Счастье – это хорошее здоровье

И плохая память.

Альберт Швейцер

Нельзя забывать собственное прошлое. Потому что иначе оно может вернуться в самый, казалось бы, неподходящий момент и так врезать под дых, что не сможешь и вдохнуть. В это Лестран тин Менье верил свято. Опыт предков следует тщательно изучать и делать соответствующие выводы, чтоб потом «привет из прошлого» не смог застать тебя врасплох. А потому летописи должны отражать только истину, даже если она будет такой, что на твоих бумагах поставят гриф «Секретно» и постараются просматривать как можно реже. Или вообще сгноят в архивах.

Но он не будет врать или приукрашивать действительность. Он опишет то, чему был свидетелем максимально беспристрастно. А если потомки предпочтут закрывать глаза на подробности собственной истории… что ж, им предстоит узнать мощь понятия «рикошет».

Чтобы правильно определить особенность здешнего мироустройства, следует использовать такой термин как «вербальная магия». Потому что часть населения целого континента изначально рождалась с умением либо благословить, либо проклясть окружающих. И довольно долгое время, тех, кто был склонен к благословению, понятное дело быстро-быстро подгребала под себя церковь Светлейшего, понадавав им разных статусов и регалий и объявив данную деятельность богоугодной. А тех, кто так и норовил проклясть ближнего своего, соответственно, клеймила отверженными во веки веков и подлежащими уничтожению, аминь.

С чего так суетились церковники, было ясно как божий день: в сознание паствы старательно вбивалась мысль о том, что благословение – это хорошо. А кто несет его в массы для облегчения и улучшения жизни населения? Вот именно. Потому быстро начинаем уважать проповедников Светлейшего со своевременной выплатой положенной девятины и изничтожать вредоносных проклятийников. И население поддержало их с энтузиазмом.

В принципе, понять-то точку зрения населения тоже очень даже можно, кому ж захочется терпеть под боком эдакий источник постоянных неприятностей? Вот горбатился ты, к примеру все лето на поле, вырастил хороший урожай, а злобный сосед взял и проклятьем в секунду превратил его в мусор. И что теперь уже даже не на базар везти, а жрать всем семейством до следующего урожая – вообще непонятно. Или прикупил ты на многолетние сбережения новый дом, а кто-то его из зависти проклял, и торчишь ты посреди пожарища как хрен на блюде. А уж вариантов, когда соперницы насылали на лица вроде как более удачливых в любви подруг фурункулы и прыщи и вовсе было не счесть. А еще проклятийники могли «пожелать» ближним своим заразиться какой-нибудь болезнью со смертельным исходом, и погребальные конторы получали неплохой навар с продажи гробов и сдачи в аренду катафалков. Одним словом, никакого житья от этих вредителей не было. Поэтому желающих разобраться с такими зловредными людишками было ой как много.

И по всему континенту начали вспыхивать костры, негласно поощряемые служителями Светлейшего. Причем разницы по гендерному или сословному признакам не делалось: проклятийник мог оказаться любого пола. И возраста. И положения. Порой достаточно было косого взгляда и простого подозрения, чтоб еще один потенциальный пакостник превращался в пепел. Ясное дело, под таким соусом заодно удалось быстро и эффективно проредить разных недовольных местной властью, которая тоже не стояла в стороне от процесса, хе-хе, «очищения», пусть и в неявном виде.

Так бы со временем и извели всех проклятийников, если бы не случилось исключения. Рокур тин Веронье, двадцатый потентат Колхидии, стал единственным правителем, который отказался тупо участвовать в поощряемой церковью Светлейшего бойне. Он то ли сам додумался, то ли умные люди ему подсказали, но оказался именно тем человеком, кто сумел правильно поставить вопрос: а в чем, собственно, разница между проклятьем и благословением? С точки зрения технического исполнения – никакой, и там и там словесное пожелание. А как насчет смыслового наполнения? Если, к примеру, проклясть сорняки и прожорливых вредителей, урожайность проклятого участка только возрастет, ну так что ж тут плохого? А если, наоборот, благословить какого разбойника на удачный грабеж и неуязвимость от оружия обороняющихся, то, что ж тут хорошего? И таких примеров можно найти довольно много, потому давайте сначала во всем разберемся, а не кинемся рубить с плеча.

