Всё было хорошо. Почти. Недавно случился конфликт с HelpMePlz. Эта та девушка из конфы. Я, как обычно, после стрима коротал вечерок в нашей ламповой конфе. Зашёл разговор за поединки HelpMePlz. Все в чате нахваливали её выступления. И мне показалось это незаслуженной похвалой. Её, по сути, облизывали с ног до головы. А я такой человек, который ненавидит тупое обожание. Мне это показалось несправедливым, ведь есть куча молодых оскорблятелей, которые намного скилловей чем она. Как будто даже мое сильное выступление против ТТРа нахваливали меньше. Я решил высказать своё мнение по поводу её поединков. Я написал в чат, что выступления HelpMePlz – полная хуйня. Её слова слабо задевают оппонента, она уныло подаёт свой оскорблят, так что такой кусок безнадежного говна не должен существовать в оскорбляте. А Лена (так зовут HelpMePlz) в ответ обосрала моё выступление против ТТРа. Сразу было понятно, что она обиделась и не может адекватно выслушать критику. Я её никак не оскорбил, я просто высказал своё мнение. То, что моё мнение ей не нравится – это её проблемы. Но для неё я виноват. У девушек прямо какой-то скилл обернуть ситуацию так, что виноват парень, даже если виновата она сама. Она ни в коем случае не признает свой проеб.

В итоге Лена вызвала меня на поединок. Да, мы с ней хорошо общались. Но теперь она мой главный враг. Это даже к лучшему. Поединок будет с конфликтом, много зрителей на стриме, ажиотаж, хайп.

Мне в тот день сразу написал Милк. Он обещал организовать поединок. Лена была согласна и они ждали моё согласие. Я долго не думал, согласился сразу. Он дал срок две недели на подготовку. Следом мне написала Алиса, пожелала, чтобы я не обосрался с выступлением, ведь это все-таки принципиальный поединок.

Я лёг в кровать и засыпал с мыслями о том, что через две недели я буду уничтожать человека, с которым недавно угарал с мемов из Тиктока. Но уничтожать я буду жестоко. Ведь она обосрала МОЁ ВЫСТУПЛЕНИЕ. Оно было охуенным и она посмела его вот так осквернить. Настоящий оскорблятель такое не прощает.

Поражение – это победа. Оно делает тебя только сильнее. Оно указывает на твои ошибки. А на ошибках, как известно, люди учатся. Как думаете, станет ли человек лучшим, если будет всегда побеждать и никогда не ошибаться? Конечно, нет. У такого человека просто не будет мотивации становиться лучше, ведь он понимает, что и так победит. Зачем ему стараться? Такой человек в скором времени потеряет свой потенциал. А лучшим станет тот, кто ошибался, кто проигрывал. Ведь в следующий раз он уже будет знать, где лежат эти грабли, и как на них не наступить. И когда-нибудь, пройдя тысячи преград, перепрыгнув сотни оврагов и разделавшись с очередными трудностями, он достигнет вершины.

– Ты твёрдо решил?

– Да, Алён.

– Ты понимаешь, что после этого вы больше не будете друзьями?

– Да.

– Ладно, дело твоё… Милк тебе уже написал?

– Да, мы уже договорились.

– Я в любом случае желаю тебе удачи, Август.

– Спасибо, Алёна.

– Ладно, я тогда пойду кушать и потом буду делами заниматься.

– Хорошо. Смотри там, много не налегай, а то уже жирок видать, ахаха.

– Аа… Кхм… Хорошо…

Я чмокнул в сторону монитора, как бы поцеловав Алёну. А Алёна тем же способом поцеловала меня.

Да, мы были уже вместе. Причём она первой призналась в любви. Это случилось в один из вечеров, когда мы просто болтали. И в какой-то момент, посреди диалога, она пишет сообщение «Я люблю тебя». Я ответил ей взаимностью.

