«Сергей «Капитан» Курёхин, Тимур Новиков, Африка являются продолжателями традиций русской культуры начала XX века: Давида Бурлюка, Хлебникова, Крученых, русского духа футуризма и дадаизма, — вещал Колин Феллоуз на совещаниях департамента культуры. — То, что происходит на концертах «Поп-механики», — это факел российского футуризма в конце XX века».

Феллоуз взорвал косные мозги местной бюрократии, и городские структуры выделили бюджет и роскошную старинную церковь «Сент Джордж Холл», в которой в свое время выступали The Beatles и The Rolling Stones. Это выглядело как полный и безоговорочный успех авангардистов двух стран в деле разрушения «железного занавеса». Но и это было еще не всё.

В телевизионных архивах Феллоуз откопал фрагменты речи Рональда Рейгана, который, участвуя в телемосте с учащимися МГУ, заявил, что «настоящая свобода и демократия придут тогда, когда рок-группы из России смогут путешествовать в Ливерпуль без паспортов». И буквально через несколько месяцев его слова во многом стали реальностью.

В Великобританию «Поп-механика» летела специальным рейсом British Airways. Из Питера оркестр выдвинулся в Англию основным составом, усиленный гитаристом «Аквариума» Александром Ляпиным и... представителем ленинградского обкома комсомола. Это была, пожалуй, единственная отрыжка советского прошлого. Всё остальное выглядело на уровне мировых стандартов. По фойе самолета шныряли телевизионщики BBC, снимавшие музыкантов, рассматривавших красочные буклеты грядущего тура.

Спустившись с трапа, артисты бросились ниц и начали целовать «святую землю» The Beatles. При выходе из аэропорта «Поп-механику» встречала целая толпа телекамер, журналистов и фотографов. С неподдельным интересом они задавали вопросы, предполагая услышать революционные слоганы от лидеров нового русского авангарда. Надо сказать, ждали они не зря. Поскольку это был тот редкий случай, когда музыкантам действительно было что сказать.

«У вас есть иллюзия, что вы можете что-то изменить, — сообщил корреспондентам флейтист Иван Шумилов. — У нас такой иллюзии нет. Поэтому при помощи искусства мы должны дать обществу достойную альтернативу».

«У нас хорошее чувство юмора по отношению ко всему, что мы видим вокруг, — добавил Александр Ляпин. — Единственное, что нам остается, — это веселиться».

Курёхин больше отмалчивался, настраиваясь на концерт. Прямо «с колес» он приехал в «Сент Джордж Холл» и начал рассматривать древнюю мозаику на окнах, старинный орган, огромные своды, статуи полководцев времен английской революции. Тут же в глазах Капитана вспыхнул дерзкий огонек. Он уже знал, что будет делать здесь спустя несколько суток.

Спустя годы многие участники «Поп-механики» сходятся во мнении, что ливерпульский перфоманс оказался одним из самых ярких событий в европейской биографии оркестра. Сохранившиеся архивные видеозаписи ВВС позволяют убедиться в этом с максимальной степенью достоверности.

Задолго до начала действа над входом в «Сент Джордж Холл» из репродукторов загремело величественное «Из-за острова на стрежень» в исполнении Краснознаменного хора Советской армии. В фойе отряд ирландских волынщиков создал атмосферу старинного Стоунхенджа. Где-то за кулисами отстраивались гитаристы. «Пожалуйста, в этом месте играем без пауз», — давал Капитан последние указания...

Наконец-то все приготовления к концерту были закончены. Сергей надел военный френч и посмотрел в щелочку между кулисами. Похожий изнутри на Большой театр многоярусный зал «Сент Джордж Холла» был заполнен до отказа. Сцену украшал огромный портрет Брежнева, который периодически двигал зрачками влево-вправо. Это был прямой вызов тем соорганизаторам Феллоуза, которые хотели лицезреть на концерте пресловутые «символы перестройки».

«Хуй вам будет, а не символы!» — подумал Курёхин и приготовил для концерта портрет Брежнева. От изображения Леонида Ильича пахло свежей краской и клеем, но Капитана это обстоятельство даже веселило. В отличном настроении он ринулся в бой...

