Великого волшебника Суснама Эвинда, покровителя Годланда и защитника Кил-Бар-Бенида, нигде не было видно. Потом закричал какой-то солдат, и те, кто уцелел, побежали туда, куда он показывал. Под стеной, на нижней площадке башни, в тусклом свете все еще сияла прозрачная сфера, которую с помощью заклинания маг образовал вокруг себя. Она сохраняла не только самого мага, но и тех, кто стоял рядом с ним, она же и приняла на себя всю мощь удара с противоположного берега. Не обладая достаточной силой, чтобы проникнуть за прозрачный магический щит, черный цилиндр неизвестного состава со всего размаху сбил его вместе с людьми.

Внутри защитной сферы на мага Эвинда обрушились жестокие удары ужасной силы, выдержать которые не смог бы ни один человек. Пока он неподвижно лежал внизу на каменной мостовой, прозрачный пузырь, в который он был заключен, с легким хлопком лопнул. Из носа и из уголка рта мага сочилась кровь, оставляя следы на его простой льняной одежде.

Те нерешительные маги, которые собрались внизу и уступили поле битвы самому великому из них, сейчас обступили невредимое, но абсолютно неподвижное тело. От выражения их лиц у Гуфри по спине пробежал леденящий холодок. Один безутешный маг поднял голову и обернулся. Встретив пристальный взгляд генерала, он медленно покачал головой. Гуфри до боли сжал челюсти. Это невозможно, это безумие – Суснам Эвинд не мог умереть! Не мог!

Но это было так. Ударная сила черного цилиндра убила его, оставив невредимым тело. Печальные маги подняли его и унесли в безопасное место. Потрясенный Гуфри осознал, что дальше защитникам Кил-Бар-Бенида придется обходиться без помощи Суснама Эвинда.

Надо признать, что легко никто не сдавался. Защитники города не дрогнули и не побежали. Но Хаксан Мундуруку самолично возглавил атаку и прошелся по Водяному мосту, сея повсюду разрушение и швыряя огонь во всех направлениях своими бесформенными руками в черном саване. Вот тогда в глубине души Гуфри вынужден был признать, что все потеряно. Опасения о возможности поражения перешли в уверенность, когда сначала башня Соляного моста, а затем и бастионы Водяного моста пали под неослабевающими атаками захватчиков. Чтобы спасти остатки армии от полного уничтожения и сохранить то, что еще осталось от города над рекой, он и его командиры согласились на полную и безоговорочную капитуляцию. Им бы ничего не дали попытки удерживать крепость под натиском такого неземного могущества.

Они встретили командующих вражеской армией на широкой центральной площади. Стояла тишина, часы остановились, а рев и треск пожаров затихал. Бронзовые статуи героев и артистов молчаливо взирали на тревожную церемонию, не в силах оценить, что происходит, или как-то повлиять на это. Ряды мрачных изможденных солдат старались поддержать хотя бы видимость порядка; они вынуждены были смотреть, как по старательно подобранной и подогнанной брусчатке шли ухмыляющиеся и торжествующие мужчины и женщины, а также какие-то твари с копьями на плечах, которых нельзя было отнести ни к тем, ни к другим.

Стоя в центре площади, поодаль от шеренг своих бойцов, Гуфри, Шопунель и другие командиры мужественно ждали. Их задачей было спасти город и сохранить земли Годланда от разграбления и расхищения. Озабоченным взглядом они окидывали ряды монстров и людей, рассматривая своих соперников по бою.

Передние ряды захватчиков вдруг расступились, и вперед выступили три фигуры. Двое из них были люди очень высокого роста с суровыми жестокими лицами. Их вид встревожил Гуфри, но он не подал виду. Что он собственно ожидал увидеть – придворных щеголей в шелковых чулках и парчовых кафтанах? Третий был очень маленького роста, помесь хорька и человека, у него было вытянутое ярко-красное лицо, маленький рот, усеянный мелкими острыми зубками, и печальные раскосые глаза.

За ними шествовал закутанный в черную мантию дьявольский колдун Хаксан Мундуруку. Напрасно все старались отыскать в его фигуре лицо, они видели лишь подвижную громадину, бугрящуюся под черной материей.

