— Крис, что ты тут делаешь. — прошептала я, присаживаясь рядом.

— Мы были вместе, когда это произошло, Я позвонила, ну и я здесь, а он там. — прошептала она, заревев еще громче.

— Ну все не плачь. В душе не чаю, почему вы были вместе, но с Владом все будет хорошо. Тем более если моя мама оперирует, то жить он точно будет. — проговорила я, поглаживая ее по спине.

Просидев еще около двух часов, дверь открылась и оттуда вышла медсестра с моей мамой.

— Проверять его показания каждые 15 минут и сообщать мне. — отдала приказ медсестре и направилась в нашу сторону.

— Как он? — спросила Катрина.

— Операция прошла успешно, но следующие 24 часа будет решающими. После того как он проснется, будем решать дальше. — ответила моя мама. — Ах, и да увидеться вы с ним не сможете, так что ступайте домой, вам позвонят.

— Мам, можно тебя на пару слов. — попросила я.

Отойдя в сторону. — Что с ним? — спросила я. — Только без медицинских терминов, а на обычном языке.

— Все тело изувечено, про живот молчу, пострадал позвоночник, огромная потеря крови, мне пришлось в банк идти, истратив все. Если он вообще очнется, ходить вряд ли сможет. — проговорила она. — Извини, но мне нужно сменить одежду и подготовиться к другой операции.

— Да конечно, извини.

— Увидимся потом. — обняла меня, и направилась к лифту.

24 часа спустя.

Просидев в холодном коридоре больницы, слезы текли по щекам, я молилась и надеялась, что Влад выживет. Сердце разрывалось на части от боли и тревоги. В голове крутились тысячи мыслей, она вспоминала все их моменты вместе, смех, любовь, счастье. И том, что не успела, сказать о нашем будущем ребенке, что нашу под сердцем. Тот вечер должен был быть особенным, а оказался смертельным.

С каждым часов проведенным в стенах больницы я боролась с чувством безысходности и отчаяния, не зная как жить дальше без него. В душе горел огонь страха, страха потерять самого дорогое в жизни. Я сомневалась в себе, в своих силах, чувствовала себя бессильной перед столь непредсказуемой ситуацией.

Я крепко сжимала в руках фотографию УЗИ, самого счастливого момента, мечтая о том, что вскоре они снова будут вместе, пройдут через все испытания и станут только сильнее.

Чувствовала себя одинокой, беззащитной и уязвимой, словно я бродила по бездонной пустыне, ощущая на себе все боли и страхи этого мира.

Но в сердце горела свеча надежды, надежды на чудо, на то, что он переживет этот кошмар и вернется к ней целым и невредимым.

— Морковка, пошли домой, тебе нужна еда, вода, душ в конце концов. — проговорил Деницио рядом. — От тебя ну капец какой аромат исходит. — продолжал он. — Цветок даже засох. Пошли домой.

— Нет. — был мой окончательный ответ.

— Ну если тебе цветок не жалко, персонал пожалей, что тут работает.

— Еще слово и ты пожалеешь. — рявкнула я. — Я выйду из этой чертовой больницы только с Владом.

— Да какого черта, ты так о нем беспокоишься?. — не понимал он.

— Я люблю его.

После моих слов в коридоре повисла тишина.

— Как давно? — спросил брат.

— 4 года, 2 месяца, 11 дней.

Бросив на меня ошарашенный взгляд, он не мог найти слов. По глазам вижу как в голове крутятся шестеренки, пытаясь понять, как такое он мог упустить из виду.

— Тебе было 16, когда все это началось, а ему 22 года. — прошептал он, хватаясь за кудрявую голову.

— Между нами на протяжение двух лет была лишь дружба. И не более. — ответила я. Не позволяя ему думать иное.

— Охренеть. Что-нибудь еще, что я должен знать? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

— Нет.

— Уверена? Потому что чувствую от тебя подвох, вонючка. Перед родоками, твою задницу защищать придется мне. — сказал он, направив взгляд на противоположенную сторону.

— С начало скажу ему, потом тебе. — ответила я, утирая новь образовавшиеся слезы.

