Солдат, стоявший позади, поднял руку.

– Прошу прощения, унифер, но если мы оставим здесь наш транспорт, то останемся без тяжелого вооружения.

– Верно, но помните, что мы хотим захватить этот комплекс, а не разрушить его. Мы будем менее заметны без него и как только окажемся внутри, наша маневренность будет облегчена. Если же дело примет крутой оборот, мы всегда можем вернуться в ущелье и воспользоваться им. – Он окинул взглядом слушающих. – Я хочу, чтобы каждый из вас понял, что мы должны стремиться избежать столкновения. – Ропот в толпе усилился. – Никакой стрельбы, никаких убийств, разве что в целях самообороны. Если нам удастся держаться хладнокровно, то, возможно, мы бесшумно захватим станцию.

– На Эйрросаде мы делали по-другому, – на этот раз из группы послышалась возражения. Раньи не стал тратить времени, чтобы рассмотреть спорщика.

– Это не Эйрросад, – тихо напомнил он им. – Это цивилизованный мир, заслуживающий, чтобы его сохранили. Наша цель заключается в нанесении минимальных разрушений. Любой идиот может стрелять в то, что движется. Настоящий же солдат должен знать, когда выстрелить.

– Это неестественно, – сказал кто-то еще.

Ирония этого замечания не ускользнула от Раньи.

– Знаете, вы начинаете рассуждать совсем как люди.

На это крайнее оскорбление возражений не последовало.

– Что произойдет, если мы проникнем внутрь? – произнес Веенн в оглушительной тишине. – Там будет освещение. При свете мы меньше похожи на людей.

– Как и наше оружие не похоже на человеческое, – признался Раньи. – Мы не обманем никого, кто решит, что мы – люди, но наши фигуры на расстоянии достаточно напоминают человеческие, и они могут засомневаться, а кто сомневается – проигрывает.

Глаза Турмаста сузились.

– Это человеческое выражение, Раньи. Имею в виду его пригодность, а не происхождение. – Раньи посмотрел на своего подчиненного и друга, обратив внимание на черты лица, которые больше не выглядели естественными. По опыту он знал, что их можно переделать, но сначала ему нужно удалить сомнения и невежество и сохранить жизнь окружающим, чтобы произвести необходимые приготовления к интеллектуальной и эмоциональной хирургии. Его открытие не пойдет на пользу мертвым.

– Это безумие, – пробормотал Веенн, – и именно то, чего можно от тебя ожидать, Раньи-аар. И, возможно, это сработает.

– Если у тебя получится, – сказал Турмаст, – ты будешь величайшим героем после Сиввон-оу с Антари.

– Я не стремлюсь стать героем. Я просто пытаюсь максимально выиграть с минимальным риском для жизни, – Раньи повернулся и оценивающе посмотрел в темноту, затянутую туманом. – Если последняя информация, полученная нами, верна, то комплекс в настоящее время обслуживается в основном гивистамами с помощью массудов, с’ванов и других рас. Несомненно, среди них будут и люди.

– А пусть хоть все они будут людьми, – сказал кто-то у него за спиной. – С тобой мы справимся с ними, унифер!

– Я теперь отвечаю за кое-что большее, чем ваша безопасность. – Он посмотрел на хронометр. – Очень хорошо. Но еще не время. Приготовьтесь, особенно те, кто отвечает за оружие и сенсоры. Врагу, чтобы расстроить наш план, достаточно всего лишь перелететь через ущелье и посмотреть вниз. Когда они наконец двинулись в окружающей их туманной безлунной ночи, темнота была просто адской. Всполохи света временами вспыхивали над головой, когда разведывательные мины и ракеты обнаруживали и уничтожали друг друга с веселой решимостью. Энергетические прожекторы пускали лучи в разных направлениях, поджигая атмосферу и почву, выискивая врагов. Раньи наблюдал за этим танцем смерти со стороны: это намного затрудняло работу систем обнаружения защитников.

