Все, включая профессора Коробкина, знали, что ландшафт не годится, но директиву нужно было отработать для калибровки Сферы и уточнения параметров для последующих директив.
Ниже, после тревожного протокола, привожу комментарий профессора Коробкина. Того требует регламент. К счастью, у нас было целых 5 часов, чтобы насладиться обменом впечатлениями, и профессор Коробкин не потратил их зря, из-за чего вполне научный отчет стал пухнуть до объемов романа, да и я увлекся излишне повествовательной манерой речи, хотя это не входит в мою настройку.
Протокол тревоги
Пункт 1. Монолитный объект.
Монолитный объект черного цвета. Размер 5 на 5 километров. Масса 3000 тонн. Материализовался над ландшафтом на 106 миллисекунд после автоматической блокировки Сферы. Причина появления – неизвестно. Функция – неизвестно.
Объект, подчиняясь закону гравитации, должен был обрушиться на ландшафт сверху и закрыть все выходы из лаборатории.
Пункт 2. Пленители.
Пленители исчезли из генерации. Они являлись неотъемлемой частью генерации. Пленители всегда действовали радикально, будто имели осознанное представление о директиве и видели суть ландшафта. Мы не смогли отследить их движение. Не осталось никаких следов в хронике генерации ландшафта, которые указывали бы, что пленители существовали. Однако остались фактические последствия их действий. Существует вероятность связи пункта 1 с пунктом 2.
Цель пленителей по директиве – предотвращать и устранять аномалии. Они трактовали свою деятельность сами, исходя из открывшегося внезапно уровня осознанности. Прошу проф. Коробкина уделить тщательное внимание этому вопросу.
Пункт 3. Дэв.
Ни одной записи в директиве. Его не должно было существовать. Но он есть.
С вероятностью 99,8 % присутствие необозначенной сущности нарушает функционирование генерации.
Комментарий профессора Коробкина
Да, я отдаю себе отчет, что мои коллеги, и даже этот овал микросхем, считают меня мечтателем, и все так же снисходительно улыбаюсь. Они забывают, что творческое дерзновение двигает науку вперед, а не рамки и формулы.
Формулы служат нам, но не наоборот. И если будет нужно, под любую фантазию найдутся физические законы. Нужно только искать. Кто ищет, тот ищет, а я тот, кто находит. И я нахожу.
Да, я на подъеме. И я уже готовлю следующую директиву. Тут же поделюсь мыслями по отработанному материалу, пока впечатления свежи.
Генерация вышла невероятной. В этом утверждении и восторг и раздражение. В такой бурной среде человеческое сознание не сможет выжить. Магические живые миры будоражат воображение человека. Человек мышлением далек от тех, кто готов принять и поддерживать мифологическо-фантасмагорическое бытие вечных перемен и нестабильности. Реальность такого ландшафта в лучшем случае развалится, а в худшем развалит весь остальной мир. Непригодна для жизни. В качестве музея – да, забавно, но музей этот тогда должен стоять под титановым куполом.
Иногда я задаюсь вопросом, не таков ли наш мир только потому, что именно его мы можем вынести. Мы как бы стоим восприятием на грани выносимого. За нами ничего нет, а впереди невозможность. Вот мы и вынуждены всегда существовать в том и воспринимать то, что способны вынести. И если кажется, что условия становятся тяжелее, это мы закаляемся и становимся сильнее. Как бы я тогда хотел быть слабым. Но я не могу.
Мы не можем даже выбрать сдаться. Мы не можем выбрать слабость. Сдаваясь, мы еще сильнее принимаем все происходящее с нами – борясь, мы играем этому на руку. Я улыбаюсь. Я борюсь.
?
Тимофей искал Меркурия. Тимофей злился, а когда он злился, начинал шаркать ногами. Шарк, шарк. Не помогало. Шарк, шарк.
Как он с ним разминулся? Меркурий вдруг застыл, налетела толпа прохожих. Туристы. Меркурий не двигался, а Тимофею пришлось отойти, чтобы не толкаться с людьми. Так Меркурий и исчез, будто его смыло человеческой волною.
Тимофей не мог смириться, что пойдет к Дэву один. Сны ведь. Тимофей решил ходить вокруг места исчезновения, каждый раз увеличивая радиус. Так в одном закрытом дворике он нашел коробочку. Один бок коробки вмят, будто на нее наступили. Колючие щепки торчали из трещины. Внутри лежала книга. Тимофей взял коробочку, чтобы отнести Дэву, и ему сделалось страшно.
