— Вот и все… — стискиваю я зубы. — Чертовски хорошая девочка.

Она скользит в ванну и пытается опустить голову вниз. Мои яйца пульсируют и сжимаются при мысли о том, чтобы утопить ее.

— Черт возьми, да, — задыхаюсь я.

Растопырив пальцы на ее затылке, пока ее волосы все еще намотаны на мою руку, я склоняюсь над ней, оказывая давление на ее спину. Она прогибается подо мной, пока я насаживаю ее на себя.

— Хорошая шлюшка.

— О Боже!

Я погружаю ее голову под воду, киска сжимается, а тело сопротивляется мне, но я удерживаю ее на месте, все сильнее трахая членом при каждом движении моих бедер.

— Послушная малышка, — шиплю я.

Затем я поднимаю ее голову вверх, дергая за волосы. Она задыхается, выплескивая воду изо рта, делает еще один глубокий вдох, и я позволяю ей это.

— Папочка смывает всю грязь.

Ее киска сжимается от моих слов.

— Еще раз, маленькая девочка.

Я опускаю ее голову под воду, наслаждаясь паникой ее тела, мечущегося вокруг, когда я врезаюсь в нее. Я опускаю руку в воду и провожу под ней, сильно прижимаясь к ее клитору, заставляя киску сжаться. Но я отказываюсь дать ей кончить. Еще нет.

Я останавливаюсь и снова тяну ее на поверхность, чтобы она всплыла.

Ее тяжелые вдохи и удушье заставляют мои яйца сжиматься.

— Папочка, — плачет она.

Я вырываюсь, вонзаясь глубоко в нее.

— Не говори мне, черт возьми, остановиться, — врезаюсь в нее. — Я не остановлюсь.

Я не уверен, кого я пытаюсь убедить больше: ее или себя. Она пытается покачать головой, но я отказываюсь это принимать. Каждый мускул напрягается от напряжения и потребности, защищая меня от надвигающегося оргазма. Я отчаянно борюсь за то, чтобы сдержать его.

— Папочка собирается утопить тебя, маленькая девочка.

Я снова наклоняю ее голову вниз, и во мне нарастает удовольствие от того, как на этот раз она принимает свою судьбу.

— Но не волнуйся, папочка спасет тебя.

Скрежеща зубами, я прикусываю губу, приближаясь к оргазму. Я подтягиваю ее еще раз, чтобы она могла получить воздух, прежде чем так же быстро толкнуть ее обратно под воду. Ее тело напрягается, и мне становится жаль ее, но при этом головка моего члена набухает.

Дернув ее вверх так, что ее спина сильно ударяется о мою грудь, я наказывающе шлепаю ладонью по ее клитору. Она сжимается от удовольствия, и моя челюсть отвисает, расслабляясь, когда наши оргазмы сталкиваются, а наши тела сгорают во взрыве, таком мощном, что мы навсегда останемся в шрамах.

Глава 18

Джейд

Вчера вечером Томми вынес мое изможденное тело из ванны, шепча любящие, нежные слова, завернул меня в пушистое полотенце и уложил в кровать.

Сидя на краю моей постели, он заключил меня в свои объятия и насухо вытер, затем маневрировал, уложив меня на живот, оседлав мою спину и осторожно расчесывая узлы в моих влажных волосах. Затем он нанес крем на следы укусов на моей коже.

Его твердая длина задевала меня при каждом движении, и хотя я бы не возражала, если бы он снова вошел в меня, но я бы не принимала активного участия. Мое тело слишком вымоталось и болело, чтобы выдержать еще хоть один раунд.

Он осыпал меня благодарными поцелуями и говорил:

— Ты такая хорошая девочка для папочки. Теперь ты вся такая милая и чистая, маленькая девочка.

Затем он перекатился на бок, накрывая нас розовым одеялом с оборками, из которого я уже выросла, и обхватил меня в защитном жесте, обездвиживая.

— Спокойной ночи, маленькая девочка, — прошептал он темноту.

Открывая глаза, я направляю взгляд к часам на тумбочке и внутренне стону, когда понимаю, что уже почти полдень, удивляясь, что Томми позволил мне поспать так долго.

Потягиваясь, я морщусь от дискомфорта в теле. На этот раз даже моя кожа головы не осталась невредимой, но я не могу заставить себя отрицать, что мне это не понравилось. Каким бы извращенным, безрассудным и запрещенным это ни было, это все еще напрягло меня такой эйфорией, что действовало на меня как катализатор.

