Так и задремал, находясь в сомнении – то ли человек он, то ли нет. И вдруг видит – громадная зала перед ним, большую часть занимают серые мухоморы, а по краям розовые, зелёные и жёлтые. За столом президиум, всё как полагается, но вместо значительной персоны на месте председателя этой ассамблеи – гриб! Сидит в кресле и зачитывает какой-то документ:

– Соратники! В повестке дня у нас три вопроса. Первое – как увеличить рождаемость грибов. Второе – изыскать средства для повышения их зарплаты. И наконец, третье – внести в Уголовный кодекс высшую меру за уклонение от… – тут председательствующий гриб запнулся, поскрёб себе шляпку и с огорчением признал: – Ставлю главе комитета по юридическим вопросам на вид! Формулировку надо доработать, а то получается белиберда. Ну что это такое? Может ли грибник уклоняться от грибов? Нет, это надо срочно переделать ко второму чтению. Кто за? Единогласно. Слово главе комитета по труду и социальным вопросам.

Видит Семён Кондратьевич, на трибуну поднялся зелёный мухомор – от таких он всегда шарахался, а то ведь по недосмотру можно эту бледную поганку в корзину положить, потом хлопот не оберёшься.

– Уважаемый председатель! Друзья! Соратники! Следуя предначертанному нам пути, мы изыскали резервы для повышения зарплаты.

Вопрос с места:

– Каким образом, если казна почти пуста?

– Во-первых, сократили численность персонала по уходу за лесными насаждениями. Оно нам вовсе ни к чему, поскольку всем давно известно – чем чище лес, тем меньше в нём грибов. Это инновационное предложение позволяет решить главную задачу – увеличения нашего поголовья.

Председатель одобрительно кивает, в зале раздаются аплодисменты. Ну а бледная поганка продолжает:

– Но и это ещё не всё! Мы считаем, что переросткам из разряда лисичек, свинушек и опят зарплата ни к чему, и без того расплодились сверх всякой меры. Ну и пособия им следует урезать вдвое. Тогда прибавка к нашей зарплате составит двадцать пять процентов!

Председатель встаёт с места, подходит к докладчику, оба снимают шляпки и целуются взасос. Ну что поделаешь, если у них так принято? В зале бурные и продолжительные аплодисменты.

Наконец, успокоились, и председатель обращается к тем, кто сидит в почётной ложе:

– Хотелось бы услышать мнение представителей исполнительной власти.

На трибуну взбирается хилый подберёзовик – таких Семён Кондратьевич сроду не брал, толку от них чуть.

– Уважаемый председатель! Дамы и господа! Спешу заверить вас в полной поддержке предложенных нововведений. Более того, мы полагаем, что сокращение пособий переросткам нужно распространить на все виды грибов, но безусловно исключить из этого списка, помимо здесь присутствующих и их ближайших родственников, такой уникальный вид, как боровик.

Из заднего ряда раздаётся писклявый голосок:

– Это несправедливо! Если уж сокращать пособия, тогда всем переросткам. Боровики тоже бывают дряхлые!

Дальше ничего уже не слышно, поскольку говорившему отключили микрофон. Председатель пояснил:

– Мы не можем ставить под сомнение интеллектуальные способности боровиков, причём вне зависимости от возраста. Их век и без того короток, поскольку до этого лакомства особенно охочи черви и всяческие слизняки, а если лишить боровиков пропитания и полива, тогда совсем засохнут. Ну можно ли каждую неделю назначать выборы на высшие посты? – и после паузы: – Так что, всем будем сокращать?

Из зала крики:

– Нет!

– Не допустим!

Председатель поднял руки, успокаивая аудиторию:

– Ваше мнение предельно ясно сформулировано, поэтому не вижу смысла голосовать по этому вопросу, – затем поднёс к уху телефон и с удивлением воззрился на сидевших перед ним:

– Мне только что сообщили, что фракция розовых мухоморов пригласила на наше заседание грибника…

В зале шум:

– Как такое может быть?

– Это нарушение регламента!

– Вывести его из зала!

Пришлось снова мухоморов успокаивать:

– Оказывается, этот тот самый грибник, который не далее как вчера чуть не попал в облаву. Чуть, потому что наши хвалёные загонщики попросту обделались. Ну что ж, если сам пришёл, если готов признать свои ошибки, дадим ему слово. Прошу, дорогой гость, проходите прямо на трибуну.