Так и начались мои первые в жизни отношения. Мне хорошо и спокойно рядом с ней. Мы оба делимся друг с другом своим творчеством: она скидывает свои стихи, а я ей – свои. Это некий взаимообмен. Мы тащимся от того, что делаем. Я рискну сказать, что это круче, чем секс. Мы получаем эмоциональный оргазм от творчества друг друга и, находясь в экстазе, тратим свою энергию снова на творчество.

Я, кстати, помню один её стих:

«Вот и лето пролетело,

Не осталось здесь тепла,

И с деревьев запустелых

Вдруг осыпалась листва.

Золотым ковром лежит,

Ветром гонится слегка,

Листья нежно закружит,

Осень радует глаза».

В ответ я скинул своё творчество:

«Выискивая её, прочесывал каждый проулок,

Искал её в других, упрямо, наивно, глупо…

Но увы, встречал лишь пустых бездушных кукол,

Играющих моими чувствами грубо.

Я надеюсь, ты пустишь меня в тёплые объятья.

Я мёрзну в одиночестве-проклятье.

Курю, пока ещё курится,

И ошиваюсь на холодных улицах.

Жаль, что шлюхам чужды чувства,

Мне не на кого любовь девать.

Ещё спроси, от чего так грустно,

И почему внутри холодный пустынный Марс».

Её стих меня сильно тронул и очаровал. Короткий, красивый и лёгкий, навевающий романтично-поэтичной осенью с порыжевшими деревьями и шуршащими под ногами листьями. Моё стихотворение ей тоже понравилось. Она оценила его на «почти отлично». Смущение вызвало лишь слово «шлюхам», так как вульгарные и грубые высказывания она не любит (даже сама в своих поединках не использует нецензурную брань).

Алёна была всегда рядом, но не физически. Тяжёлая судьба оскорблятеля – сидеть в изоляции от мира. Поток непристойных фантазий удавалось остановить ручным способом, хотя бы ненадолго.

Но однажды случилось кое-что. Мы вечером созвонились по видеосвязи, беззаботно болтали, а потом диалог медленно и незаметно для нас повернул в другую сторону. Мы начали говорить о своих сексуальных фантазиях и фетишах. Я был крайне удивлён от её тайных желаний. От Алёны веял вайб тихони-заучки, но, как оказалось потом, в постели она та ещё сучка. Она рассказывала, что попробовала бы ЖМЖ, что ей безумно нравится, когда с ней обращаются грубо и называют шлюшкой (это показалось мне странным, учитывая, что слово «шлюхам» в моем стихе ей не понравилось). Такие откровения меня поражали и не отталкивали, а, наоборот, притягивали к ней ещё больше. Она для меня открылась с ещё одной приятной стороны.

Потом Алёна попросила меня снять футболку, объяснив это тем, что ей «просто интересно». Я медленно снял футболку и бросил на кровать. Несколько секунд она разглядывала мою грудь. Я смотрел в её глаза. Её развратно-грязный взгляд касался моего тела. Я прочитал в её глазах эти похотливые желания. Я приподнялся с кресла и сдирал с себя штаны, пока она избавлялась от белоснежного топика. Я ласкал твёрдый член, на котором проступили извивающиеся вены, Алёна двумя пальчиками поглаживала набухший клитор. От тихих вздохов она перешла на приятные сладострастные стоны. Следом и я начал постанывать ей в унисон. Она мяла большую грудь, откинув голову назад, её волосы легко упали на кровать. Затем Алёна встала перед камерой на четвереньки, демонстрируя свою беленькую попку. Узенький анал пульсировал. Она не переставала ласкать вагину, головой прильнув к подушке. Алëна прикрыла глаза, её разрумянившееся лицо выражало высшую степень блаженства. Я откинулся на спинку кресла и стал массировать член в быстром темпе. Алёна сомкнула ноги, пальцами прижимая и лаская клитор. Её ноги стали подрагивать, живот принялся часто сокращаться. Она громко простонала, как бы объявляя о своём достигнутом пике.

– Ты ещё не кончил? – тяжело дыша, спросила она.