Снизу доносятся злые, повышенные голоса, и я наклоняю голову, чтобы услышать знакомые звуки, стоящие за ними.

Неужели это мистер Марино? Он сказал, что будет отсутствовать шесть недель. Прошло всего несколько дней.

Я поднимаюсь с кровати и вынуждена схватиться за тумбочку, когда у меня кружится голова и ноги грозят подкоситься. Я делаю глубокий вдох и даю себе минуту, чтобы восстановить контроль над своим своенравным телом.

Оглядывая комнату, я нахожу свои леггинсы и футболку, затем надеваю их. Я натягиваю толстовку, чтобы скрыть следы от укусов на коже, а после собираю волосы в небрежный пучок.

С комом в животе и чувством страха я неохотно открываю дверь спальни и спускаюсь вниз.

Томми

Этим утром я оставил Джейд спать. После прошлой ночи ее тело, должно быть, полностью истощилось. Ощущение контроля над ее телом, даже ее оргазмом, было всепоглощающим, и мне не терпится повторить.

Вместо того, чтобы подать завтрак в постель, я решил приготовить ей поздний завтрак. Я сам накрываю стол и понимаю, что для меня это еще один первый раз.

И все ради маленькой девочки, лежащей на пушистых розовых простынях наверху. Мое сердце сжимается при мысли о том, насколько мы зависим друг от друга. Я знаю, что это вредно для здоровья, но отказываюсь это признавать.

Мой телефон вибрирует, и я смотрю на экран, отмечая, что это служба безопасности. Переворачивая бекон, я отвечаю.

— Сэр, я просто сообщаю вам, что ваш отец прибыл. Он попросил меня заранее позвонить и убедиться, что вы вели себя прилично.

В моей голове путаница: мой отец? Он должен быть еще в отъезде.

— Хорошо, — бормочу я, заканчивая разговор, пытаясь понять, почему он прервал свою командировку. И просить меня вести себя прилично? Ну, это ново. Хотя, честно говоря, за эти годы он заставал меня в столь неудачных ситуациях, что это, вероятно, стало кошмаром для него.

Входная дверь открывается, поэтому я выключаю газ и убираю сковородку с плиты.

— В кабинет, — кричит отец из фойе, отчего мои плечи напрягаются от ярости из-за того, что он заявил о своих правах на мой кабинет. Как будто, черт возьми, это его дом.

Бросив лопатку, я иду вслед за ним. Я раздражен до чертиков, ведь он снова портит день, который должен был стать потрясающим.

Я игнорирую Рафаэля, стоящего возле моего кабинета, с дерзкой ухмылкой на лице, которую я готов стереть.

— Какого черта ты думаешь, что можешь врываться вот так в мой чертов дом?

Я захлопываю за собой дверь, чтобы подчеркнуть свое недовольство.

— Твой дом? С каких пор? — ругается он.

Я глубоко вдыхаю, затем медленно выдыхаю через нос.

— Думаю, я заслужил его, сыграв свою роль в том, чтобы ты мог управлять семейным бизнесом Зени, — парирую я понимающим взглядом.

Это единственная чертова причина, по которой я согласился жениться на Зене: чтобы у меня был собственный дом и единовременная выплата, позволяющая мне отречься от тех самых людей, которые помогли мне сломаться.

По крайней мере, он сидит на стуле для гостей, позволяя мне сидеть на своем, где мне, черт возьми, и место. Мои кулаки сжимаются под столом. Желание принять что-нибудь, чтобы успокоить мои расшатанные нервы и отсутствие контроля в этой ситуации, жжет мою кожу.

— Что привело тебя обратно, отец?

Я сплевываю, не в силах скрыть яд за своим тоном.

— Джейд.

Одно слово. Одно чертово имя, и я чувствую, что готов убить. Одно упоминание о ней из его уст вызывает у меня желание разорвать его на части.

У меня учащается сердцебиение, а мышцы напрягаются, когда я скалю зубы.

— Что, блять, с ней не так?

— Ты спишь с ней?

Его темные глаза держат мои в заложниках в молчаливом противостоянии.

— Папочка? — он лавирует дальше, заставляя мою голову опуститься в поражении.