Маркус не успел ответить: в дверь квартиры громко постучали.

– Вот и они!

– Кто – они?

– Мы же хотели сказать друзьям, помнишь?

Она возмущённо воззрилась на него. Предложение поставить Маркуса в угол и отшлёпать уже не казалось таким идиотским. Его здоровье спас исключительно приход друзей. Они влетели в прихожую, смеясь. Кэрол, необычайно радостная, чмокнула их обоих в щёку. Нелл – как обычно – разразилась возмущённой тирадой о «всяких идиотах, паркующих машины невесть где». Брендан занёс внутрь огромный мешок, и по квартире разнёсся запах яблок.

– Это вам. Я сам насобирал в лесу. Будете пироги делать, – бодро заявил он.

Алисса поблагодарила его, но странные и чрезвычайно любопытные взгляды подруг привели её в ступор.

– И о чём же вы хотели нам рассказать? – промолвила Кэрол, даже не стараясь скрыть широкую улыбку.

– Да, что у вас приключилось? – вмешалась Нелл.

Маркус взял Алиссу за руку. Его честное признание поначалу ввёло ребят в ступор. Было забавно наблюдать за тем, как вытягивались огорошено их лица с каждой секундой осознания.

Первой, как обычно, нашлась Нелл:

– У вас будет ребёнок! – завопила она. – Вот чёрт! Ах, вы негодники! Здорово же вы нашалили!

– Я думала, вы хотели объявить о помолвке, – заметила Кэрол. – А всё оказалось ещё круче!

Несколько минут будущие родители принимали поздравления, выслушивали удивлённые возгласы и пытались привести в чувства Нелл. Она впечатлилась новостью слишком сильно и начала носиться по квартире, словно молодая бодрая лань, напевая детские песенки и раскидывая подушки. Но друзья знали её достаточно давно, чтобы не изумляться такому поведению.

– Ну, дела, – сказал многозначительно Брендан, когда они уселись на кухне за чаем с пирогом. – Что вы теперь будете делать? Вы поженитесь?

Маркус вопросительно уставился на Алиссу. Та улыбнулась:

– Да. Когда я буду готова. Может быть, лет через пять?

– Я хочу, чтобы мы поженились как можно быстрее. Но у этой женщины на всё свое мнение, – произнёс он беззаботно и с нежностью.

– Посмотрите на него! Он собрался на мне жениться! – воскликнула его наречённая, изображая истовое негодование. – А ведь ты даже не знаешь моё полное имя!

– Знаю. Алисса. Я не завожу детей с женщинами, имён которых не знаю.

– Алисса – это сокращение. Меня называли так всю жизнь. Но полное имя у меня другое, – поведала она с улыбкой самодовольства.

Маркус озадаченно приподнял брови и обернулся на друзей, словно ища у них помощи.

– Может, ты – Алиссия? – предположила Кэрол.

– Нет.

– Элисон?

– Нет.

– Алиссинья?

– Боже, нет!

На протяжении десяти минут друзья пытались решить эту сложную задачку, но ни один из них не оказался близок к правде. Виновница этой интеллектуальной викторины решительно отказалась раскрывать ответ, и теперь они сходили с ума от любопытства. А она только смеялась над тщетными попытками раскрыть этот секрет.

Нелл, в конце концов, повернулась к Маркусу и подвела мрачный итог:

– Ты хочешь жениться на беспощадной женщине. В общем-то, так тебе и надо.

***

Отъезд дался Маркусу нелегко. Это был едва ли не худший период для разлуки. Алисса уверяла, что справится одна, и, пусть он ни на секунду не сомневался в её самостоятельности, сомнения не оставляли его. Сейчас он наиболее остро чувствовал необходимость защищать её и быть рядом: словно в любую минуту с ней могло произойти нечто непредсказуемое и опасное.

Но прошла неделя, за ней – вторая. Тревоги его в расставании поугасли. Алисса была спокойна и весела: её настроение выровнялось, токсикоз отступил, тревоги поутихли. В его отсутствие за ней приглядывали друзья. Нелл вытаскивала её на прогулки, Кэрол устраивала кулинарные соревнования, а Брендан всё пытался пробудить в ней интерес к экстремальным развлечениям. Алисса со смехом рассказывала, как он с полнейшей серьёзностью зазывал её покататься на горных лыжах и заняться скалолазанием.

