Знак на земле разгорелся красным. Потом — вспыхнул, и весь «стакан», ограниченный «полиэтиленом», наполнился краснотой. Это продлилось мгновение, после чего всё погасло и исчезло — и Знак, и «полиэтилен». Зато я ощутил в себе такую мощь… Захотелось размахивать мечом и валить деревья.

Я мудро сдержал в себе этот прекрасный порыв. Давай потом, Владимир. Вот одолеем лешака, вернёмся домой, накатим настоечки — и хоть гектар леса на дрова пусти, слова никто не скажет. Твой же лес…

Спокуха. Люди мне доверились. А значит — холодная голова прежде всего.

«Давай, клади», — сказал я Гравию.

Вернее, думал, что сказал. По факту же Гравий подчинился, как только я подумал. Наклонился и положил мешочек на пенёк. Даже раскрыл его и немного просыпал.

Н-да, охренительная это штука — десяток. Приноровиться, конечно, нужно. Но зато теперь становится многое понятным. Почему, например, так часто звучит фраза: «Это десяток собирать надо!» и ещё — почему так важно, чтобы все доверяли командиру безоговорочно.

Все, как один, обнажили мечи и замерли. Земляна стояла передо мной.

Сделалось тихо. Умолкли все птицы, только что радовавшие слух переливчатыми трелями. Трижды каркнула над головой ворона.

До меня донёсся отголосок чьего-то страха. Миг спустя я уже знал, что это, как обычно, Захар. Сжал рукоятку меча покрепче, и от меня буквально полились волны уверенности.

Всё у нас получится. И не таких обламывали! Да что нам этот леший? Порвём и не заметим!

Кажется, Захару это помогло. Да и не только ему.

— Идёт, — шепнула Земляна.

В глубине леса что-то знакомо громыхнуло. Потом гром повторился — чуть ближе. Эти великанские шаги я везде узнаю.

Ближе, ближе, ближе… Вот где-то со стоном повалилось дерево, и Яков понял, почему я не пустил никого лезть на деревья. А заодно изрядно струхнул, потому что это ж нихрена ж себе, какая орясина идёт, аж деревья ломает.

Поднялся ветер. Здесь, в довольно густом лесу, ему особо неоткуда было взяться, но он был — теребил волосы, трепал одежду.

Ещё одно дерево повалилось — на этот раз я его увидел. Толстенная сосна рухнула, ломая ветви рядом стоящих деревьев. После чего громыхнуло уже совсем близко.

— Погнали, — сказал я Земляне мысленно.

Она исчезла тут же. Если бы не была частью десятка — я бы, наверное, растерялся. А так — точно знал, где именно она стоит. Присел и начал всматриваться сквозь неё туда, где грохотали шаги.

Ни-че-го!

Сквозь Земляну я видел то же самое, что и без Земляны. И когда очередное дерево рухнуло, будто перегородив нам путь назад, к Оплоту, не увидел ничего нового.

— Кха-кха-кха! — расхохотался громоподобный голос. — Ишь, чего удумал! Лесного хозяина в ловушку заманить!

Сучий леший. Он был очень даже не прочь явиться во плоти, когда норовил задурить голову. Но как только дошло до открытого противостояния — понял, что выгоднее явиться загадочной хреновиной.

Я схватил Земляну за плечи и вместе с ней закружился, будто в танце. Деревья замелькали перед глазами. Только деревья и застывшие фигуры охотников. Ничего кроме.

— Дерьмо, — резюмировал я. — Всё, не трать силы!

Земляна немедленно сделалась видимой, а я выставил вокруг всех нас Защитный Круг. Как нельзя вовремя — в него тут же что-то с силой лупануло.

— А-а-а, прятаться от лесного хозяина! — возмутился голос. — Ну, сейчас я вам покажу, как баловаться!

— Что нам делать⁈ — заорал Захар, на которого опять накатило.

— Ждать! — рявкнул я.

Атаковать то, чего, по сути, нет — заведомо дохлый номер. Оставалось только играть в обороне. А это долго не продлится.

Я вспомнил мрачное пророчество Насти. Неужели тут, на этом месте она видела нас всех мёртвыми? И этот туманный намёк — что, мол, я буду на что-то надеяться, а меня это что-то подведёт?

Ну, вот и подвело. Умница, Настя, хорошая из тебя гадалка выйдет. Вот только мне с того не легче почему-то.

