Подъезд был совершенно не расчищен, и машина медленно ехала по засыпанной свежевыпавшим снегом колее.

– Во, снегу навалило. Видишь там, выше – дорога идет?

– Ну, вижу.

– Это на «Космос». А обвал там видишь? Там вчера два бульдозера завалило. Они дорогу расчищали, а тут лавина сошла. Один бульдозерист вовремя заметил и выскочил. Так его машину перевернуло и вниз стащило. А другой испугался. Хорошо еще на край лавины попал. Его только засыпало с головой. Через крышу вытаскивали.

– И что теперь?

– Да ничего. Другие приедут и бульдозеры откопают.

Последние слова он произнес, уже соскакивая с остановившейся между домами машины.

Двери одного домика, стоящего ближе к камням и поднятого на деревянных столбах метра на два над землей, отворились. На пороге появилось несколько подозрительных личностей в огромных брезентовых куртках с меховыми воротниками, и с багровыми, будто ошпаренными кипятком физиономиями.

– Ну, что, как доехали? – осклабившись, спросила одна из них, в защитных очках, прицепленных за дужки к бумажному, свернутому из газеты, колпаку на голове.

– Милости прошу к нашему шалашу – пропищала другая, замотанная в цветистый платок и с облупленным носом.

– Ну, заяц, погоди! – неистовствовала третья, махая знакомой четырехпалой рукой.

Это были мои товарищи по работе, приехавшие сюда двумя днями раньше. Я спрыгнул из кузова, в котором проехал весь подъем в горы, угодив прямо в лужу от таявшего в обилии снега.

– Ты не обедал? – заботливо спросил газетный колпак, оказавшийся моим начальником Виктором Петровичем, – на тебя обед заказан. А потом спать. Здесь, знаешь ли, высота, нужно привыкнуть.

Так началась моя первая командировка…

В горах Заилийского Алатау

Я прилетел в Алма-Ату и добрался до обсерватории, расположенной в горах Заилийского Алатау на два дня позже остальных сотрудников.

Почему так получилось?

Да просто я только накануне защитил диплом, и получил корочку, свидетельствующую о высшем образовании и синий ромбик.

А уже на следующий день мне позвонил мой руководитель группы Виктор Петрович и как бы невзначай поинтересовался, как у меня со здоровьем и готов ли я к командировке.

Я ответил, что со здоровьем у меня все в порядке и к командировке я готов, в глубине души надеясь, что это произойдет еще не скоро.

– Хорошо, – сказал мой начальник, – тогда выходи завтра на работу оформлять командировочные, билет для тебя на самолет мы уже забронировали.

Итак, я нахожусь в небольшой обсерватории в горах Заилийского Алатау, расположенной на высоте 2750 метров над уровнем моря. Давление 500 мм ртутного столба и 300 ясных ночей в году – таковы основные характеристики этой местности, в которой мне пришлось прожить практически круглый год.

Именно ясных ночей, а не дней, потому что погожих дней здесь было вполовину меньше. Бывало, день такой дрянной, что дальше некуда: и дождь, и туман, и чем ближе к вечеру, тем крепче у тебя надежда, что и ночь будет такой же. Но едва начинало темнеть, как скатываются вниз последние клочки тумана, и на бархатном черном небе вспыхивает огромное количество звезд, выпуклых, почти не мигающих. А потом всходит луна, большая, круглая.

В следующие за моим прибытием два дня почти без остановки шел снег. Мы погрузились в густое, вяжущее звуки как ватное одеяло, облако. Снег валил буквально со всех сторон, кажется, даже снизу. Он нападал почти до крыш. Но стоило снегу немного поутихнуть, как тот же туман набрасывался на него – и как будто языком его слизывал – яростно и помногу.

Эти дни мы поневоле провели в вынужденном безделье. Играли в карты с местным астрономом, а я сидел рядом со своей книжкой по философии.

Как только погода наладилась, Виктор Петрович устроил нам разнос, в котором, как, мне кажется, больше всех, нуждался он сам.

Тем не менее, об отдыхе пришлось забыть на долгие месяцы. Работы, действительно, было много. Нам в считанные дни предстояло подготовить обсерваторию к прибытию многочисленных смежников, которые вот-вот должны были появиться со своей аппаратурой.

Первым делом запустили дизель – генератор на пятьдесят киловатт, который притащили рабочие на тракторе и установили в отдалении.

Виктор Петрович оказался на все руки мастер. Он и с генератором был «на ты», и во всем остальном хозяйстве разбирался. Сначала нам предстояла работа в основном физическая.

Нужно было разгружать и устанавливать прибывающую аппаратуру, протаскивать кабели в заранее подготовленные трубы – кабелегоны и тому подобное.

А было нас всего трое: Виктор Петрович, я и странный парень, как и я, молодой специалист, назову его «Заяц», из-за его любимой присказки из знаменитого мультфильма.

А скоро нас и вовсе осталось двое. Получилось так. Приехали лазерщики – молодые здоровые ребята. Привезли с собой молочный бидон спирта, который был им необходим для охлаждения системы. После обеда пригласили нас выпить для знакомства.

На импровизированном столе было немного закуски и неразбавленный спирт в большом графине. Лазерщики пили спирт гранеными стаканами и почти не пьянели. Я выпил от силы грамм сто, а Заяц, как не одергивал его Виктор Петрович, старался не отставать от гостей.

В результате он проспал в течение двух суток и, очнувшись, совершенно ничего не помнил. А нам пришлось вдвоем в спешном порядке делать контур заземления для дизеля, положенный по технике безопасности. Для этого мы пробивали ломами шесть полутораметровых лунок в мерзлом грунте, да еще в условиях высокогорья. Мы пришли к обеду взмокшие, без дыхания, а в комнате нас ожидал Заяц, мычащий что-то несуразное.

Разразился скандал. Я не помню, когда точно уехал этот парень, но больше я его не видел даже в отделе.

После физических неквалифицированных работ, начались монтажные, требующие определенных навыков. Прежде всего, мне предстояло научиться паять. Какой-то опыт у меня был. Еще в детстве я конструировал рыбацкое устройство – девон – из медных трубок.

Но здесь нужно было стать профессионалом. Ведь нам предстояло соединить между собой несколько шкафов с аппаратурой, изготовленной не только в разных институтах, но и в разных городах. В качестве соединительных элементов использовались так называемые «бортовые» разъемы, то есть, применяемые в космической технике – малогабаритные и многоконтактные. Разъем размером, скажем, с современный металлический рубль, мог иметь до сорока контактов.

Свой первый разъем я распаивал почти сутки, с перерывом на сон в течение трех или четырех часов. Как раз в это время приехал наш начальник лаборатории, мужчина лет около сорока, с лицом и телом аскета. Таким он и был на самом деле.

Как оказалось, я попал в коллектив людей, фанатически преданных своему делу. И мне предстояло пройти испытание на право работать в этом коллективе. Начлаб весьма скептически оценил мою первую монтажную работу и сказал, что такой разъем нужно распаивать за сорок минут.

– Хорошо, – сказал я, – не пройдет и двух недель, как я уложусь в этот норматив.

И действительно, к концу командировки я мог продемонстрировать ему разъем, который я сумел распаять даже за меньший срок. Начальник сдержанно похвалил.

И я понял, что становлюсь здесь своим.

С девяти часов утра до половины десятого в столовой подавали завтрак. К нему старались не опаздывать.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.