Несмотря на расхождения во мнениях, гроза пришла с востока. Ветер и проливной дождь рассеяли клубы дыма и разогнали противоборствующих солдат в поисках убежища. Обстрел прекратился, гром и молнии лишь сбивали чувствительные детекторы с обеих сторон. Раньи понял, что теперь им нужно поторапливаться. Если ущелье, по которому они двигались, наполнится водой с предгорий, весь его план полетит к черту. Ни «скаты», ни «летуны» не могли действовать под водой, не говоря уже об их пассажирах. Все затаили дыхание, когда первый «летун» опустился за слегка освещенной стеной купола. Генерирующий столб с левой стороны оврага светился на экране пилота, его смертоносные очертания были четкими и ясными, несмотря на проливной дождь.

За первым почти срезу же последовал второй «летун», опустившийся в том месте, где «скаты» тащились по грязному дну ущелья. Оказавшись по ту сторону заряженного аэрогелем купола, пилот развернул «летун» и дал знать, что они благополучно совершили перелет.

Более громоздкий, менее маневренный транспортный «скат» поднялся и медленно двинулся вперед, его воздухоотталкивающие приспособления работали на минимальном режиме, необходимом для отрыва «ската» от поверхности. Внимание Раньи переключалось то на сенсоры, которые должны были подать сигнал, если купол начнет воздействовать на бортовое оборудование, то на прикрывающий тылы детектор. Он боялся, что в любой момент в ущелье хлынет водный поток и вынудит их двигаться быстрее по опасному рельефу. Но уровень воды оставался неизменным, и сенсоры молчали. Оказавшись внутри защитного периметра, три машины перегруппировались на случай, если их слабое излучение будет замечено защитниками комплекса. Лучевые коммутаторы не работали. Вместо этого Веенн давал указания пилотам «летунов», вскарабкавшись на нос транспортного «ската» и крича им сквозь пелену дождя. Раньи улыбнулся про себя. Вот до чего докатилась современная технология. Ее непреодолимым недостатком было то, что, несмотря на гениальность конструкций, как только ими начинали пользоваться, электромагнитный сектор тут же засекался не менее современным сенсорным оборудованием противника. Голоса же людей приборами не фиксировались. Продолжая продвигаться на минимальном режиме, три машины углубились в самое сердце распределительного комплекса, следуя по извилистому ущелью. Все замерли, когда громоздкий грузовой «скат» с грохотом проехал мимо них. Это был не военный транспорт, на его борту не было сенсоров, а экипаж твердо следовал к назначенной цели, а не смотрел по сторонам, поэтому кучка захватчиков осталась незамеченной.

В том месте, где ущелье резко поворачивало на запад, оно слегка расширялось, окаймленное крутым берегом с одной стороны и полосой вязкого грядного песка с другой. Там они выгрузились из своих машин. Турмаст больше других возражал против необходимости оставить тяжелое вооружение, сложенное на «скате». Все двигатели были выключены, когда солдаты собрались снаружи под дождем.

– Помните, – предупредил их унифер; забрало его каски было поднято, подставляя лицо дождю, – с этого момента вы должны попытаться походить на людей, ходить, как люди, думать, как люди. – Солдаты нервно засмеялись, еще не подозревая, что их призывают походить на самих себя. Растущая ирония грозила вывести Раньи из равновесия.

– Что произойдет, если нас засекут?

Он всмотрелся в Веенна сквозь проливной дождь.

– Мы – военный отряд и собираемся захватить намеченные позиции. Никто не выстрелит, никто не сделает враждебного жеста, пока я не дам знак. Я урегулирую любой конфликт без помощи переводчика. Турмаст стоял рядом с ним. Совсем близко.

– Я не знал, что ты говоришь на языке людей, Раньи. – Ливень приглушал его слова. – Когда ты успел его выучить?

– А чем, ты думал, я занимался все это время, когда ни с кем не разговаривал? Ты еще многого обо мне не знаешь, Турм. Не удивительно, если ты и о себе так же мало знаешь. – Он вышел на дождь, оставив своего друга и подчиненного задумчиво смотреть ему вслед.

Разведчики из «летунов» стали карабкаться по северной стороне ущелья, на мгновение исчезли, потом возвратились доложить, что на земные вокруг ближайшей силовой установки были разбиты клумбы, прогулочные дорожки и фонтаны согласно типичному для вейсов дизайну. Разбившись на двойки, за разведчиками последовал и остальной отряд. Огни зданий и стоящих неподалеку установок едва освещали шеренгу нелепых фигур, шлепающих под дождем в грязи.