Семён Кондратьевич ни жив, ни мёртв – перед такой аудиторией никогда не выступал, а тут ещё одет явно не по форме, по-домашнему. Впрочем, эти-то и вовсе голые… Взобрался на трибуну, а перед ним ни одного лица – только разноцветные шляпки с белыми пупырышками. Что делать, надо соответствовать, если пригласили. Прокашлялся, собрался с мыслями и начал свою речь, но совсем не с извинений. В общем, не сдержался, поскольку не мог иначе реагировать на то, что здесь услышал:

– Вот что, граждане грибы. Уж если выпала мне редкая возможность, выскажу то, что на душе. А потому что накипело, наболело! Сил больше нет терпеть! Что же вы, мухоморы, вытворяете? Навязываете всем дурацкие законы, а чужое мнение вас не интересует. Если уж на то пошло, мы и без мухоморов проживём!

Что тут началось!..

– Это бунт!

– Неуважение к представителям власти!

– Позор!

Общее мнение выразил председатель:

– Предлагаю признать этого грибника ядовитым со всеми вытекающими последствиями. Лишить его права посещать лес с апреля по ноябрь, запретить высказывать своё мнение о грибах в любой доступной ему форме и назначить месяц исправительных работ по месту жительства. Кто за?.. Принято большинством голосов. На этом заседание завершено.

Семён Кондратьевич пытался протестовать, но двое мухоморов взяли его под руки и потащили к выходу. Только и успел прокричать:

– Я ещё вернусь! Тогда посмотрим, кто кого.

А председатель кричит ему вослед голосом Настасьи Дмитриевны:

– Всё! Больше никаких грибов! По ночам ворочаешься, стонешь и брыкаешься. Вон ноги у меня все в синяках! А сегодня ночью и вовсе где-то пропадал.

«Пропал, совсем пропал» – это умозаключение как нельзя более точно выражало состояние Семёна Кондратьевича. Всё потому, что сговорились – и мухоморы, и жена, и те, что в телевизоре.

Глава 3. Суперзрение

Весь следующий день Семён Кондратьевич работал в огороде – пропалывал грядки, выдёргивая огромные сорняки, одной только воды вылил десять вёдер, не считая удобрений. К полудню умаялся, а жена требует:

– Сходи в поселковый магазин, сегодня к вечеру Карзинкины приедут. Вот тебе список, чего надобно купить.

А в списке двадцать пять пунктов – помимо выпивки, какие-то консервы, торт «наполеон», две дюжины мороженого «Русский холод», по телевизору все уши прожужжали про его питательную ценность, ещё какие-то рулетики, шоколадные конфеты, арбуз, дыня… «Куда ей столько? Неужто заявится целая орава с детьми и внуками? Да уж, эти Карзинкины так расплодились, что скоро какой-нибудь район в Москве придётся переименовать в их честь, а то и целый округ». Что ж, переоделся и пошёл – с супругой не поспоришь.

В магазине очередь – народ стоит за минералкой и за пивом. Есть такие, что берут шампанское «брют» – в летнюю жару самое оно, однако Настасья Дмитриевна не одобряет. Четвертинку «Абрау» Семён Кондратьевич всё-таки взял и тут же выпил – тёплое, но самую малость полегчало. Пока стоял в очереди, наслушался разговоров соседей по дачному посёлку – все спорят о погоде, о том, с чего бы такая аномалия и когда она закончится:

– Вы посмотрите, что творится в мире. Европа загнивает, в Штатах старый маразматик правит, а на Ближнем Востоке вообще бардак. Нет, это неспроста!

– Во всём виновата пандемия.

– Нет, вакцинация.

– Тогда почему Эль-Ниньо взбунтовался? Это же он влияет на погоду.

– Его-то уж точно не успели вакцинировать. Хотя кто знает, может, просроченную вакцину утилизировали в океане, а там киты, акулы…

– Да так оно есть! Все словно бы с ума посходили.

Семён Кондратьевич в разговор не встревал – у него своё мнение, но высказать его можно только другу Шуре. Другие не поймут, а то и на работу сообщат– так, мол, и так, ваш сотрудник настроен оппозиционно по отношению к властям, просим принять меры. А в этом возрасте на пенсию не проживёшь – жене нужны лекарства, да и на уход за дачей требуются деньги. Вот и администрация товарищества каждый год повышает оплату своего труда – ну а как без этого, если всё непрерывно дорожает?