Страшно. Меркурия нет, и никогда он не дойдет с ним к Дэву. Сон не сбудется. А если сон не сбудется, голова разорвется. В ней навсегда застрянет ощущение несбывшегося. Оно будет расти и расти, пока места не останется, и тогда оно начнет давить стенки его черепной коробки.
Меркурия нет. Тимофей ощутил бессмысленность, пустоту. Он побежал с книгой в руках. Ноги несли за город. К горе.
Тимофей миновал небольшой мост через овраг. В овраге как всегда людно. Серокожие сборщики туманов орудовали широкими щипцами. Оставил позади парк с карликовыми деревьями и вышел на подъем к горе.
Наступали сумерки, первые белые звезды смотрели с зеленоватого неба.
Тимофей выдохся, дорога в гору изматывала. Ноги горели. Нужно отдохнуть, перевести дух. Выход на тайную тропу до домика Дэва близко, а там немного останется.
Нет. Нет. Нет. Не поддаваться. Бежать. Тимофей побежал.
Путь лежал рядом с обрывом. Пологий скат по правую руку, а по левую отвесная скальная стена. Скоро стена сменится рощей и будет между деревьев проход. Обычно прохода не видно, кажется, что деревья стоят у скалы, но деревья скрывают узкий лаз. Там еще несколько шагов и дом, где живет Дэв.
Тимофей споткнулся. Он слишком старался удержать в руках коробочку, поэтому упал. Покатился вниз по отвесному склону. Камни били его в бока, в ребра, тупые, острые, по ногам, по голове, рвали одежду. Вскоре ему показалось, что его прокручивают через мясорубку, и это никогда уже не кончится.
Тимофей пришел в себя где-то внизу у подножия. Он попытался встать и не смог. Слишком больно. Никогда он еще не испытывал столько боли. Он подумал, что дальше в жизни ему больше никогда не будет больно, ведь он расплатился сейчас за все возможное будущее.
«Если жизнь будет».
Неподалеку валялась коробочка, книга выпала из нее и лежала рядом.
Книга.
«Книга».
Тимофей взял книгу.
«Нужно читать, – даже думать больно. – Нужно читать, пока не погасло Солнце. Теперь понял, как дойдем».
Тимофей потянулся рукой к книге. Он едва двигал головой и не мог оценить, насколько сильно тело разбилось о камни. Зацепил книгу исцарапанным указательным пальцем и подтянул ближе. Той же рукой неуклюже открыл книгу, сминая страницы, пачкая кровью. Тимофей подсмотрел номера страниц, пока Меркурий читал, и открыл близко к тому месту, где Меркурий остановился. Тимофей начал читать.
…новая эпоха великих географических открытий. Когда наступит конец поиску, когда ландшафт извлекут и стабилизируют, человечество откроет мир снова.
Опыт японских коллег стоит учесть. Инструмент обязан быть пустым. Тот, кто открывает ландшафту дверь, должен быть пустым. Иначе ландшафт повредится при извлечении. Сад камней – вот что такое теперь современная Япония.
В предыдущих главах упоминалось, как катастрофа открыла новую сферу научных исследований. Задача – оптимизировать извлечение ландшафта при генерации во благо цивилизации. Возможность нельзя упускать.
Гуманность. Вот о чем не помнят мои коллеги. Страх застил им глаза. Пустой человек заслуживает жить не меньше. Пока он нам нужен, мы используем его, но разве можно списать его в утиль по достижении цели? С этим я не согласен.
Для них он даже не жив. Да, он подобен растению, ум его подвижен только при подключении к Сфере. Но что если я найду путь, как извлечь ландшафт, поистине райский ландшафт, который не снился ни японцам, ни шведам, ни немцам, да еще и вдохнуть жизнь в нашу любимую человеческую болванку. Что если, двигаясь к этим двум благородным целям, а не отвергая полностью возможность сделать одно хорошее дело ради другого, мы только больше приобретаем.
Моя вера в хорошее, да, романтическая вера, глупая, смейтесь, но я убежден, что такое намерение принесет плоды в обоих начинаниях. И мы преуспеем многократно. Я все сделаю, чтобы…