Тин Веронье на тот момент стал первым, кто понял: разница между проклятьем и благословением не равна разнице между плохим и хорошим, как талдычили церковники. Разница именно в прикладном характере вербального пожелания. Потому что некоторые способны и благословением изгадить жизнь ближнему своему, причем далеко не одному. А правильно примененное проклятье способно принести уйму благ, если его направить по соответствующему вектору. И пока остальные бездумно и старательно борются с этой напастью, следует подумать о возможном применении талантов проклятийников на благо своей страны.

И результатом долгих раздумий и совещаний стал его эдикт о правах одаренных. Отныне все, проживающие в Колхидии и склонные к любому направлению вербальной магии, рассматривались именно как одаренные, наделенные равными гражданскими правами. Понятное дело, желание попроситься под крылышко такого просвещенного монарха немедленно испытали все недобитые проклятийники континента! И сразу кинулись умолять о присвоении им колхидского гражданства. И нет, потентат ничем не рисковал! Потому что к этому эдикту прилагалась уйма подзаконных актов, жестко регламентирующих поведение одаренных. Которые начинали действовать с момента пересечения ими границы.

Хочешь перебраться в Колхидию? Молодец, проходи, регистрируйся и немедленно на прием к комиссии по обеспечению твоей лояльности. Где будет установлен твой уровень дара и на тебя сходу наложат проклятье, не дающее тебе возможности пакостить вновь обретенной родине. А в случае попытки вредоносного воздействия проклятье активируется и результатом будет мучительная смерть. Не нравится? Вали обратно, видишь, во-он там твои бывшие соотечественники как раз увлеченно собирают для тебя и твоей семьи хворост и прочие горючие материалы. Количество несогласных и желающих вновь примкнуть к бывшим согражданам и прогреться до костей почему-то вдруг резко сокращалось. До нуля. И все эмигранты абсолютно добровольно подписывали согласие соблюдать законы отныне своей страны и добросовестно трудиться на ее благо и процветание.

Потентат с членами Законодательного Собрания все просчитали заранее, ну куда остается деваться беженцам со статусом «вредоносных, подлежащих уничтожению»? Окромя как в Колхидию, больше некуда. Нет, можно, конечно, попытаться затаиться и в других государствах, а потом ежеминутно трястись за свою шкуру и жизнь семьи, но зачем, если есть страна, официально принимающая проклятийников? И требование применять отныне свои способности не во вред, а во благо новой родине уже не кажется странным или чрезмерным. Кому охота селить и кормить бесполезных нахлебников? Кому охота вообще содержать тех, кто сядет на шею и примется пакостить? А денег у беженцев, равно как и возможности их легально заработать без применения дара было, мягко говоря, очень немного. Если они вообще были. Нет, можно, конечно, отказаться работать «по профилю», подвергнуться запечатыванию дара и существовать на грошовое пособие. Но смысл? А тут появляется шанс для приложения своих… хм… осуждаемых остальными государствами способностей, причем за вполне себе неплохую плату. Поэтому прибывающие одаренные, взвесив все за и против, радостно подписывали обязательство не нарушать законодательство и трудиться, где будет велено.

Яснее ясного, такая вызывающая позиция Колхидии не могла пройти мимо внимания правительств остальных стран. И если сначала большинство из них выдохнуло с облегчением, от того, что проблемные жители массово покидали их территорию, то потом самые прозорливые призадумались. Рокур тин Веронье отродясь не отличался глупостью, тогда зачем он сейчас буром прет против общественного мнения? Зачем подгребает под себя проклятые богом и людьми отбросы? Что, собственно, у него на уме? Остальным пора начинать волноваться или как?