Потеря Тулона после тех радужных надежд, какие возбудила сначала сдача его, вызвала большой ропот в Англии. Невероятно, однако, чтобы удержание его, если оно даже и было возможно, имело бы благодетельные последствия для этой державы. Расход людей и денег – необходимый для того, чтобы владеть морским портом, окруженным неприятельской территорией и длинной линией командующих над ним высот, которые еще предстояло занять – далеко не вознаградился бы возможными результатами. Сообщение с ним, доступное лишь с моря, в конце концов опиралось бы только на Великобританию как на державу, наиболее способную обеспечить его и наиболее заинтересованную в этой морской позиции, а расстояние до нее между тем весьма значительно. Крайняя ненадежность расчета на местное недовольство, как на элемент, полезный для дела союзников в Тулоне, подтвердилась неудачей Лиона и быстрым усмирением инсургентов южных провинций силами незначительной армии, посланной против них Конвентом. Кроме того, в 1793 году в стране этой свирепствовал голод, так что, если бы союзные силы в Тулоне и были достаточны для того, чтобы перейти в наступление, успех был бы возможен лишь при наличии огромных запасов продовольствия в порту. (Нужда в съестных припасах была так велика, что французы одно время думали сами снять осаду порта по этой причине.) Короче говоря, обладание Тулоном не представляло выгод для британцев вследствие большого его удаления от их отечественных портов без преимуществ стратегического положения Гибралтара и без легкости его обороны. Кроме того, оккупация Тулона возбудила бы ревнивые чувства со стороны средиземноморских держав и внесла бы еще более несогласия в коалицию, и без того уже страдавшую от взаимной подозрительности ее членов.

Из Тулона Худ удалился в Гиерскую бухту, лежащую лишь в нескольких милях к востоку от этого порта и обладающую хорошо защищенным рейдом, конец года застал его еще там. Лорд Хоу отвел флот Канала в порт в середине декабря и оставался там до следующего мая. Так закончилась деятельность враждебных сторон на море в 1793 году.

Примечание. План Пиренейской войны был целесообразен не потому, что обстоятельства были благоприятны британцам, а потому, что там был «боевой» шанс добиться больших результатов, совершенно так же, как в Тулоне, где попытка, однако же, не увенчалась успехом. Один известный историк упомянутой войны настаивает на том, что в ней британцы совершили дело освобождения; и даже приняв во внимание и национальное пристрастие, которого нельзя не видеть у этого историка, все-таки можно признать, что он прав, уже вследствие дезорганизованного тогдашнего состояния Испании, терпевшей неудачи везде, где ей не помогало британское оружие. Ход войны в западной части полуострова, где были британцы, показывает убедительно, какими рамками стесняются военно-сухопутные предприятия государства, имеющего относительно маленькую армию при большом флоте. Веллингтон, высадившись в Португалии в апреле 1809 года – несмотря на свой военный гений и блестящие успехи, несмотря на благоприятное для него настроение населения полуострова и несмотря, наконец, на огромную растянутость и трудные условия линии сообщения французов – еще и в марте 1811 года не мог пробраться внутрь страны далее линии укреплений Торрес-Вельдас. Иначе говоря, он просто опирался лишь на Лиссабон, будучи не в состоянии держаться против французов в Испании. По внешности военное положение обеих сторон было тогда такое же, как и вначале. Причины, заставлявшие британцев продолжать войну, по своему характеру были те же, что и в 1809 году; но теперь шансы их на успех значительно увеличились в силу политических и экономических условий, а также чрезвычайной заботливости и предусмотрительности, благодаря которым британский военачальник сделал неприступной свою позицию под Лиссабоном. Несмотря на то, отступление французов и окончательное поражение их в Испании были следствием трудности их предприятия в военном отношении, а также несоразмерности политических комбинаций Наполеона, но не силы высадившейся в Португалии британской армии, которая, при всех превосходных качествах ее и ее вождя, значительно уступала в численности противнику. В конце концов именно Континентальная система императора, направленная против морского могущества Англии, и дала в руки этой армии те шансы, только при обладании которыми слабейшие силы могли с успехом предпринять наступательный образ действий. Не к умалению, но к еще высшей оценке заслуга великого англичанина должно послужить указание на то, что гений его помог ему предвидеть наступление благоприятного случая, хотя и в далеком еще будущем, и что он имел мужество выждать его.

Поучительно провести замечательную параллель между вторжением британцев на полуостров, которое в конце концов увенчалось успехом, и проектировавшимся вторжением Наполеона в Англию, которое не осуществилось. В первом активными силами были господствовавший на океане флот и незначительная сухопутная сила; во втором – не имевшая соперников армия и весьма слабый, по своим плохим качествам, флот. В обоих случаях шансы были в значительнейшей мере против успеха, в обоих случаях предприятие всецело наступательного характера при посредстве слабейшей силы опиралось на стечение благоприятных случайностей, подготовка которых составила задачу наступавшей стороны, а предотвращение – задачу стороны оборонявшейся. Одинаковая продолжительность долгого ожидания в обоих случаях представляет случайное совпадение; но неустанная бдительность и постоянная готовность на искусно выбранной позиции обязательны для слабейшей силы, которая надеется выйти из оборонительного положения и нанесением противнику удара дать себя почувствовать на поле действий. Благоприятный случай не представился Наполеону потому, что британские военачальники никогда не спускали глаз с его флота, на который опирались его сложные комбинации, как свод на свой замковый камень. В противоположность этому случай представился Веллингтону потому, что император не сосредоточил в достаточной степени своего внимания на полуостров, утомленный неудачами там и представлявшимися ему затруднениями, и дружным усилиям искусного противника противопоставил разрозненные и не соответствовавшие задаче силы.