разрушить.

Я была слишком обычной – без связей, нужных навыков и знаний. Поэтому отлично понимала – навряд ли я действительно смогу ему навредить. Но я хотела. Хоть что-то в его жизни поломать. Я нуждалась в том, чтобы причинить ему боль. Ведь мне самой… было так невыносимо больно. И причиной моих страданий был именно Старцев.

Он заслужил. Он должен осознать, понять. Я хотела стоять с триумфом. Чувствовать себя не побитой и раненой, а отомщенной.

Но что я могла сама, одна? Так ничтожно мало.

В моменты, когда моя жажда мести мне казалось слишком безумной и неправильной, я вспоминала нашу последнюю встречу. Как легко Тимур менял девушек. Так было всегда. Постоянно рядом с ним была новая, симпатичная красотка. А я… со мной он играл так же как с остальными. Я ничего не значила. И, наверное, сложнее всего мне было принять свою незначительность. Ведь он для меня значил так много. Всегда. Даже, когда я построила новую жизнь, без него, с Денисом, он все еще значил слишком много. Я захлебывалась, давилась этим чувством собственной ненужности сильнее, чем ревностью.