«Делай, что изволишь — таков закон». Кристальные в своей чистоте строки. Они подобны воде горного ручья, омывающего тело, душу и дух. Свет, жизнь, любовь и свободу открывают они для слуг Звезды и Зверя.
Одно действие может нести сотню разных намерений, одно слово — тысячу смыслов. Тогда как же нам найти тот единственно правильный смысл и передать его миру? Каким сосудом вместить ручей? А журчащие воды смеются: «Нет правды, нет лжи, нет ни правды, ни лжи, есть правда и ложь!» Я взял «ведро контроля», но оно оказалось дырявым, и воды протекали сквозь него. И Афина дала мне свой кувшин, и этим кувшином я зачерпнул влаги до краев. О, Афина, сосуд непочатый, спасибо за дар твой испить воды мудрости, как подобает воину, не становясь на колени. Но никогда сосуд твой не вычерпает ручей.
И сделал я первый глоток. И воды мудрости твоей стали во мне жгучим вином мятежа. С криком «Делай, что изволишь!» низверг я старых идолов и попирал ногами их. Вместе с Джимом я пел хвалу инцесту и отцеубийству, а вместе с Паркером разбивал стену, построенную рабами для рабов. Пыльные идолы морали пали к моим ногам. Вода в устах моих стала мечем и вспорола брюхо и толстой викторианской старухе, чье имя — «мораль», и тупому генералу, чье имя — «власть». Ибо слова «делай, что изволишь» есть освобождение от всего, что не есть моя воля, и они есть война с теми, кто пытается навязать мне иную волю, обратив свободного в раба.
И сделал я второй глоток, и вино твое стало водою свежей. Со словами «делай, что изволишь» я стал строить свой замок и свой храм. Ибо ясно стало мне мое желание. Тысячу дней и тысячу ночей искал я нужные камни для замка своего. Тысячу дней и ночей подбирал серебро и золото, яшму и пурпур для стен. Птицы звали меня в небо, рыбы в море, а звери — в лес. Сотня страстей силились отвлечь меня, и тысяча мыслей жужжали, подобно насекомому. Но я знал только то, что Храм есть моя воля. На тысячный день, когда Храм был построен, сам Люцифер даровал мне Рубин, ставший центром Храма. Ибо «делай что изволишь» есть строгий закон, запрещающий делать что-либо, кроме своего желания. Ибо мало разрушить барак, должно еще построить храм.
И сделал я третий глоток, и вода стала горьким яблочным соком. Знание тайных смыслов наполнило меня, когда я служил тайную службу в отстроенном храме. Верх и низ, земля и небо, свет и тьма, червь и бог одинаково ценны и бесценны перед источником твоим, о, яблочный сок! И ужас потряс члены мои — ведь если всё равно, то во имя чего был мятеж, во имя чего строительство?! Если храм, построенный в десять лет, столь же бесценен и лишен цены, как камень у дороги, тогда в чем смысл строительства храма? Если приличия и порядок — такая же часть источника, как вожделение и свобода, то в чем смысл мятежа?
И сделал я последний глоток, и стало оно небесной росой. «В этом и смысл, в этом и таинство, в этом и восторг», — вибрировало оно, переливаясь на моих устах. Потому что теперь, что бы ни делал ты, «у тебя нет иного права, кроме как поступать согласно своей воле».
Комментарий.
Выше я привел свое собственное поэтическое прочтение Святого Закона Телемы. Аллегории здесь достаточно просты, однако, на всякий случай, я дам им пояснение.
Ручей мудрости есть Святой Закон Телемы, ее изначальный и невыразимый архетип, который течет вечно и не может быть исчерпан. Афина есть мысль, её сосуд — слово и концепция, эту мысль вмещающие. Только посредством сосуда мысли можем мы сполна насладиться архетипом, который, сам по себе, пребывает за пределом мыслей и концепций. Те, кто лишены мысли и слова, вынуждены пытаться испить воды мудрости на коленях, что символизирует одержимость «чистым» архетипом. Только оформив свое понимание в поэтическую или интеллектуальную форму, можно получить благородное наслаждение.
