Вещает песня и я с ней полностью согласна. Это мир не светлых существ, он давно прогнил и его переполнили люди готовые идти по головам других ради себя. Я не исключение. Я выросла среди них и не знаю другого. Либо ты, либо тебя – закон прост и ясен еще с детства.

Я приближаюсь в жертве и заношу лом. Одно движение и он падает замертво с разбитой головой. Ха! Навыки не забыты! Лужа крови сочится через его черепушку и добегает до моих ног. Я расплываюсь в наслаждении. Меня переполняет приятное чувство радости и облегчения, а сердце обжигает горячая жестокость и отмщение. Я сажусь на корточки перед еще теплым телом и не могу перестать улыбаться.

–Не дочь, а чудовище – парирую я.

Суть мира есть тьма

Поджигаю бигга бонг

И сгораю дотла

Детка, кажется, я медленно схожу с ума

Но отвечу «Все кайф», как бы ни были дела

Я не вижу людей, только их тела

Я обмакиваю палец в крови и любуюсь, до чего же прекрасная картина! Встаю и ногой переворачиваю тело на спину. Качаю голову в такт музыки. Дохожу до кухни и из ящика достаю нож. Тот самый. Смотрю на свое отражение в лезвии, и улыбка еще больше разрезает мое лицо. Глаза горят. Но мне плевать, я только рада. Снова возвращаюсь к телу и намечаю крестик пальцем в крови в радиусе сердца. За музыкой не слышно, но я кричу «Умри! Убей! Умри! Убей! Умри! Убей!».

Окрыление растворяется с рассветом за окном. Тела уже будто бы и не бывало. Штаны чисты, как и совесть, лишь черная водолазка пропитана насквозь кровью. Если наносить смертельные удары арматурой я умела, то вырезание человеческого сердца для меня впервые. Но она уже замочена в ванной, так что еще сгодится на остальные вылазки. На всю квартиру играет все та же песня:

Я убивал, умирал

На глазах у горящих в зале

Убивал, умирал

Себя своими руками

Убивал, умирал

Не беда, у мирозданья

А я в алом топе танцую и подпеваю, затирая кровь. Солнце медленно ползет вверх и освещает маленький бутылек с одной каплей крови. Пока что одной)

Совсем скоро газеты будут пестреть новостями. А я уже знаю какими. Какой-то хладнокровный убийца ударом по голове убил пенсионерку и студентку поздним вечером и вырезал им сердца. Бесчеловечный скажут люди, будто бы жертвы не были такими.

Я стояла в подъезде перед железной дверью и ждала, когда мне откроют. Подумать только самое легкое убийство, но дается трудней всего…

–Вампи! Привет! – голос его был ровным, спокойным. На лице сияла добрая улыбка. – Будешь чай?

Я впала в ступор. Застыла на месте так и не решаясь проходить. Он глянул на меня.

–Извини, сбил с толку да?

–Не то слово.

–Ну тогда заходи.

С большим усилием я прошла внутрь, разуваться не стала, а последовала в его комнату так.

–Я подготовил все как будто это я сам, чтобы тебя не заподозрили.

–Мне нужно будет твое сердце, так что вряд ли это спишут на суицид.

Он помешкал, после сжимая руки в кулаки все же развернулся ко мне и продолжая улыбаться ответил:

–Вырезание сердца, как романтично! Прямо как в Белоснежке! – а в уголках глаз блестели слезы.

–Не то слово.

Он понял, что я это заметила и раскинув руки в стороны рухнул спиной вперед на свою кровать. Я приблизилась, в руках сверкнул металл.

–Надеюсь твоя мечта сбудется – в последний раз улыбнулся он мне, я посмотрела в прекрасные голубые глаза.

–Сбудется, обязательно сбудется вместе с твоей.

–Да наши мечты наконец осуществляться.

Его мама придет за час до рассвета и увидит сына, зарезанного в своей комнате, красивый и тихий мальчик лежит на своей кровати, со сложенными руками у груди, в них он крепко держит свое сердце. На лице последние следы улыбки, но вот глаза уже пустые, стеклянные.

Вампи, апрель 2023 год, город Ирбит.

–Полечка – я застыла.

Я стояла погруженная во тьму и не знала, что происходит. Кто-то шептал и звал из тьмы. Я напряглась и стиснула руки в кулаки, готовая убить любого, кто снова скажет это ужасное имя.