– Я – генерал Дрочек, – объявил первый из трех военных.

– Мы, генералы Бороко и Фелек-а-Ква, прибыли сюда с тем, чтобы предъявить условия капитуляции. – Сказав это, они протянули связку документов, которые, кажется, были написаны кровью! Но чья это была кровь, Гуфри не взялся бы определить.

Склонив голову, Гуфри стал читать вслух.

– Третий пункт, – пробормотал он, – относительно передачи припасов. Если мы отдадим вам все, что у нас есть, где гарантии, что моим солдатам хватит провианта, чтобы добраться до родных мест?

– Никаких гарантий, никаких гарантий!

Командиры побежденной армии подняли головы и взглянули туда, откуда донесся голос. Даже трое тотумакцев обернулись – понятно, что это сказали не они. Возражение было произнесено той громадной фигурой, что маячила за их спинами.

Сильный и чистый голос удивительно отдавал металлом. И, как показалось Гуфри, прозвучал он с каким-то эхом, будто вырвался одновременно из множества глоток.

Черное одеяние сползло с фигуры. За спиной Шопунеля охнула кавалеристка, другие командиры смущенно зашептались, когда, наконец, раскрылась подлинная сущность Хаксана Мундуруку. Гуфри был ошеломлен не меньше других. Хаксан Мундуруку, которого так боялись, не был человеком и даже вообще единой личностью.

Их было много.

Трудно сказать, какой из гоблинов, составлявших массивную акробатическую пирамиду, был уродливее. Сплетя сильные руки и ноги, они образовали под черной материей фигуру в форме человека. Один за другим гоблины спрыгивали со своих насестов и собирались кучкой посреди площади. Теперь они стояли на всеобщем обозрении, показывая, кем они были на самом деле: двадцать два гоблина, различного размера и внешности, и каждый следующий еще более отвратительный, чем предыдущий.

Присмиревший и немного напуганный Дрочек подтвердил то, что все уже и сами видели.

– Позвольте представить вам Клан Мундуруку; Всемогущих и Наводящих ужас Мастеров черной магии, Командующих Ордой Тотумака, Опустошителей земель и Завоевателей королевств Великих и Малых. Я и мои подчиненные служим к их удовольствию. – Говоря это, Дрочек и его двое столь же устрашающих коллег-генералов непрерывно кланялись собирающимся гоблинам, скрестив руки на груди в знак полного повиновения.

Шопунель наклонился к Гуфри и прошептал ему на ухо:

– Не может же быть, чтобы каждый из этих карликов был столь же силен, как они все вместе взятые?

– Не-а, – заявил коренастый гоблин с огромными ушами и лицом безумной жабы, – мы должны работать все вместе, чтобы одолеть таких, как покойный и неоплаканный Суснам Эвинд: да пребудет его чистая и благородная душа навеки оскверненной и опоганенной. Хорошо, что из-за нашей атаки он вышел на открытое место, где мы смогли до него добраться. Однако каждый из нас обладает своими особенными способностями. Смотрите и трепещите! – Подняв ладонь, на которой было множество пальцев, гоблин прошептал несколько слов и взмахнул рукой.

Раздался хлопок, и Гуфри почувствовал зловонный, гнилой запах. В ужасе обернувшись, он увидел, как обезумевшая крыса с лицом одного из его товарищей-генералов быстро прошмыгнула у него под ногами. С криком восторга гоблин с лягушачьим лицом и телосложением, похожим на мешок с картошкой, подпрыгнул высоко вверх и обеими широченными дряблыми ногами приземлился на бегущую тварь, в которую превратился бравый Шопунель. Тонкие кости хрустнули, и из-под несоразмерно огромных тяжелых сапог брызнула кровь.

Гуфри с трудом сглотнул. Позади него кого-то стошнило.

– Мы принимаем ваши условия, – смог выдавить он из себя, – без гарантий, полагаясь только на милосердие победителей, натур, безусловно, благородных и рыцарских.

– Благородных? Рыцарских? – плотно закутанное нечто, похожее на опаршивевшего монаха, подошло к Гуфри сбоку и без предупреждения и колебаний пнуло генерала в правое колено, сломав ему коленную чашечку. Гуфри упал на землю, схватившись за ногу и корчась от боли.