Его надежды оправдались. Эльфы, как обычно, встретили орков не слишком радушно, но и не стали стрелять по незваным гостям, предпочтя выслушать, зачем те пожаловали. А выслушав и оценив залитые кровью секиры, украшенные драгоценными камнями, не только позволили встать лагерем неподалеку, но и пригласили вождя с сыном вкусить с ними плоды недавней победы.

Оказалось, что за день до того на опушку леса спикировал детеныш черного дракона, вознамерившийся схватить перепуганную лань. На его несчастье, эта опушка использовалась эльфами как стрельбище, где они тренировались в стрельбе из лука, и, когда когти дракона коснулись лани, в его тело впилась добрая сотня стрел.

Вряд ли стрелы эльфов сумели бы пробить чешую взрослого дракона, но этого малыша они свалили на землю за считаные мгновения. Он успел лишь разок дыхнуть огнем, даже не видя, на кого направляет пламя, – стрелки тут же скрылись в кронах деревьев, опасаясь мести дракона. Огонь не сжег даже деревья, не говоря уже об эльфах, и через несколько минут они уже ликовали возле мертвого тела, нелепо раскинувшего крылья в последней попытке взлететь.

Сандрон не разделял радости эльфов и даже отказался вкусить драконьего мяса, считавшегося самым вкусным в Заповедных Землях. Уважая лесной народ, он не стал ничего говорить при них, но потом, возвращаясь в стан, презрительно бросил:

– Немного чести сразить детеныша дракона! Посмотрю я на храбрых эльфов, когда мстить за сына прилетит отец!

Вождь Саморов, как всегда, оказался прав. Дракон прилетел этой же ночью. Агрон не знал, видели ли дозорные эльфов надвигающуюся на них смерть, так как даже зоркие глаза орков не сразу заметили бесшумную черную тень на темном небе. Как оказалось, драконы могут летать абсолютно бесшумно, паря на громадных кожистых крыльях. Дозорный орк поднял тревогу не сразу – в первое мгновение ему показалось, что у него просто слипаются глаза, потому что он то видел звезды, то они пропадали из виду. Может быть, он так и промедлил бы до того момента, когда дракон упал на Эльфийский лес, но из-за горизонта показалось Страдание, и в его свете блеснули драконьи когти.

Дозорный закричал, будя товарищей. Орки похватали оружие и с ужасом смотрели на приближающееся воплощение силы и мощи, моля Арктара о том, чтобы дракон, расправившись с убийцами детеныша, полетел дальше, не обратив внимания на вставший лагерем орочий клан.

Будь с ними огневик, способный заклинать огонь, у них был бы шанс, но выйти на бой против огнедышащей твари с одним лишь топором без магии огня было самоубийством.

Огневиков не было и среди эльфов. Несколькими взмахами крыльев дракон вознесся высоко в небо, а затем, прижав их к телу, ринулся вниз, вихрем проносясь над самыми кронами, задевая их могучими лапами и выворачивая вековые деревья с корнем. Огонь, вырывавшийся из его пасти, заполнил весь лес. Он расползался по земле, перепрыгивал с дерева на дерево…

Трижды дракон взлетал в небеса, осыпаемый постепенно редеющим градом стрел, и трижды вновь атаковал до тех пор, пока ни одна стрела больше не могла взвиться в воздух. Тогда дракон опустился на землю и дохнул огнем в лесную чашу, вложив в этот выдох всю ненависть к существам, посмевшим поднять руку на его детеныша. Когда наконец стихли крики сгоравших заживо эльфов, дракон распахнул крылья и, не удостоив орков даже взглядом, легко взмыл ввысь, вскоре исчезнув из виду.

Так Эльфийские леса отступили еще на пару верст, уступая место Орочьей степи.

В исходе боя (не приведи, Арктар, такому случиться!) Агрон не сомневался ни секунды. Не верилось, что предок всех драконов, поставленный самим Создателем охранять Свиток Прошлого, к старости одряхлел и разучился дышать огнем. Слабеть к старости – удел смертных. Бессмертные же, помнившие Арктара и Исход людей, к старости лишь набирались сил и умений. Некромант Далманир был тому примером. Сгорбленный, ссохшийся старик, способный одним движением сокрушить весь клан Саморов, а может, и не только его.