Первый за три года тур порядком выматывал Маркуса. Большую часть времени занимали не презентации, не общение с потенциальными читателями и публичные выступления, а перемещение по штатам. В поезде он привык засыпать под стук колёс, а в самолёте – под плач и крики маленьких детей. Хэйзел то и дело устраивала ему выволочки за чрезвычайно усталый и сонный вид: даже предлагала замазать круги под глазами тональным кремом. Они переругивались чуть ли не круглыми сутками. Он искренне обожал эту женщину за её напористость, холодный ум и крайнюю расчётливость, но в работе – как и в жизни – она бывала просто невыносима. Маркус не знал наверняка, но подозревал, что Хэйзел родилась и выросла в весьма неблагополучных условиях: её выдавала эта простецкая простодушная дерзость, хабалистость и крайняя агрессивность.

В такие моменты Маркус особенно скучал по Алиссе: при всей своей эмоциональности и ярком темпераменте она оставалась истинной леди, мягкой и чувствительной. Одна её близость успокаивала и вселяла чувство внутренней гармонии и стабильности.

Презентация в калифорнийском городке Блессингтон прошла довольно успешно. Он действовал по стандартной схеме, повторял уже ставшие привычными слова: рассказывал о новой книге, отвечал на волнующие читателей вопросы, знакомился и щедро раздавал автографы. Маркус давно забыл, каково это – находиться в центре внимания, получать удовольствие от многочисленных взглядов, женских улыбок и двусмысленных вопросов. Некоторые поклонницы со вполне ясными намерениями флиртовали и приглашали его на свидания; он учтиво, но твёрдо давал понять, что сердце его занято. Но это, пожалуй, заставляло их ещё больше им очаровываться.

До следующей презентации оставалось около двух суток. Маркус решил не упускать возможность и отправился в Фэйрвью первым же поездом. Хэйзел, разумеется, не упустила возможность поворчать, но у неё не было никаких оснований, чтобы сомневаться в его ответственности и пунктуальности.

Он не сообщал заранее о своём визите. Никто не встречал его на вокзале. Он приехал в дом с одним-единственным чемоданом. Первой, кто заметил его приезд, по иронии оказалась Мелоди. Она вышла на крыльцо в платье и переднике, держа перед собой блюдо с пирогом. Не меньше десяти секунд мачеха смотрела на него в ступоре, словно сомневаясь в собственном зрении.

– Маркус? – наконец нашлась она.

Мелоди с первого дня знакомства раздражала его. Он познакомился с ней в пятнадцать – спустя несколько лет после смерти матери. Он уже знал, что у отца появилась возлюбленная, но никак не ожидал увидеть перед собой девицу чуть старше двадцати. Она была слишком наивной, поверхностной и раздражающе искренней. Её глупые попытки сблизиться только выводили вспыльчивого подростка из себя. Одна лишь мысль грела Маркуса: что эта женщина не задержится в доме, и отец, наигравшись, бросит её.

Осознание, что отец действительно дорожит ею и любит – возможно – даже больше покойной матери, далось ему тяжело. Поняв, что исчезать из их жизни Мелоди не собирается, Маркус ушёл сам. Этот давний, до сих пор не забытый конфликт разделял их годами, словно стена из толстого льда. Присутствие Алиссы сглаживало дело.

– Здравствуй, Мелоди, – сказал он наконец.

Она поставила пирог на столик.

– Карл не говорил, что ты приедешь. А где же Алисса?

– Он и не знал о моём прибытии. Я один и здесь проездом. Отец дома?

– Да, он приехал к ужину. Карл! Угадай, кто здесь!

Наружу вышли дворецкий и обе служанки и почтительно поздоровались с хозяйским сыном. Сам хозяин, расслабленный, явно только что отложивший в сторону свежую газету, показался последним. Он выглядел не менее удивлённым, чем Мелоди.

– Сын? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?

– У нас есть новости.

Карл и Мелоди переглянулись.

– Проходи, – сказал отец. – Мы только сели за ужин.

Маркус оставил свой чемодан в прихожей и велел не уносить его. Оставаться в родительском доме надолго он не собирался. Через четыре часа должен был приехать поезд до Франклина, штат Техас: там планировалась очередная встреча с читателями.