Будущее? О каком будущем он сейчас говорит?

– Брак не обязывает меня ни к чувствам, ни к верности. Я не хочу эту свадьбу. Отказаться не могу. Поэтому принимай то, что есть, – выдал он так холодно, что я вздрогнула.

Вы только посмотрите! Как человек, то есть дракон, может быть таким бесчувственным и жестоким? По его мнению, это все нормально?

Да меня всю уже трясет, только бы не разреветься тут. Возьми себя в руки, Рина! Этот подлец не заслуживает ни одной твоей слезинки!

– Принимать я буду решения, а не условия, – произнесла я, набравшись смелости непонятно откуда.

Расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза. В те самые глаза, которыми еще недавно восхищалась. Но теперь знаю, что за их красотой скрывается черная душа.

– И какие решения ты можешь принять в своем-то положении? – усмехнулся парень, рождая внутри меня еще больше ненависти и злости. – Проклянешь меня, ведьма? – Эзер подался вперед и уперся в меня своим свирепым взглядом, рассчитывая, что я испуганно попячусь.

Нет уж. Эта битва будет за мной!

Я шагнула еще ближе, пусть отступает сам.

И вот мы стоим так близко, что при других обстоятельствах у меня сперло бы дыхание от волнения, но сейчас я дышу. Уверенно, гневно, глубоко. И он начинает дышать точно так же, хотя секунду назад был почти обездвижен.

Злится, что женушка не подчиняется? Вы гляньте, даже зрачки из кругов превратились в узкие вертикальные линии.

Пугающе. Но не на ту ведьму напал!

– Буду я еще тратить силы на тебя. С таким-то характером сам себе жизнь отравишь. А меня в твоей агонии не будет! – заверила я, развернулась так резко, что выбившиеся из прически пряди двинули ему прямо по лицу. Ну хоть так. И то радость.

Расправила плечи и гордо, стараясь не переходить на бег, как бы ни хотелось, удалилась из проклятой беседки.

– Стой! – брякнул он мне сбивчиво вслед.

Ага, буду я тебя слушать.

Лишь когда ветви плакучей ивы и добрый десяток шагов отдалили меня от Эзера, слезы пробили броню.

Сама не понимаю, отчего я плакала. Он ведь не был мне дорог настолько, чтобы разбить сердце. Но надлом внутри я чувствовала. Душу саднило, но не от предательства, а от разочарования и обиды.

И как я могла считать этого гада достойным? Как могла восхищаться им? Стать женой-терпилой? Ну уж нет!

Даже если голову пригрозят отрубить. Ни за что!

Я была готова биться до последнего, но даже не подозревала, что ждет меня уже этим вечером…

– Мама, ты слышишь, что я говорю?! – Я вконец охрипла, пытаясь доказать этой женщине, что не выйду замуж за изменщика.

А что она в ответ?! Нет. Вы только послушайте!

– Успокойся, Рина. Не нужно так остро реагировать. Я понимаю, в твоем возрасте все кажется другим, но, когда подрастешь, ты поймешь, что жизнь не делится на черное и белое.

– Не верю, что слышу это от тебя! – Заметалась по комнате, выискивая взглядом то, что еще можно тут кинуть, ибо злость брала надо мной верх. Однако все уже было разбросано так, что трудно сделать шаг, не цепляясь за какое-нибудь платье. Не поднимать же с пола и швырять опять. А вазы жалко. – Ты, в самом деле, выдашь меня за изменщика, который мне в лицо сказал, что меня ждет?!

– Любого мужчину можно перевоспитать, поверь мне, – выдала она.

Ну да, госпожа Солт, действительно, способна из волка сделать овечку и наоборот. Но я не она. А даже если бы и была такой, то не хочу и на километр приближать к этому гаду.

Зачем портить свои нервы и лить слезы в борьбе за того, кто отныне мне противен? Я скорее руку себе отрублю, чем прикоснусь к нему! Вот так!

– Я не выйду за него! Хоть убейте! – произнесла я, да так громко, что оставшаяся часть семейства, не решавшаяся входить в комнату до окончания женской войны, все-таки переступила порог.