Слова «делай, что желаешь» являются сутью архетипа Телемы и главным её законом. Эти слова неисчерпаемы, как и любая буква Святой Книги Закона. Мы можем написать несколько миллионов книг, но это не поможет приблизиться к пониманию хотя бы одной строки. Потому в первом абзаце подчеркнуто, что хоть мысль-Афина и позволяет испить из ручья мудрости, невозможно ни выпить его до дна, ни исчерпать его, в той же степени, как невозможно вычерпать ручей кувшином.
Как правило, человек приходит в Телему, ища освобождения. Каждый из нас в свое время претерпел от всеподавляющей системы тяжесть прямого и скрытого угнетения, а потому для нас является очевидным, что поначалу слова «делай, что изволишь» воспринимаются как мятеж против системы запретов-принуждений. Это нормально, поскольку если не снести барак (старое эго, воспитанное родителями, социумом, властью), то и не построить храм (самость, цельное я). Кроули становится идеальной культурной иконой, несущей освобождение от старых идолов. Характерно, что на альбоме БИТЛЗ «Клуб одиноких сердец сержанта Пепера», который стал своего рода музыкальной основой революции шестидесятых, помещен портрет Кроули.
«Пел вместе с Джимом хвалу инцесту и отцеубийству», — имеется в виду Джим Моррисон и его песня «Убийца», в которой есть такие строки: «Папа, я хочу тебя убить; мама, я хочу тебя любить. Всю ночь». Прошу обратить внимание, что «пел хвалу» не значит «совершал». Речь здесь идет о полном признании и восхвалении всех самых тайных и самых неприемлемых импульсов подсознания, осуждаемых моралью. Первый этап постижения может быть условно сравним с фрейдовской фазой психоанализа — погружение в самые запретные фантазии личного бессознательного с тем, чтобы освободится от власти Системы посредством запретных фантазий.
Второй этап во многом противоположен первому, однако, он может быть реализован, только если первый этап уже пройден «до дна». Первый глоток — это свобода от, второй — «свобода для». Необходимо почувствовать момент, когда от разрушения надо перейти к строительству, но здесь также опасно и промедление (мы все видели стареющих битников, пытающихся вести себя как 16-летние), и слишком ранний переход (ибо прийти в Телему с неуничтоженными паттернами системы — значит, принести часть системы в Телему, то есть действовать из тех же мотиваций). Первый этап — это Дионис, второй — Аполлон, первый центробежен, второй — центростремителен.
На втором этапе особенно актуален вопрос: «Что есть не моя воля?» На телемитских форумах очень многие дискуссии постоянно вращаются вокруг этой темы. Но на этот вопрос вам не смог бы ответить даже сам Отец Кроули. Второй этап — это обучение отделению того, что есть моя воля, от того, что ею не является, и это сугубо личный процесс. Телема предполагает достаточно сложный комплекс практик, изучение и регулярное выполнение которых требует немалой дисциплины. Но это и есть строительство храма. Поэтому, если вы приняли Телему, значит, ваша воля состоит в следовании этому пути, и извольте выполнять свою волю должным образом.
У нетелемитов другая «своя воля» — от буддистской медитации до коммерческой деятельности. Закон один — если вы решили, что сие есть ваша воля, никаких взглядов по сторонам и компромиссов с собой быть не может. В познании этого — урок второго глотка.
Третий глоток — символ прикосновения к гнозису. Нетрудно понять, что образ «яблочного сока» отсылает нас прямиком к Офитусу на древе познания. Гнозис недвойственности действует пугающе, когда уже не интеллектуально (как у нигилистов), а экзистенциально не оказывается никаких ориентиров, поскольку «ноль равен двум» и «не сравнивайте одно и другое, ибо от этого вред». Эта фаза символизирует Пана, который объединяет Диониса и Аполлона, или жизнь и смерть. «Пан» означает «Всё», и именно равнозначность всего открывается нам на этом этапе. Неудивительно, что реакция на это познание есть горечь. Не случайно такие слова, как «панический», «паника», имеют своим корнем ни что иное, как имя этого бога. Первое восприятие всеобщего неизбежно вызывает панику — такова аксиома духовного пути. Если вы не согласны, значит, ваше знание еще только интеллектуально.
