Ей просто протянули книгу… Но эти руки, эти тонкие смуглые пальцы с коротко подстриженными светлыми ногтями… Она узнала эти руки сразу же и подняла голову. И не ошиблась.

Перед ней действительно стоял Виталя. Он протягивал ей книгу и улыбался своей белозубой красивой улыбкой, которую Злата когда-то так любила.

– Привет, Злата Юрьевна! – сказал он.

Полянская лишь кивнула в ответ и, взяв протянутую книгу, поспешно опустила глаза.

– Ты надолго здесь еще? – негромко спросил он, стараясь не привлекать внимания.

Но Злата уже чувствовала на себе взгляды присутствующих, и Маргариты Николаевны в том числе.

Стало ужасно неловко. Показалось, все вокруг сразу поняли: это не просто мужчина, не просто знакомый.

– Нет, – коротко сказала она, желая, чтобы Дорош поскорее ушел.

– Не убегай так сразу. Я хотел бы поздравить тебя лично…

Девушка лишь кивнула в ответ и протянула мужчине подписанную книгу. Он отошел, а Злата не смогла побороть искушение и оглянулась ему вслед.

Дорош шел к дверям неторопливой, ленивой походкой, склонив голову, и листал книгу. Кажется, с их последней встречи мужчина заметно похудел, но это даже было к лучшему: он стал выше и стройнее, и ему бесподобно шли темно-синие узкие джинсы и нежно-розовая сорочка с короткими рукавами. Цвет ее лишь подчеркивал смуглость его кожи.

Злата отвернулась и попыталась сосредоточиться на читателях и автографах. Фотосессия, а потом еще и интервью порядком затянулись.

Полянскую то одолевало нетерпение, то, наоборот, хотелось, чтобы все это длилось бесконечно. То появлялось желание оборвать на полуслове телевизионщика и убежать отсюда, то хотелось говорить и говорить, чтобы потом, покинув библиотеку, убедиться, что мужчина ушел.

Когда Злата вышла из библиотеки, прижимая к груди букет лилий, солнце клонилось к горизонту. В библиотеке работал кондиционер, а на улице, несмотря на то, что близился вечер, было все так же душно и жарко. От прогретого за день асфальта как будто марево поднималось и плыло в неподвижном воздухе. На небе по-прежнему ни облачка…

Оглянувшись по сторонам и не увидев поблизости Витали, Злата опустила на глаза очки и поспешила к своей машине, мечтая поскорее покинуть город и вдохнуть полной грудью чистый деревенский воздух. Она не понимала, как вообще жила когда-то в городе. Теперь любая вылазка в районный центр или столицу заканчивалась для нее головной болью. Уж слишком спертым и загазованным был воздух…

Она уже открыла машину, когда увидела, как из рядом стоящего автомобиля, большого, черного, блестящего, выходит Дорош.

Сердце екнуло, но на лице ничего не отразилось. Злата улыбнулась ему непринужденно и легко, так, как улыбалась всем. Мужчина обошел машину и остановился рядом с ней.

– К тебе прямо не пробиться! – с улыбкой сказал он.

– А то ж! – в тон ему ответила девушка.

– Позволишь пригласить тебя в кафе? Здесь за углом есть неплохое местечко, и мороженое подают у них вкусное.

Злата взглянула на часы у себя на запястье. Время близилось к ужину, и дома ее наверняка уже заждались. К тому же сегодня они собирались готовить шашлыки…

– Я не задержу тебя! – перехватив ее взгляд, сказал мужчина.

– Ладно, если только ненадолго, – поколебавшись секунду, согласилась Полянская.

Она устала. От напряжения и волнения у нее сдавливало виски – первый признак начинающейся головной боли.

Злата хотела домой. Хотела переодеться, принять душ, поцеловать мужа и дочку и, расслабившись, провести вечер в кругу семьи. Но Дорошу она не смогла отказать. Она обрадовалась, увидев его. И снова испытала то трепетное волнение, позабытое уже, которое он привносил в ее жизнь.

Злата не знала, зачем он захотел снова встретиться с ней, нарушив тем самым данное когда-то обещание. Но она понимала, возврата к прошлому нет, а значит, она может вести себя с ним просто и естественно, как с давним знакомым. И ему совершенно не обязательно знать, как дрогнуло сердце при его появлении.

