Рина же замерла.

Теобальд? Разве это не одно из имен, которое использует Рихт для поездок? По телу пробежались мурашки, сердце на секунду забыло, что ему, подобно телу, нельзя замирать.

«Погоди-ка… А чего я трясусь?»

Страх от упоминания одного из имен главного героя внезапно сменилось недоумением, а после и вовсе раздражением. Это и есть главный герой? Какого черта он оскорбляет невинную женщину?! К тому же, что же могло заставить самого Рихта сменить образ и примчаться в этот богом забытый старенький дом? Пришел проведать, насколько Медея несчастна, потому что у нее сына «украли»?

— Добрый день, госпожа Медея, — Теобальд растянулся в улыбке, оголив рядок белых зубов. — Может для начала пройдем в дом и выпьем по чашечке чая?

— Я не думаю, что это уместно, — холодно ответила женщина.

— Но я проделал такой длинный путь, неужели даже кружечкой чая не угостите?

Рина незаметно схватила Медею за платье и потянула ткань несколько раз на себя. Медея нахмурилась, но знак поняла. Она передала Витту на руки Рины.

— Если вы, господин Теобальд, так настаиваете, то я не против, однако в следующий раз не являйтесь внезапно без приглашения. Сейчас в этом доме нет мужчин, ваши действия истолкуют превратно.

Теобальд усмехнулся.

— Приму к сведению.

Они прошли в дом, оставив Рину и Витту в саду. Рина тут же наклонилась к уху младшей сестренки:

— Витта, ты знаешь, как незаметно подслушать разговор твоей мамы с этим мужчиной?

— Знаю, — Витта кивнула.

Она слезла с рук Рины и повела сестру за собой. Вход сменился не освещенными коридорами, было настолько темно, что хоть глаза выколи, тем не менее Витта ловко вела Рину так, чтобы на нее не попадала паутина и грязь. Обе при этом выглядели серьезными.

«Такова цена, которую нужно заплатить, если хочешь лучше знать образ мысли врага», — повторяла про себя Рина, когда взгляд ее пары глаз встречался с множеством глаз пауков.

Проведя сестру по заброшенным коридорам прислуги, в конце пути Витта помогла ей пролезть в тайный ход.

— Для встречи с плохими людьми мама использует малую комнату, — зашептала малышка. — В нем есть запасной выход, из которого можно незаметно сбежать, если люди окажутся даже злее, чем мама думала.

Обрадовавшись честности Витты, Рина погладила ее по голове. Она наконец убедилась, что Медея и Витта довольно находчивы — мать и дочь быстро научилась использовать усадьбу шпионки правильным образом.

Наконец две сестры прекратили свой путь, притаились и стали прислушиваться.

— Так значит это правда, что Эйрена запросила переезда Малика в свою резиденцию? — спросил Теобальд.

— Верно, — отвечала Медея. Голос ее при этом казался спокойным.

— Она объяснила причину? Зачем ей это?

Медея молчала какое-то время, но все же сказала:

— Меня не держат в курсе всех дел, но со слов сына я поняла, что Эйрена хочет дать ему возможность себя проявить.

— Вот как, ха-ха. А вам не кажется, что она просто хочет использовать вашего сына, чтобы повесить на него свои грехи, а после, хорошо использовав, выбросить? Если вашего сынка опозорят, он заимеет бесславную репутацию, его спустя время даже рядовым служащим во дворец не возьмут.

Медея долго молчала, и ее молчание было ответом для Теобальда.

— Вижу, вы и сами осознаете, в какое непредсказуемое место попал ваш любимый сынок. Если понимаете это, то прошу вас снова подумайте, на чьей стороне вы хотите быть, Медея. На стороне сына? Или стороне вертихвостки Эйрены?

Рина сжала руки в кулак. Чертов Рихт… этот гадкий ублюдок пытался использовать в своих мерзких планах даже безобидную женщину! Насколько же его пугали силы Эйрены, раз он считал правильным запугивать женщину будущим ее же детей!

Витта почувствовала злость Рины, она взяла сестру за руку и крепко сжала. Рине стало чуть спокойнее на душе. В это время послышался голос Медеи:

— Господин Теобальд, я не желаю больше слушать ваши домыслы. Я верю, что мои дети сами разберутся с тем, как им жить.

— Ха-ха-ха, ваши дети? Неужто и Эйрену своей дочерью называете?

