Изначально предполагалось, что островитяне проявят большую настойчивость, и часть кораблей все же сможет прорваться в Мраморное море, а батареи были припасены дабы в нужный момент обрезать хвост колонны. Теперь же, когда стало понятно, что британцы идти на убой не желают, была отдана команда стрелять из всех орудий.

В результате еще два корабля — 84-пушечная однотипная в «Калькуттой» «Азия» и 74-пушечный «Уорспайт» были разобраны на запчасти беглым огнем русских 88-ми и 107-ми миллиметровок. Еще два корабля, в том числе вышеупомянутый уже «Дредноут» хоть и получили достаточно тяжелые повреждения, однако смогли улизнуть. Остальная, растянувшаяся на пару километров, колонна кораблей в дело вступить фактически не успела и обошлась просто испугом. Ловушка захлопнулась не сумев ухватить ту самую жирную добычу, на которую ее ставили изначально…

В общей же сложности буквально за сорок минут боя — можно ли это назвать боем — англичане лишись сразу шести линейных кораблей, что было крупнейшим морским поражением Великобритании со времен битвы у Бичи-Хед в 1690 году, когда они совместно с голландцами потеряли 16 линейных кораблей, а противостоящие им французы — ни одного. Выбросившийся на берег «Тайгер» впоследствии был отремонтирован и введен в состав Черноморского флота России. По давней традиции ему как первому захваченному русским флотом английскому кораблю для сохранения памяти о минувших победах было оставлено старое имя.

Неудачный Дарданельский прорыв имел под собой и более далеко идущие последствия.

Он означал начало полномасштабной войны между Россией и Великобританией, поскольку островитяне прощать такие оплеухи были просто не готовы. Не для того они чуть ли не тридцать лет воевали с Наполеоном, дожимая его несмотря на все поражения, чтобы просто так отказаться от наработанной до этого репутации.

Ну и смена первого лорда адмиралтейства на этом фоне выглядела более чем логичной хоть и не слишком выдающейся новостью.

Адмирала же Пирса, которому по справедливости на родине нужно было ставить серебряный памятник во весь рост за спасение флота, — там в Дарданеллах вся эскадра могла пойти на дно до последнего вымпела, не скомандуй он отступление — тихо сплавили в отставку, где он и спился в течении нескольких следующих лет.

Глава 3

Буквы перед глазами разбегались подобно тараканам из-под тапка. Мерный перестук колес поезда убаюкивал и напрочь выбивал из рабочего настроения. Я бросил взгляд в окно. Где-то там в темноте пролетала мимо вагонов тульская земля, издревле славная своими оружейниками. Последние сейчас по причине начавшейся войны были переведены на круглосуточную работу. Несмотря на всю подготовку последних лет, как обычно в самый неудачный момент начали вылезать всяческие косяки, большие и малые, которые теперь приходилось закрывать в авральном порядке.

Не люблю аврал!

— Проводник, чаю! — Выдал я сакраментальную фразу, понятную в этом времени только мне.

— Может коньяку? — Предложил сидящий с книгой на диване салон-вагона Александр. Его я подобрал в Одессе и теперь в столицу мы с ним двигали вдвоем. Не сказать, что от императора на пенсии была реально какая-то практическая польза в данной ситуации, но кое-каким весом в высшем обществе Петербурга он все же обладал. Лишним такая поддержка уж точно не будет.

Я на секунду задумался над предложением брата и отрицательно покачал головой. Не то, чтобы я всерьез рассчитывал закончить разбор отчета железнодорожного ведомства за первое полугодие именно этим вечером, однако утром будет стоянка в Москве, и нужно выглядеть перед ликующими — как же, покоритель Царьграда приехал — подданными бодрячком. А годы уже не те, чтобы вечером заливаться алкоголем, а утром на первую пару… Впрочем, это немного из другой оперы

События меж тем после Даранельской бойни развивались своим чередом. В первые несколько дней вообще не последовало никакой реакции, — уже постфактум мы узнали о срочной и достаточно логичной после такого провала перетряске военно-морского командования в Лондоне, — островитяне были настолько шокированы полученной оплеухой, что даже формальное объявление войны затянулось чуть ли не на неделю.