Незримый лешак носился, грохоча копытами или что там у него, вокруг Защитного Круга. Время от времени по нему постукивал. Пока, верно, не всерьёз. Пугал, скотина такая, и выматывал. Знал, что на Круг у меня уходят силы.

Вот тебе и финал. Либо сразу снять защиту и героически погибнуть, размахивая мечами и истребляя лес Знаками. Либо подождать, пока общие силы иссякнут, и тоже погибнуть, но уже не так героически и без Знаков.

«…увидеть его через того, кто есть, но кого нет», — вспомнил я слова Дубовицкого.

Именно так он и сказал, один в один, на память я не жалуюсь. Был ведь уверен, что речь о Невидимке! Но — облажался. Не увидел. И теперь эта хрень, которую ни разглядеть, ни потрогать, ходит кругами и ломится в мою защи…

— Стоп! — Меня буквально подбросило. — Сто-о-оп! Тот, кто есть, но кого нет!

Всё это относилось к лешему, как ни к кому другому. Однако увидеть его сквозь него самого — это было что-то из области совершенно непонятных моему уму извращений. Зато сотворить нечто подобное лешему — вполне в наших силах.

Я едва только успел сформулировать запрос мысленно, как ко мне подошёл Гравий.

— Давай, — коротко сказал он.

И исчез.

Призрак.

Знак, который тоже входил в категорию «Особых» Знаков. Для его открытия нужен был ранг Боярина. И стоил он — пятьдесят, мать их, родий. То, что Гравий оказался столь высокоранговым охотником и открыл себе столь дорогой Знак, было просто невероятно счастливым совпадением.

Будучи Призраком, охотник получал не только невидимость (кстати, чтобы его открыть, требовалось предварительно открытие Невидимки), но и неосязаемость, способность проходить сквозь стены. Иными словами, превратиться в того, кто есть, но кого нет.

Я пошёл вокруг того места, где стоял Гравий, и где я, Десятник, по-прежнему его ощущал, несмотря ни на какие магические хитрости.

И вдруг замер. Потому что увидел лешего.

— Я научу вас, как в лес ходить! — громыхало чудище, постукивая по невидимой границе Круга. — Век не забудете моей науки!

— Ну здравствуй, дерево, — сказал я.

И в эту секунду моими глазами лешего увидели все. А сам он замер, судя по выражению морды лица, обалдевший. Как будто пьяный мужик, который танцевал голым, думая, что он один, вдруг сообразил, что, вообще-то, всё это происходит на похоронах тёщи.

За границей Защитного Круга стояло то, что действительно можно было назвать «сам лес». Высотой с двухэтажный дом, туловище, руки и ноги покрыты корой и листвой. На могучих ногах до колен росла трава, на голове — венок из листьев и цветов. Борода — опять же, трава. А лицо как будто выточено из дерева.

— Не такой уж и большой, — прокомментировал я и убрал Защитный Круг. — Что стоим, кого ждём? Мочи!

Подавая пример, я сам, первым пустил в бой Красного Петуха. Да, знаю, всего вторая прокачка, эффективность только против низших тварей, к которым леший ну вообще никак не относится. Но я видел перед собой дерево и решил для начала действовать соответствующим образом. А уж потом, если совсем не попрёт, попробуем другие способы.

Струя огня ударила чудовище в грудь. Я быстро отменил Знак — уже хватит, чтобы оценить эффективность — и увидел, что эффективность пробивает дно. Леший даже не задымился.

Тогда я кастанул на него Молнию. Ну тоже ведь логично — если молния попадает в дерево, этому дереву, как правило, приходится несладко.

Однако вездесущий хрен успел поплавать и там. По дереву недалеко разбежались разряды — на том всё и закончилось.

— Ах, вот как! — взревел леший, приходя в себя. — Ну так погибайте же все!

И он рванул в атаку.

Я скользнул в сторону. Успел заметить, как материализовавшийся Гравий кастанул простейший Удар, но в крайней степени прокачки. Это было эпично. Леший даже прихрустнул от удовольствия и покачнулся. Но не упал.

Зато все мы поняли: эта тварь таки уязвима.

А я выиграл мгновение, чтобы перегруппироваться и атаковать. Меч загорелся «подсаженным» на него Красным Петухом. Взмахнув этим апокалиптическим оружием, я подскочил к ловящему баланс лешаку и рубанул по ноге.