Я смотрела на Женеву и размышляла. Мо¬ло ли все сложиться иначе, если бы Бетти Штырь отнеслась серьезнее к словам Трикси? «Пусть не золотой дождь, но пенни с неба сыпаться будут». Но вернуть к жизни Трикси и двух ее коллег по АДРЧФ было невозможно. А потому следовало позаботиться о собственном спасении. Где же Фредди?! Ведь мы условились, что он отправится меня искать, если не вернусь в течение получаса! Неужели мой прожорливый кузен решил подкрепиться перед дальней дорогой?! Пока я предавалась этим праздным размышлениям, Женева придвинулась ближе и неожиданно накинула на мою голову шелковый шарф. Признаться, ее маневр застал меня врасплох. В следующий миг я шмякнулась на пол, и спасительная вешалка помочь мне уже ничем не могла.

Раздался оглушительный грохот. Должно быть, это моя голова рассыпалась на осколки, подобно скульптурному изображению незабвенной Джессики и фарфоровому любимцу Рокси Мэллой. Только я успела как следует сформулировать эту глубокую мысль, как меня объяла темнота. «Идиотка, какая же я идиотка» – прошептали мои губы, и я погрузилась в кромешный мрак небытия.

Правда, кроме мрака там имелось что-то еще – какая-то дрянь с мерзким запахом…

В голове у меня стучало, глаза горели, а сама я бесформенным кулем скрючилась на полу. Но не на полу холла. Ну конечно, это кладовка. Или мне снится недавний случай, когда я оказалась здесь заперта? Я приказала себе хорошенько поморгать – глядишь, и проснусь в своей собственной кровати в Мерлин-корте. Надо мной склонится Бен в обнимку с кастрюлей, источающей неземные ароматы…

Ядовитые испарения мало походили на неземные ароматы, свойственные блюдам моего ненаглядного. Смрад ясно дал понять – рассчитывать на счастливый конец не стоит. С трудом поднявшись на ноги, я на всякий случай зажала нос, без особой надежды подергала дверь и занялась исследованием моего нового жилища. В тусклом свете, проникавшем через высокое оконце, мне удалось разгладеть мраморную полку. Она была пуста. Я пошарила в темноте свободной рукой и наткнулась на другие полки, забитые банками и кульками. Интересно, это съедобно? Сколько я ни вглядывалась в серый сумрак, удалось лишь распознать ведро. Именно от него исходила эта оглушающая вонь. Я точно знала, что находится в ведре. Смесь отбеливателя и нашатырного спирта. В книге домашних советов Абигайль имелось предупреждение, что ни в коем случае нельзя работать с подобным зельем, особенно в закрытых помещениях. Испарения этой смеси очень опасны. Смертельны!

Пусть не голова, но разум мой прояснился словно по волшебству. Поразительно, на какие чудеса способен инстинкт самосохранения. Я даже смогла отчасти подавить переполнявший меня ужас. Надо хорошенько подумать! Должен же быть какой-то выход. Если Женева оставила ключ в замочной скважине, я могла бы вытолкнуть его щепкой и попытаться подтянуть через щель под дверью. Обмотав нос поясом от плаща и сунув в рот кляп из носового платка, я опустилась на колени и заглянула в замочную скважину. Пусто. Проклятая Женева меня перехитрила. Значит, нужно поискать иной путь. Думай, Элли, думай! Тебя ведь уже однажды заперли здесь… А по второму разу совсем не так страшно.

Внезапно я вспомнила слова Женевы. Когда та освободила меня из заточения в первый раз, то пожаловалась, что дверь в кладовку заедает. Не разумно ли предположить, что непорядок с дверью имел место еще до переезда сестриц Миллер в «Высокие трубы»? В таком случае у прежней жилицы могла быть та же самая проблема. Дама в черном была чудаковатой особой, но чудаковатость – не то же самое, что глупость. Если ей доводилось оказываться запертой в кладовке, то, скорее всего, она держала здесь запасной ключ. Например, моя бабушка хранила запасной ключ над каждой дверью.

С трясущимися руками и все более путающимися мыслями я принялась шарить над дверью. Есть! Вознося хвалу Даме в черном, с трудом вставила старинный железный ключ в замочную скважину. Не застрянет ли дверь снова? Я навалилась на нее всем своим немалым весом, и дверь подалась с душераздирающим стоном.