Предок драконов за тысячи лет, прошедшие с его сотворения, наверняка не раз сталкивался с желающими заполучить Свиток. Кто знает, не приходили ли сюда целые армии, людей или гномов, попытать счастья, в надежде заполучить самое большое сокровище Заповедных Земель. И кто знает, не их ли кости покоятся у входа в пещеру? Наверняка их…

Сунься путники в пещеру – дракон втоптал бы их в гранит…

В конце концов было решено встать лагерем в паре верст от пещеры и по очереди нести вахту на склоне, следя за логовом и его обитателем. Единственным способом заполучить Свиток было проникнуть в пещеру в отсутствие ее стража и, схватив сокровище, бежать. Бежать, бежать без оглядки, днем отсиживаясь в глубоких пещерах и лишь ночью, в кромешной темноте, тайком пробираясь к Землям Арктара: ведь дракон наверняка сделает все, чтобы вернуть пропажу.

Агрон надеялся, что столь громадному существу необходимо много пищи, и как минимум раз в два-три дня он отправляется на охоту… Три дня миновали, за ними еще три – но никто из странников не видел даже малейшего движения у входа в пещеру. Ни разу не дрогнули скалы под лапами гигантского ящера, ни разу из пещеры не вырвались струйки дыма, свидетельствующие о его огненном дыхании. Логово дракона казалось мертвым и покинутым, будто бы древний страж давно сдох или перебрался в другое место.

Все больше и больше в Агроне и его спутниках росло нетерпение, все чаще им казалось, что опасности нет и Свиток ждет их в пещере, стоит лишь войти туда, освещая путь волшебным посохом огневика. Труднее всего ожидание давалось Алексу… Все чаще он предлагал Агрону сменить его на вахте, и все сильнее Агрон боялся, что в его отсутствие человек совершит глупость, сочтя ее героическим поступком. Он видел, что Алексу нестерпимо хотелось спуститься. Войти в пещеру и выйти оттуда с победным кличем, держа в протянутой к небу руке Первый Свиток.

Порою Агрон даже ловил себя на крамольной мысли, а не бросит ли их Алекс, завладев Свитком? Что помешает ему, выйдя из пещеры со Свитком в руках, просто уйти на поиски остальных трех? Ведь тогда только он один будет знать, где находится Свиток Настоящего…

В тот день на вахте стоял именно Алекс, надоевший даже никогда не спящему Кельт-Адасу настолько, что и он согласился поменяться с ним дежурством на склоне… Он привычно в полудреме лежал на скале, время от времени бросая взгляды вниз, на логово дракона, когда солнце померкло на мгновение, а воздух загудел от взмахов громадных крыльев.

Ни разу не видевший драконов Алекс, узрев гигантскую тень, закрывшую солнце, понял все правильно и вжался в скалу, боясь пошевелиться. Боясь даже отползти к спасительной пещере… Из страха быть обнаруженным и из страха пропустить хоть мгновение разворачивающегося перед ним зрелища.

Дракон показался ему огромным, хотя Кельт-Адас, выслушав его сбивчивое повествование, заявил, что дракон, имеющий в длину десяток метров, вряд ли прожил на этом свете больше тысячи лет.

На земле дракон внушал страх, в воздухе же он внушал священный трепет. Гигантские крылья – каждое даже немного больше тела дракона, – способные в несколько взмахов скрыть его за облаками. Он парил кругами над пещерой в поисках удобного места для посадки… В передних лапах дракон держал двух мертвых кодоев, глубоко запустив когти в их мускулистые тела… Каждый кодой весил столько же, сколько десяток взрослых людей, но на величественном полете дракона тяжелая добыча, кажется, не сказывалась вообще.

Наконец он опустился на землю. Не сел, как приземляются птицы, а именно опустился, мягко коснувшись ее задними лапами. Движения его крыльев были плавными и легкими, как будто дракон не поддерживал в воздухе свое громадное тело, плавно опуская его на землю, а лишь разминал их, поводя вверх-вниз. Лишь крошево из костей, взвившееся на несколько метров в воздух, свидетельствовало о страшной силе поднятого ими ветра.

Даже не сложив крыльев, дракон положил добычу на землю возле самого входа в пещеру и почти бесшумно, несколько раз взмахнув крыльями, исчез в облаках…