— Я никогда, — теперь уже во весь голос заявила Медея, — ни единого раза, не говорила обратного. Пусть Эйрена и не воспринимает меня как свою мать, я всегда буду считать ее своей семьей и своей дочерью, а семье вредят только худшие из мерзавцев, — на последних словах голос Медеи стал тише, но остался все еще жестким. — Повторю, если вы не поняли, я не стану ей намеренно вредить и пакостить.

— Значит, помогать вы мне до сих пор не желаете? — усмехнулся мужчина.

— Не желаю, поэтому больше не предлагайте мне подобного вздора.

— Не пожалейте об этом, Медея. Эйрена не такой добрый человек, как вы считаете. Она никогда не изменит своего мнения, поэтому вы всегда будете жить затворницей, что даже не способна обеспечить своим родным детям лучшего будущего, — Теобальд обвел глазами полупустую комнату, фыркнув. — Можете не провожать.

Он ушел, и как только дверь за ним захлопнулась, Медея осела на стуле, как тряпичная кукла. Тело ее неприятно тряслось, руки непреднамеренно сжали платье. Ее лицо было бледным, а глаза покрасневшими. Так выглядел страх и безнадега, Рине было знакомо это отвратное чувство. Столкнувшись в серьезным врагом, всегда чувствуешь себя таким образом.

Заметя, что Медея не двигается, из секретного хода выбралась Витта, она тихонько подбежала к матери и обняла ее своими крохотными руками. Следом за ней вышла и Рина.

— Так вы все слышали? — спросила Медея, прикрыв руками лицо.

— Да, простите, я не хотела вас этим задеть… Просто… Если честно, я не доверяю тому человеку.

Медея в ответ на слова Рины горько улыбнулась.

— Я тоже ему не доверяю. Как может святой рыцарь строить такие гадкие козни?

— Так вы знаете, кто это на самом деле? — удивилась Рина.

Медея кивнула.

— Чтобы я ему верила, он еще в первую нашу встречу назвал свое настоящее имя. Его зовут Рихт Люмус, но этот мужчина просил все же не называть его так… Я тогда посчитала, что он только шутит, но спустя время задумалась, а вдруг это не так? Ну и какой святой будет так поступать? Разве не ясно, что он задумал что-то неладное?

Рина присела на корточки, чтобы заглянуть Медее в глаза.

— Он считает, что со злом нужно вести себя подобным, злым образом. Это не ваша вина, что он считает грифиню Эйрену злодейкой.

Медея убрала руки с лица и взглянула на Рину.

— Эйрена не злодейка, — твердо заявила она, и выражение лица ее при этом выглядело серьезным. — Эйрена, которую я знаю, всего лишь оставленное всеми дитя. Она предпочла оградить себя от других, но это не значит, что она злая.

Рина покачала головой и улыбнулась.

— Вы ошибаетесь.

Рина не стала убеждать Медею, что Эйрена и впрямь частенько вела себя как подобает злодейке: что она убивала, срывала чужие празднества, оскорбляла людей и злоупотребляла своим положением. Вместо этого она произнесла:

— Вы и сами знаете, что Эйрена больше не одинока.

Отныне она не одна.

— 14 — История о короле и змее

Послышался приглушенный стук в дверь.

— Заходи, Малик, — ответила Рина, впустив брата в комнату.

Сегодня мальчишка выглядел куда привлекательнее, чем обычно: его черные волосы впервые за долгое время были аккуратно уложены; элегантный темно-синий атласный костюм гармонировал и сочетался с яркими голубыми глазами, а бледная аристократичная кожа оттенялась белоснежной рубашкой и аксессуарами — белыми кожаными перчатками и декоративными брошами, инкрустированными жемчугом. В руках он держал длинное прямое пальто и выглядел при этом как достойный жених, а не простой семнадцатилетний мальчишка.

— Ты готова? — спросил он, осматривая Эйрену.

Его глаза пробежали по невысокой фигуре сестры, брови нахмурились, а кончики бледных ушей предательски вспыхнули.

— Обязательно было так одеваться? — наконец спросил он.

Поскольку сегодня предстоял последний выход на сцену, именуемую жизнью Эйрены Де Клифф, Рина хорошенько подготовилась к своему инсценированному спектаклю. Она кропотливо отобрала из числа изобретений Тиссы Де Клифф несколько полезных приспособлений и артефактов, а также смело «оголила» изящную красоту великой ведьмы Эйрены.