— А че так? Твоим братом являюсь я. Так, что выкладывай. И не смей мне лгать. Родители будут в полном бешенстве, от перспективы выдать тебя замуж за дракона. А если их, что то не устроит, я уйду с тобой. — сказал он, утирая мои слезы. — Не плачь морковка, ты и так у меня не красавица, а когда плачешь так вообще кошмар ходячий.

Ударив его в плечо, я крепко обняла его за шею.

— Спасибо. — сказала я. — И не забывай о том, что всю красоту, забрала я.

Засмеявшись, он прижал меня к себе еще крепче. — Я знаю, вонючка, знаю.

9 часов спустя.

Каждая минута, проведенная в ожидании возможности увидеть Влада. Мое сердце бешено колотилось в груди, а мысли буквально кружились в её голове, вызывая головокружение.

Когда наконец медсестра дала ей разрешение на посещение палаты, я почувствовала, что её ноги подкосились, но я нашла в себе силы продолжать двигаться вперед. Мое сердце бешено билось в груди, а в животе было какое-то странное чувство, возможно, это было напряжение или тревога, или малыш чувствовал, всю гамму эмоций, что испытывает его мама.

Когда дверь палаты открылась, перед ней открылся вид на её парня, пролежавшего на койке. Его лицо выглядело бледным и изможденным, лишь слабое дыхание слышно в комнате.

Я подошла к нему, села рядом и взяла его руку в свою.

Я жаждала услышать его голос, его шутки и смех, но вместо этого подавляющая тишина наполняет ее душу пустотой.

Держа его руку в своих и погружена в свои молитвы, несмотря на то, что медицинские приборы и провода окружают его кровать. Те провода, которые держат его подключенным к жизни, напоминают ей о его хрупкости и уязвимости, и я твердо решаю остаться рядом с ним, пока его сердце продолжает биться. Мои слезы капают на его лицо, и мольбы наполняют комнату, словно единственный свет во тьме, который еще может пробудить его из этого сна.

Поднеся свои губы к его щеке, я шепчу. — Я жду ребенка, Ты станешь отцом, Так, что возвращайся к нам поскорее.

Зайдя в палату, я вижу Крис, что сидит у постели, на которой лежит Влад. Его лицо спокойное, словно в глубоком сне, а тело застывшее в безмолвии. Ее глаза полны слез, которые непроизвольно обтекают по ее бледному лицу. Она нежно берет его руку в свою, словно ищет ответ на вопросы, которые терзают ее душу. Ее взгляд устремлен в его лицо, словно она хочет прочесть каждую его мысль, каждую его мечту. В тишине комнаты слышится только ее сердцебиение и негромкий шепот молитвы, которую она шепчет, как будто надеется, что каждое произнесенное слово способно пробудить его из этого безмолвия.

Хотела только подать голос, как увидела, что она целует его.

— Я жду ребенка, Ты станешь отцом, Так, что возвращайся к нам поскорее.

Замерев от ее слов, я не нахожу в себе места. Шок, смятение, неверие.

— Что ты только, что сказала. — шепчу я.

От моих слов, она вскакивает со стула. Ее глаза полны страха, по щекам градом текут слезы, руки дрожат, а грубы кровоточат.

— Ди. — шепчет она

— Ты беременна?

— Да.

— Какой срок?

— Пять недель.

— Рассказывай мне все, решать эту проблему будем вдвоем. — проговариваю я.

— Мой ребенок это не проблема. — прошипела она, складывая руки на животе в защитном жесте.

— Ребенок — это благословение. Которое, дается не каждой. Я говорила о той проблеме, что вы заварили, Влад в коме, и не думаю, что в таком состоянии он тебе поможет. Если кому станет известно, что ты носишь ребенка от него, вот тогда будут проблемы.

— Хорошо. Дай мне сутки и я все тебе расскажу. — говорит она.

— Хорошо, сутки. Кто-то еще знает об это? — интересуюсь я.

— Деницио, знает лишь о то, что я встречаюсь с ним.

— Пиздец, а я не сном не духом не знаю. Благодарю за ахуенное доверие. — с сарказмом в голосе произношу я.

— Прости.

— Как вы выжали, Катрин упоминала трех мертвых аннубесов.

— Сутки. — напоминает она.