– Девочки, идите к себе, – велел отец сестрам, и они, бросив на меня сочувствующие взгляды, повиновались. – Дорогая. – Папа подошел к матери. – Давай обсудим все спокойно.

– Нечего тут обсуждать! Этот брак состоится! – отрезала женщина, которая подарила мне жизнь и, видимо, в какой-то незаметный для меня момент перестала ее ценить. – Мы не можем отказаться. Слишком многое завязано на этом договоре, и ты это знаешь не хуже меня, Ксаво! Не нужно делать из меня монстра!

– Тогда не веди себя как монстр! – потребовала я. Вот смотрю на эту женщину и не узнаю. Знала, что она жесткая и беспринципная, но не думала, что испытаю ее розги на собственной шкуре.

– Думай, что говоришь, юная леди! – выкрикнул папа.

– Вот! – Мама покачала головой. – Это ты ее избаловал так, что она совсем отбилась от рук! Посмотри, какой стала!

– А какой я должна быть? Молча принимать всю гадость, что мне готовит моя же семья?

– Еще одно слово, и этой семьи у тебя не будет, юная леди! – пригрозила женщина.

– Лидия!

– Нет, Ксаво. Оставь это мне. – Мать сверкнула глазами. – Слушай внимательно, Рина. Либо ты поумеришь свой пыл и сделаешь то, что велено, либо отныне будешь сама по себе. Понятно?

– Пусть так! – выдала я, не веря своим ушам.

Если они готовы от меня отказаться, то почему я должна за них цепляться?!

– Ты, видимо, не поняла, что я имею в виду. Ты не получишь больше от нас ни копейки. Все твои развлечения с подружками, походы в женские салоны и покупки барахла – забудь!

– Если такова цена моей свободы – пожалуйста! Как будет угодно! – решила я, еще больше раздражая своей непокорностью.

– Тогда и об Академии Высшей Магии забудь. Больше ни копейки не дам на твое обучение! – Она ударила по самому больному.

– Лидия, – не выдержал отец. – Это уже слишком. Чем же она будет заниматься?

– Пусть поможет прислуге и поймет, что такое жизнь, раз так легко от всего отказывается! – Была непреклонна женщина, которую я называла мамой.

Я не могла больше смотреть на нее без слез. Они топили лицо, прожигали щеки, а мать глядела на меня холодно и равнодушно, выжидая, когда я сломаюсь и раскаюсь. Но нет.

Я ринулась к шкафу, достала сумку и принялась сию же секунду закидывать в нее раскиданные по полу вещи.

– Что ты делаешь?!

– Думаю, жизнь в этом доме мне уже не по карману! – выпалила я, не желая больше даже смотреть в сторону родителей.

– И куда ты пойдешь?!

– Какая тебе разница? Ты и так меня уже выкинула! – выкрикнула я и бросилась со всех ног прочь. Летела по коридорам, по ступеням, по двору, по улице, где уже смеркалось, и, только оказавшись за километр от дома, задумалась:

В самом деле, куда я теперь пойду на ночь глядя?

Это была первая ночь, которую я провела на улице.

Зная, что бродить по темным переулкам Севиля в одиночку небезопасно, я чуть ли не со всех ног летела к Академии. Половина общественных экипажей уже сошла с маршрутов, а единственный, что удалось поймать, довез лишь до окраины города, откуда пришлось бежать еще два километра.

Но, как бы я ни сбивала ноги, попасть в Академию до начала комендантского часа не успела. И осталась ночевать под забором, смакуя все прелести жизни и жалея себя.

Уже утром попала в комнату. Мей и Тери уехали на каникулы, и поплакаться мне было некому, а описывать горе в письме я не хотела. Первые дни провела в пустом общежитии и уже почти свыклась с новой реальностью, пока комендантша не велела зайти к ректору.

Оказалось, матушка не шутила о том, что больше не будет вносить плату за мое обучение, и ректор уведомил, что мне лучше вернуться домой в ближайшие несколько дней. Кажется, он знал причины такого поведения моей семьи, поэтому расспрашивать и любопытствовать, как обычно это делал, не стал. Зато предложил людей в сопровождение.

И что мне оставалось? Вот так просто сдаться и вернуться? Вместо этого я спросила, сколько стоит обучение и дату предстоящего платежа.