Англичан я не боялся. Плохо, конечно, в первую очередь с точки зрения нарушения нашей морской торговли, которое било по кошельку, однако реально ничего британцы сделать нам не смогут. Просто нет точек приложения их морской мощи, — на Тихом океане мы и вовсе сильнее были, — а сухопутная достаточно компактная 150-тысячная армия, размазанная тонким слоем по всему миру, глобально никак соперничать с армией России была не способна.

На море кстати нам было чем ответить островитянам. Соломбальские верфи в мае передали флоту первый парусно-винтовой двух тысячетонный фрегат-рейдер «Варяг», предназначенный для прерывания торговли в океане. Парусное вооружение позволяло ему свободно путешествовать в открытом море, а паровая машина — накоротке уходить от любого преследователя. Это был первый корабль серии, еще четыре штуки в строй должны были войти уже в следующем 1838 и начале 1839 года. Вот тогда британцам станет совсем весело, посмотрим, кто у кого больше крови выпьет.

Вынуждено наступила оперативная пауза. Мы закреплялись в проливах, укреплялись по северному берегу Мраморного моря, переправили две пехотные дивизии на Вифинский полуостров, который в любом случае не собирались оставлять туркам, начали укрепляться в районе Измита. На Кавказе Ермолов без особого сопротивления сумел взять Батуми, а потом при поддержке Черноморского флота — морякам все равно делать было особо нечего, бойня в проливах глобально на расклад сил не повлияла, и Средиземное море все также контролировалось противником — овладел Трапезундом. Одновременно начался политический процесс формирования Армянского княжества, границы которого были пока точно неопределённы. Собственно, с ним вообще пока было вопросов больше чем ответов, однако сама идея мне нравилась, так что работа в выбранном направлении потихоньку двигалась. Пока армянами командовал сам генерал Бебутов, ну а выбор непосредственно князя на Эриванский трон был отложен на «после войны».

Вышла совершенно глупая и парадоксальная ситуация. После реформы вся русская армия была нацелена на возможность максимально быстрых действий от начала войны. Пока те же турки или австрияки потихоньку проводили бы мобилизацию, пополняли бы дивизии до штата военного времени, наши корпуса первой линии уже могли наступать и громить неприятеля по частям. И что же на практике вышло? Войну нам англичане объявили 19 апреля и до начала лета никаких практических шагов в военном плане практически не предпринималось. Мы даже полноценную мобилизацию объявлять не стали: не торопясь пополнили корпуса до штатов военного времени и даже губернское ополчение временно распустили обратно. Просто смысла в его содержании под ружьем не было. Почти полтора месяца война имела форму блокады на море, но с ней мы сделать фактически ничего не могли.

— А это у тебя что? — Александр меж тем, от скуки прикончивший вторую порцию янтарного напитка и теперь слонявшийся без дела по вагону наткнулся на стопку отпечатанных листов формата А2, завернутых в упаковочную бумагу и перетянутых шпагатом.

— Плакаты военные, вернее эскизы, — я дождался пока мне поставят на стол заказанный чай вместе с малиновым вареньем и добавил, — посмотри, интересно твое мнение.

Брат дернул за конец шпагата, развернул упаковочную бумагу и принялся перебирать стопку. Задание на подготовку агитационных материалов я дал своим художникам, как только стало понятно, что от большой войны не отвертеться. Заодно идей им подкинул честно утянутых из будущего. На непривыкшие к тотальной всеобъемлющей пропаганде мозги местных людей плакаты типа «Родина-мать зовет» производили глубочайшее впечатление.

Вообще же художники в основном напирали на освобождение Царьграда и аллегорично изображали тянущиеся к нему руки островитян — предателей веры, которые вновь желают вернуть христианские святыни магометанам.