Луч света выхватил из темноты профиль Курёхина, который, сидя в бельэтаже, начал неистово извлекать из органа фуги Баха. А пока шел органный артобстрел зрителей, с противоположного яруса поднялся одетый в серый костюм двухметровый негр. Поправил галстук, придвинул микрофон и величественно запел шотландскую народную песню... в стиле госпел. Все звучало настолько торжественно, что никто не мог заподозрить в происходящем этническую провокацию. А зря.

Не успели зрители перевести дух, как по центральному проходу промаршировал отряд барабанщиков, а одетый в солдатскую гимнастерку Африка осенил боевым красным стягом портрет Брежнева. Все пространство вокруг сцены заволокло дымом, и вошедшая в раж оперная певица отважно брала самые высокие ноты в жизни. У ее ног драила паркет уборщица, а модельер Чернов сражался с местным каратистом. После жаркой схватки бойцы валялись на полу с окровавленными лицами, а полосатый Ляпин разрывал пространство гитарными запилами. Затем одна из статуй, находившихся под куполом церкви, внезапно ожила. Подняла руку, затем — ногу. Неспешно сойдя с пьедестала, она присоединилась, в чем мать родила, к «индустриальным моделям» от Чернова, бороздившим пространство «Сент Джордж Холла» во всевозможных направлениях.

«Когда участники спектакля принесли ведро цветов и начали под нежнейшую греческую музыку избивать Курёхина букетами, подумалось, что Сальвадор Дали был бы рад встать из гроба и полюбоваться этой ожившей, родственной ему живописной метафорой, — писала местная пресса. — Не хватало только поющих лошадей, танцующих коз и аккомпанирующих гусей... Брежнев, печально поводя бровями, смотрел на это интернациональное безобразие».

На следующий день, сидя в холле викторианской гостиницы, Курёхин просматривал английскую прессу с рецензиями на концерт. Там было что почитать. К примеру, Guardian назвала это светопреставление «божественным безумием», а ливерпульские газеты писали буквально следующее: «Мы знали, что в нашем интернациональном городе существуют все эти этнические культуры. Но для того, чтобы свести их вместе, нам нужно было дождаться того дня, когда к нам приехал Курёхин и соединил это всё под красным знаменем».

«Я стараюсь объединить в «Поп-механике» элементы разных культур, — прокомментировал Капитан перфоманс в «Сент Джордж Холле» съемочной бригаде ВВС. — Каждая из них несет в себе сильный заряд энергии, и я пытаюсь все это соединить. Поскольку отличительной чертой этих культур является безумие, то мы пытаемся внести в «Поп-механику» элемент русского безумия».

В других интервью Курёхин с пол-оборота переключался на философские вопросы вечности и бытия.

«У нас была заветная мечта, чтобы Леонид Ильич Брежнев стал членом “Поп-механики”, — разъяснял Сергей одному из шотландских критиков принципы кастинга в оркестр. — Но, увы, ему не повезло, и он умер. А вот с Энди Уорхолом произошла другая история. Он умер уже после того, как согласился стать членом “Поп-механики”».

Получив от Капитана еще несколько взаимоисключающих ответов, обалдевший журналист вытер пот со лба, посмотрел невидящими глазами на Курёхина и в отчаянии задал последний вопрос: «Каковы ваши планы на будущее?» Сергей посмотрел корреспонденту в переносицу и тихо произнес: «Умереть».

Манипуляция пространством

Конечный эффект всех концертов «Поп-механики» всегда был один — восторг на грани панического ужаса. Вероятно, это было именно то, чего Курёхин пытался добиться. Сева Гаккель

Вскоре после триумфа в Ливерпуле весь Ленинград оказался обклеен афишами концертов «Поп-механики» в гигантском СКК — Спортивно-концертном комплексе. За три дня крупномасштабных перфомансов авангардной музыки Капитан решил собрать аудиторию в 35–40000 зрителей. В то, что подобное может воплотиться в реальность, в тот момент не верил ни один человек в мире.

Акция была назначена на 6–8 марта 1989 года и, по одним данным, называлась «Предпраздничные женские галлюцинации», а по другим — «Галлюцинации к Женскому дню». Общий смысл был понятен — будет что-то невообразимое. Мол, вы такого не видели.