Несколько минут я сидела на полу, пытаясь отдышаться, и уже хотела подняться на ноги и выскочить в сад, когда на пороге кухни возникла Женева. Должно быть, спешила в деревню, чтобы разнести весть об очередном несчастном случае в ее доме.

Собрав все имеющиеся в моем распоряжении силы, я встала.

– Вы не любите свою сестру! – Голос мой дрожал. – Вы не знаете, что значит любить! Вы из тех людей, что готовы вытянуть все соки из самых близких людей. Пусть родители Клариссы Уитком были эгоистами, пусть они использовали ее, но они хотя бы развили в ней способность существовать в этом мире. У моей кузины Ванессы хватило любви к своей девочке, чтобы оставить ее, когда поняла, что не способна быть хорошей матерью. Но вы чудовище! Я не сомневаюсь: вы сделали все возможное, чтобы Барселона вечно предавалась горю. Тем самым вы удержали ее возле себя.

Лицо Женевы исказилось яростью. Она бросилась на меня. Я наклонилась и что было сил дернула ее за ногу. Женева шлепнулась на пол, и глаза мои закрылись…

Со дня на день должны расцвести желтофиоли. Для меня появление этих простых милых цветов с божественным запахом всегда возвещало о том, что наступило лето. Ясным воскресным днем мы с Беном вывели детей в сад, чтобы Эбби и Тэм могли порезвиться, а Роза погреться в лучах нежного солнышка, пробивавшихся сквозь крону старого бука. Меня порой тревожило, что я все больше привязываюсь к малютке, но гораздо чаще казалось, что недостаточно люблю всех троих.

Я в конце концов выяснила, что в тот ужасный день Фредди задержался вовсе не потому, что был занят ревизией съестных припасов. В Мерлин-корте с моим уходом начался настоящий бедлам. Эбби устроила день плача, Рокси Мэллой квохтала над Розой, а мой сын Тэм попросту пропал. Спрятался в огороде – в отместку за появление Розы. Фредди с ног сбился, разыскивая беглеца. С тех пор все изменилось. Тэм взял шефство над маленькой кузиной и всячески поучает взрослых.

В сад ненадолго выполз и Джонас. Мысли о его скорой кончине давно уже выветрились из моей головы – Джонас выглядел здоровым и бодрым как никогда. Дети и ученики (Бен с Томом Эльфуссом) вдохнули в него жизнь, и Джонас передумал умирать. Побродив меж цветочных клумб, он скрылся в доме и теперь наблюдал за нами из кухонного окна.

Рокси, пожив у нас пару недель, вернулась в свой дом в Макрелевом проезде. Но соскучиться по ней мы не успевали – миссис Мэллой заявлялась через день самолично или же названивала по телефону. Чистящие средства «от Абигайль» мало-помалу стали ее навязчивой идеей. Частенько заглядывал Том Эльфусс – поболтать с Джонасом и повозиться в саду. Однажды нас пригласили на чай сэр Роберт и Морин Помрой. Они выглядели до неприличия счастливыми, из чего я заключила, что баронет простил супруге украденные рукавицы миссис Брюквус. О предстоящем суде над сестрами Миллер мы почти не говорили. Но теперь у многих жителей деревни, в том числе у Клариссы и Тома Эльфусса, завелись норфолкские терьеры.

– Тэм, слезь с дерева, пока не упал! – крикнула я и тут же взвизгнула: Эбби с подкупающей улыбкой ткнула мне в нос крошечную жабу.

– Мама, можно, она будет спать со мной?

– Дорогая, она не захочет жить в доме.

Одним глазом я поглядывала на Тэма, другим на Розу.

– Но папа сказал…

– …спроси у мамы! – Бен сложил руки козырьком, прикрывая глаза от солнца, и улыбнулся мне. – Эбби, ведь именно маме придется водить твою новую подружку к ветеринару, покупать поводок и следить за тем, чтобы у нее всегда была еда.

– А еще ты сказал, что если ее поцеловать, то она превратится в принцессу.

– Да?! – Фредди трусил по лужайке, торопливо запихивая в рот остатки сандвича. – Папочка Бен, – он приобнял моего мужа за плечи и украдкой вытер о его рубашку руки, – вряд ли захочет, чтобы его прелестная дочурка покрылась бородавками.

– Фу! – Эбби отшвырнула жабу в сторону.