– Всё – твёрдо кивнула та головой, открыживая последнюю позицию в списке, который держала перед собой.

Затем помедлила, посмотрев на меня своими васильковыми глазами, и уточнила:

– Профессор, а вы уверены, что есть смысл это тащить с собой? Тут же самое элементарное оборудование.

– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – ответил я ей, не став делиться грызущими меня смутными сомнениями, – в конце концов, к уже существующему контингенту учеников школы прибавятся и наши полтора десятка студентов, а я не уверен, что имеющиеся у них фонды покроют это количество.

Девушка кивнула вновь, но задержалась, продолжая молча на меня смотреть.

– Что-то ещё? – спросил я.

Но Ланика только покачала головой и с задумчивым видом пошла на борт следом за опасливо проходящими по трапу студентами.

– Господин барон, господин барон! – догнал меня торопливый возглас, когда я уже сам собирался покинуть пирс.

Обернувшись, я увидел, как ко мне, отдуваясь, бежит, а вернее, мелко семенит пузатый, невысокого роста мужчина. Судя по одеждам, он был каким-то чиновником королевского двора не самого крупного пошиба.

– Да? – я остановил на полдороги занесённую на трап ногу, опустил обратно на пирс.

– Вы забыли, – мужчина подбежал ко мне, тяжело дыша, как после марафона, протянул какой-то кругляш.

– Что это? – я повертел в руках довольно увесистую пластину с изображением медвежьей головы.

– Знак учителя, конечно, – пузан достал веер, усиленно им обмахиваясь, – носить на левой стороне груди.

– Ну ладно, – пожал я плечами, – ещё что-то?

– Нет, хотя… – мужчина помялся, затем достал тощий кошель, – это жалование за следующий месяц. Авансом, но имейте ввиду, вам придётся отработать весь месяц, если сбежите раньше, автоматически попадёте в должники короны, а это каторга, независимо от размера долга.

– Эм, и с каких пор такие меры? – поинтересовался я, вновь чуя одним местом грядущие неприятности.

– С тех, как предыдущие три учителя сбежали, не отработав и месяца.

“И на что же я подписался? – мелькнула в голове мысль, – это что ещё за школа такая?”

– Ладно, давайте сюда, – решительно забрал я деньги, – не сбегу я за месяц, можете быть уверены.

Двигались мы вдоль побережья, гонимые лениво надувающим парус ветродуем, делавшим, на мой взгляд, свою работу из рук вон плохо. Единственный прямой парус едва пузырился, таща нашу посудину с какой-то черепашьей скоростью. Плавание наше грозило затянуться надолго, поэтому, вытерпев пару часов подобного издевательства, я засучил рукава и, отодвинув ветродуя, направил руки на парус, готовясь выдать нормальное заклинание воздуха.

– Стойте, барон! – запоздало прокричал капитан, но заклинание уже сорвалось с кончиков пальцев, заставив парус резко, со щелчком, похожим на выстрел, развернуться во всю свою немаленькую площадь.

Вот только держался он таким недолго. Секунду максимум. А затем, разорванный вдоль и поперёк, просто разлетелся лоскутами, усеяв ими палубу и водную гладь вокруг корабля.

Глядя на белые, кружащиеся в воздухе обрывки, капитан только горестно всхлипнул и зло на меня набычился.

– Я оплачу, – скрепя сердце, ответил я, мысленно подсчитывая, какую брешь в кошельке пробьёт эта незапланированная трата.

– Да что толку от денег! – взорвался, тряся бородой, тот, – у меня запасного нету, хотел как раз после фрахта взять. А теперь что? Где мы его возьмём в чистом море?

Я оглядел горизонт, но нигде, как назло, не было ни одного паруса.

– Может на этих? – осторожно показал пальцем на оставшиеся косые.

– Придётся, – мрачно ответил капитан и шумно высморкался за борт.

Отогнав меня, чтобы я и эти не порвал, он поставил у борта ветродуя, который начал потихоньку сбоку поддувать в паруса, и мы, наконец, стронулись с места. Вот только скорость, и так до этого невысокая, упала ещё вдвое. Относительно маячившего по правому борту берега, казалось, что мы вообще стоим на месте.

Меня такое, понятное дело, не устроило, и я принялся думать, как повысить скорость судна. Впрочем, решение лежало на поверхности. Корабль окружает две среды: воздух и вода. Если мы не можем использовать одну, значит надо обратиться к другой.

