Одиннадцатый этаж. Сто восемьдесят девятая квартира. Большая упаковка корма для собаки. Несколько пакетов замороженных овощей в термопакете. Коробка с пирожными. Сетка картофеля – два килограмма.

Фёдоров приезжал сюда раза три за прошлый месяц, на майские праздники они никуда не выбирались. У них дверь в общий тамбур с лестничной площадки. И Макс всегда слышал лай собаки, когда выходил из лифта. Дверь открывала хозяйка – женщина лет сорока пяти-пятидесяти, худая, в замызганном домашнем платье с фартуком или в халате. Прихрамывая в синих шлёпанцах, она провожала курьера до квартиры. Фёдоров доносил покупки до порога, иногда ставил внутрь на коврик в тесной прихожей. В ногах крутилась и радостно виляла хвостом собака – не очень крупная и длинноногая помесь овчарки и дворняги. Макс инстинктивно загораживался от питомца пакетами с заказом.

– Привет, собачка!

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста! – улыбалась ему хозяйка и каждый раз приговаривала: – Буся, отойди! Не бойтесь. Он не кусается.

Женщина симпатичная, но бледноватая. При ходьбе она по-утиному переваливалась, чуть ныряя в сторону вывернутой правой ноги. Волосы невнятного русого цвета, тусклые, наверное длинные, но они всегда стянуты в унылый пучок-загогульку. Вежливая, приветливая. Приятно общаться с лояльным клиентом.

Максим Фёдоров устроился работать в доставку почти год назад, когда мать после травмы получила инвалидность с нерабочей группой. На место в складской комплекс она уже не вернулась, сидела дома, потихоньку шуршала по хозяйству. Да и не то здоровье, чтоб по двенадцать часов заказы для аптек комплектовать. Макс на тот момент больше года после армии шлялся без дела, валял дурака. Всё прикидывал, учиться ли где или что вообще со своей жизнью делать. Но реальность перекроила все планы, бросив ему мать на иждивение.

Срочно потребовалось начать зарабатывать, ведь необходимо оплачивать квартиру, покупать матери лекарства. Фёдоров быстро взял себя в руки, разговорился со знакомым охранником в ближайшем универсаме, хотел устроиться в магазин. Но приятель надоумил пойти в доставку:

«У тебя же всё равно «Лада» простаивает, а у автокурьеров тариф повыше. Оформляйся самозанятым – и всё, ты – хозяин жизни!».

Разумеется, так легко и радужно не получилось, потребовалось время, чтобы подучиться немного. После официального оформления и стажировки ещё долго осваивал ближайшие микрорайоны на предмет удачной парковки. Во дворах вечно понаставят вкривь и вкось, ни пройти, ни проехать. Максим сначала относился к работе, как временному варианту, но втянулся, привык. Стал сам выставлять очерёдность смен так, чтобы иметь возможность свозить мать в больницу или проводить в МФЦ, помогать ей по дому. Часто брал подработки, когда удобно.

Поначалу уставал сильно, потом даже полюбил постоянное движение и перетаскивание тяжестей. Не обходилось и без форс-мажоров, конечно. Ведь все люди живые: то на сортировке не то положат, а клиенты с курьером ругаются, то заказ из нескольких пакетов, и один по другому адресу поехал. Всякое бывало.

Зона доставки – его знакомый район, всю жизнь тут провёл. Многих заказчиков встречал потом на улице или в самом магазине. Узнавали, здоровались. Мелочь, а приятно. За эти полгода Максим встретил на выездах нескольких друзей детских лет и даже «навещал» свою классную руководительницу. Старушка ударилась в вегетарианство и часто заказывала зелёные салаты и пакеты нарезанных овощей.

Для московской области зарабатывал Фёдоров неплохо, как он считал: за смену получалось от трёх до пяти тысяч, это уж как крутиться будешь. Даже начал подумывать о новой машине. В кредит, конечно же, но зато можно взять иномарку небольшую и крепкую. Матери курс физиотерапии оплатил в Медицинском центре. По чуть откладывал, завёл накопительный счёт в банке. На осень запланировал отправить маму в санаторий на Рузе. А на следующий год ремонт можно будет сделать, освежить обои в комнате и поменять кое-что из мебели.