–Полечка – издеваясь и играя со мной повторило нечто.

Я рывком обернулась, но за спиной никого не было. Зато я обнаружила что я маленькая и беззащитная малютка из детства. Годами выработанная жестокость и самозащита тут же слетела будто бы ее и не бывало, я чувствовала себя голой и беззащитной. Стало страшно.

–Полечка – снова повторил голос и ко мне потянулись руки матери прямо из густой черноты. Я отшатнулась в бок.

–Поля! – в стороне меня ухватила грубая мужская рука отца за плечо. Я взвизгнула от страха и боли. Извернулась и побежала прочь от пары рук без их владельцев, зато с голосами, глубоко засевшими во мне.

–Полька! – рявкнул третий голос и старческие руки преградили путь впереди. Я застыла, не зная куда бежать.

–Поля! Полечка! Полянка! Полина! Полька! – множество шепчущих и кричащих голосов стали резать по ушами. Я зажала их руками пытаясь унять прилив паники и боли в голове. Но вокруг меня оказалась множество рук, хватавшее и давящее.

Я рыскала глазами в пути отступления, но бежать было некуда. Руки обступили везде: и справа, и слева, и сзади, и спереди, и снизу, и сверху.

И кричали мое имя таща в пучину тьмы за собой.

–НЕТ! Я НЕ ПОЛИНА! Я ВАМПИ! ПОЛИНА ДАВНО УМЕРЛА! ОСТАЛАСЬ ЛИШЬ ВАМПИ! Я ВАМПИ!

Я резко открыла глаза, но теплая сонливость не торопилась уходить. Я зевнула, потирая глаза.

Сон я уже забыла, как кажется, и то, что произошло до этого.

Черт, прям как после дневного сна. Че хоть произошло?

Я поднялась, принимая сидячее положение. Как оказалось я спала прямо на полу у входа своей комнаты. Впереди стол с ноутом, чайником и микроволновкой. Над ним полка с вампирскими романами и научными предположениями на их же счет, посуда. Окно. Светло, значит день? Нихера не понятно.

Чуть ближе диван, где я сплю, но видимо дойти я не успела и вырубилась прямо тут. Почему?

Слева вешалка с небольшим набором толстовок и джинсов. Справа зеркало во весь рост. Я глянула на себя. Синевато-белая кожа, сухие синие губы, мертвые глаза.

Я поморщилась. И присмотрелась получше. Глаза и впрямь как у трупака. Без блеска жизни. В голове мелькнуло бездыханное тело Виктора. Его такие же мертвые глаза стекляшки.

Точно, я же убивала для обращения. А что дальше?

Я напрягла память.

Вот я собираю последнюю каплю необходимой крови у Виктора и удаляюсь к себе. По пути в темном и самом гнилом переулке выкидываю нож, кухонный, тем что еще мать себя зарезала, также скидываю кеды. И иду домой. Путь мне освещает полная луна.

Дома я тут же принимаюсь за приготовление снадобья. Переборов себя захожу на кухню. Выбора не было, луна видна только из окна на кухне. Тут же на меня обрушивается шквал воспоминаний. Чистые стены, но я отчетливо вижу на них бегающие кровавые имена. А на полу труп, что косит на меня свои мертвые глаза. Кусаю щеки до адской боли и крови, немного помогает отвлечься и я отворачиваюсь к газовой плите, чтобы сосредоточиться на зелье.

В маленький бутылек из стекла с кровью выдавливаю сок пары ягод крыжовника, ради которых пришлось облазить кучу частных дач и огородов, чуть ранее. И ставлю бутылек на водяную баню, отдавая кипячению пол ночи. После ставлю на подоконник и также жду примерно до рассвета. Тонкая нить солнечного света мелькает на горизонте, и я беру бутылек в руки. Смесь стала черной.

Я смотрю на нее и думаю. Все? И это поможет мне стать вампиром? А точно ли? Так просто? Ну конечно убивать не самое легкое, но довольно просто ведь? И ингредиента всего два, точно больше не нужно?

Но рассвет подгоняет меня. Я еще кидаю пару взглядов на бутылек с разных ракурсов, откупориваю пробку и опустошаю его за один раз.

На языке остается привкус гнили и железа. А в голову так ударяет, будто бы кто-то воткнул в меня иглу.