Собрав студентов, я обрисовал задачу, пообещав отметить лучшее решение каким-нибудь ценным подарком.

Дружно покивав головами, мои пятнадцать архаровцев засели на корме, принявшись что-то бурно обсуждать, то и дело свешиваясь за борт и разглядывая слегка пенящуюся за судном воду.

Капитан подозрительно косился, но я делал лицо кирпичом и, заложив руки за спину, демонстративно разглядывал носящихся на головами чаек.

Затем от группы отделилась Силлана, бочком-бочком подобралась ко мне и зашептала:

– Профессор, мы тут придумали. Кольцевой поток с двух сторон забирает воду спереди судна, огибает и, завернув, толкает в корму.

– Неплохо, – также шёпотом ответил я, – действуйте.

Неладное капитан почуял не сразу, хитрое заклинание разряжало воду перед носом судна, отводя двумя потоками за корму, поэтому ускорялись, почти не создавая бурунов на разрезаемой килем водной глади. Только когда набегающим ветром косые паруса начало выгибать в обратную сторону, а ветродуй удивлённо опустил руки, не понимая, что такое происходит, хозяин судна понял, что дело нечисто. Правда, не понял причины, сыпя непонятными морскими терминами, а может просто ругаясь по своему. Ну а я наслаждался бьющим в лицо ветром и стремительно меняющейся береговой линией.

Правда, когда ветер превратился почти в шквал, улыбаться стало не очень удобно, а капитан, наконец, держась за поручень, подобрался ко мне.

– Барон, опять ваши штучки?!

– Мы просто помогаем доплыть быстрее, и заметьте, совершенно не трогаем ваши паруса.

Тут капитан не выдержал окончательно, схватил меня за грудки:

– Да ты что, не чувствуешь, какой встречный поток, ещё чуть-чуть и…

Тут совсем рядом затрещало, я рефлекторно присел вместе с капитаном, а мимо нас пролетела, чудом никого не сшибив, переломившаяся у основания мачта. Словно живая, она махала нам на прощание обрывками верёвок и парусов, пока с плеском не рухнула в воду далеко позади.

– Поздно… – прошептал побелевшими губами мужчина и сел на палубу, – последняя мачта.

– Тоже замены нет? – на всякий случай уточнил я и, получив равнодушный кивок, попытался его утешить, – я её тоже компенсирую. Ну поймите, не могу я так долго ползти. Мы же неделю добираться будем. А с нашей помощью суток хватит, как на месте окажемся. Мне ждать так долго нельзя, у меня ведь учёба, опыты, эксперименты.

Я старался объяснить, как мог, капитану свои мотивы. Тот посидел с минуту, рассеяно гуляя взглядом по палубе, а затем, махнув рукой, буркнул:

– А, делайте, что хотите, барон.

Устало поднялся, доковылял к спуску под палубу, где находилась капитанская каюта. На всякий случай проследовав за ним, я осторожно заглянул в приоткрытую дверь и увидел, как он достал полную бутыль рому откуда-то из настенного шкафчика, уселся за стол, откупорил, раскрутил в руке, а затем, опрокинув в горло, влил в себя всё залпом.

– Епть! – только и успел выдохнуть я, как рука безвольно опала, выронив покатившуюся по полу бутыль, а голова мужчины со стуком впечаталась в столешницу, – помер что-ли?

Я быстро забежал следом, с тревогой касаясь капитанской шей, но тут послышался молодецкий храп, и я понял, что он просто спит. Целая бутыль крепкого алкоголя сработала как мгновенное снотворное, напрочь выведя из строя капитана на эти самые сутки, что нам предстояло плыть.

“Лихо он уклонился от проблемы, – подумал я, – а с другой стороны, хорошо: и нам мешать не будет и нервы свои сбережёт”.

Больше нас ничего не сдерживало, оставшаяся команда лишь боязливо поглядывала, не зная, чем заняться, и я, установив очерёдность поддерживающих заклинание студентов, нашёл первого помощника, поставив ему задачу дать знать, когда следует повернуть в нужную нам реку. По прямой-то мы летели любо-дорого, как имперский корвет, но с поворотом выходили сложности. Из-за особенности формирования движущего судно потока, перо руля было напрочь бесполезно, и маневрировать нужно было, как на танке из моего мира, гусеницами, замедляя поток то с одной, то с другой стороны.