По этому адресу Макс приезжал на выходных, каждый раз его встречали только женщина с собакой, но в доме явно есть мужчина: куртка, зимние тяжёлые ботинки, старая меховая шапка на полке, тапки. Иногда Максим слышал, как хозяйка отвечала на какую-то реплику, перекрикивая телевизор и продолжая разговор с мужем. И она постоянно что-то готовила для него – в тесной душной прихожей пахло то варёной капустой, тушёной говядиной, то жареным луком, овощным рагу, а иногда и свежей выпечкой.

Июнь в этом году прохладный, приходилось надевать ветровку. В следующее воскресенье дверь на лестнице оказалась открытой, и Фёдоров прошёл в общий тамбур к квартире. В покупках как всегда: собачий корм, несколько банок консервов, два кило муки, масло, макароны (сегодня на них, видимо, скидка, почти во всех заказах по несколько коробок), и неизменная коробка пирожных. Макс осторожно заглянул в приоткрытую дверь, ему навстречу высунулась морда знакомой собаки. Пёс радостно вилял хвостом и, мотая торчащими в стороны ушами, норовил проверить носом шуршащие кульки. Питомец задел хвостом и уронил длинную трость, стоящую в углу прихожей.

Хозяйка, прихрамывая и на ходу вытирая руки кухонным полотенцем, показалась из узкого коридора.

– Буся! Ну куда ты! Здравствуйте! Не бойтесь, он не кусается.

Максим аккуратно поставил заказ на коврик в прихожей. И тут услышал из комнаты слева окрик:

– Что там опять за шум? Почему даже в выходной покоя нет? – спрашивал скрипучий недовольный голос.

В коридорчик выглянул невысокий худой мужчина в растянутом синем трико и футболке. Под плоским носом топорщились неровные рыжие усы с проседью. Мелкие морщины прибавляли возраст болезненно бледному лицу. За очками с круглыми стёклами выпучились маленькие злые глаза.

– Ты чего тут забыл? – прикрикнул он на Фёдорова.

– Женя, успокойся, это доставка. Я продукты заказывала.

– Совсем стыд потеряла, средь белого дня уже хахалей таскаешь! – муж схватил её за локоть и дёрнул к себе.

– В себя приди, Женя! – женщина попыталась оттолкнуть его и подняла глаза на Макса, закрывая дверь. – До свидания. Извините, пожалуйста.

Приглушённые голоса звучали агрессивно, ссора продолжалась. Послышался лай, потом животное взвизгнуло.

«Собаку не трожь, урод!» – разобрал в шуме Макс.

Он вышел на лестничную площадку и вызвал лифт.

«Вот, блин! Эх, как говорила про соседей мама: «В каждой избушке – свои погремушки!». Не влезать же теперь, если о помощи не просят».

В следующую субботу с утра зарядил дождь. Новый заказ на неделе в сто восемьдесят девятую: хлеб, молоко, пакет яблок, коробка пирожных, замороженные котлеты, готовые блинчики из отдела кулинарии, упаковка собачьего корма. Максу пришлось подождать у общей двери.

«В машине же ещё два заказа с заморозкой! Что ж там такое? Сколько тут торчать?».

Он набрал в приложении «Связь с клиентом». Номер всегда скрыт, и гудки ещё шли в трубке, когда Максим услышал, как открылась дверь, и приближающиеся шаги. Из тамбура, щёлкнув замком, выглянул мужчина в очках.

– Здрасьте, – буркнул он грубо, выхватывая пакеты из рук курьера и захлопывая дверь у того перед носом.

«Может быть жена заболела? Мало ли. Правда, мужик ни фига не похож на нежного и заботливого супруга. Ладно, не бери в голову, не твоё дело!» – размышлял Фёдоров, выйдя из подъезда и протискиваясь к припаркованной машине.

Три недели ему не выпадала доставка по этому адресу, и Макс почти забыл о странной паре. Потом в июле привозил большую упаковку туалетной бумаги, и бумажные полотенца «по акции», сетку картофеля, овощи, коробка пирожных, увесистый кулёк собачьего корма. Но хозяев не видел, оставил пакеты на коврике в прихожей, осторожно заглянув в приоткрытую дверь. Мужчина крикнул из кухни, где шумела вода: «Поставьте всё в коридоре!». Собаки в квартире не слышно. Фёдоров только плечами пожал.

И вот во вторник наладилась погода, два выходных впереди. Мама попросила прогуляться с ней в сквере. Макс надел ветровку и, аккуратно придерживая маму под руку, пошёл с ней по аллее. Солнечное и прохладное лето в этом году. Их с писком обогнали двое мальчишек на самокатах, дребезжащих по тротуарной плитке. А навстречу…