– Недолго! – засмеялся он и характерным жестом предложил ей идти вперед.

Кафе действительно оказалось едва ли не за углом. Оно было новым, поэтому Полянская еще не бывала здесь. Территория была огорожена плетеным забором, под большими тентами стояли столики и стулья. Внутри был небольшой зал, работал кондиционер, но, несмотря на это, сделав заказ, они вернулись на улицу и устроились за одним из немногих свободных столиков, под тентом, дожидаясь, пока официантка принесет им заказ.

Предзакатное солнце золотисто-багряным светом заливало улицы, утомленные жарой, по тротуарам неторопливо прогуливались люди. На дороге ближе к вечеру уменьшился поток транспорта. Злата положила на стол лилии и мобильный, сняла очки. Официантка, принесшая стакан холодной газированной воды, взглянув на Злату, тут же расплылась в улыбке.

– Ой, а вы Злата Полянская, да? Вы уж извините меня за назойливость, но, может быть, вы согласитесь сфотографироваться со мной? Моя мама и бабушка обожают вас! И мне тоже нравятся ваши песни! И мы вообще все в городе гордимся тем, что вы наша землячка, и вами тоже гордимся! Приезжайте к нам с концертом, вот увидите – будет аншлаг! – девушка говорила с такой неподкупной искренностью, с такой теплотой, тронувшей Злату до глубины души и смутившей одно временно.

Виталя смотрел то на официантку, то на Злату, снисходительно улыбаясь, а она чувствовала себя неловко и некомфортно. Нет, конечно, не впервые люди подходили к ней, благодарили, просили автограф и фото на память. Это не ново было для нее, пусть каждый раз немного смущало. Но это впервые происходило в присутствии Дороша, и казалось, будто она хвастается, выставляя напоказ свою известность. А ведь это было не так.

– Спасибо! – сказала она и поднялась из-за стола.

Официантка вытащила из кармана передника блокнот, вырвала листок и подала Злате ручку. Полянская быстро расписалась, а потом сфотографировалась.

Девушка, поблагодарив ее, отошла, а Злата, опустившись на стул, сделала глоток газировки, не сразу решившись поднять глаза на мужчину.

– М-да! – весело произнес Дорош. – Оказывается, с тобой теперь нельзя так просто появиться на людях! Тебя уже узнают в лицо?! Надеюсь, фотографы не сбегутся сейчас?

– Нет, не сбегутся! Меня, конечно, узнают в лицо, но не до такой степени! К тому же с журналистами мы только что общались. А тебя что, это беспокоит? Боишься попасть с компрометирующим фото на первую полосу районной газеты?

– Боюсь скомпрометировать тебя подобным фото!

– Спасибо за заботу! Но… Муж мне доверяет, а остальное… – Правда? Неужели за все эти годы ты ни разу не дала ему повода для ревности?

– Нет, не дала! – заявила девушка.

– Ни за что не поверю!

Злата нахмурилась. Да что он себе позволяет!

Дорош показал ей язык.

Полянская рассмеялась.

– А ты не боишься, что жена увидит? Прости, но мне кажется, тебе она как раз не особенно доверяет!

Виталя рассмеялся, и в его темных глазах заплясали знакомые искорки.

– К тебе она меня не приревнует! – с уверенностью заявил он.

Злата не нашлась с ответом.

– Как у тебя дела? – помолчав немного, снова заговорил мужчина.

– Если одним словом, то замечательно! А вообще приходится много работать! Как-то, знаешь, когда все только начиналось, мне хотелось, чтобы все закрутилось, что-то стало происходить, мы куда-то ездили, что-то делали. Все завертелось не сразу, постепенно набирало обороты, и теперь остановить это невозможно. Да и не нужно, – она не могла рассказывать и пересказывать ему все подробности, понимая, что ему это и неинтересно будет.

Ведь их с Лешей артистическая деятельность только на первый взгляд выглядела такой уж замечательной. Она походила на айсберг. Верх – когда они выходили на сцену, а все, что скрыто под водой, было нелегким трудом.

Потому что для того, чтобы находиться на плаву в отечественном шоу-бизнесе, впрочем, как и в любом другом, одного таланта мало.