– Дядь Паша, я уверена, горожане порядочные люди, а не хулиганы -возразила племянница, улыбаясь. Несмотря на то, что девушка приехала ночью и протряслась в поезде двое суток, усталости она не испытывала. Люба бодро шагала и рассматривая лица спешащих пассажиров, которые попадались на встречу или спины людей, которые перегоняли неторопливую парочку и тоже выходили с вокзала.

– А хулиганы сидят – посмеялся дядя Паша и тут же добавил: – А солдаты служат! Не город, а чистый пролетариат!

–всех стран соединяйтесь – засмеялась Люба. На душе было легко и спокойно, но и волнительно от того, что первый раз она приехала в гости одна. Прожить почти всё лето без родительского контроля, это то, о чём Люба даже и не мечтала. Захватывало дух, что впереди маленькое летнее приключение! Или большое? Увидим.

Поздний ужин в уютной квартирке гостеприимных хозяев завершился скоро. От утомительной и долгой поездки гостья клевала носом и её отправили спать. Девушке выделили комнату с большим диваном и олимпийским мишкой, обняв которого она быстро заснула.

Любе нравился город, её даже не пугали шумы, которые исходили от заводов, перерабатывающих комбинатов и различных фабрик. Громкие звуки постоянно разносились по всей округе и сливались с городской суетой. За свою жизнь Люба приезжала в Рудинск несколько раз. На памяти пару случаев, когда она с родителями гостила здесь. Поводы были разные, но в основном это праздничные семейные даты. Люба помнила весёлые застолья с песнями, какими-то немыслимыми деликатесами и красными лицами гостей. Обычно семейные посиделки заканчивались далеко за полночь. Гостило семейство всегда по -разному, но дольше недели не задерживались. Днём родители уходили по делам. Их дела – поход по местным магазинам. В городе их было много, не считая ларьков, столовых и буфетов, ресторанов и кафе. Михаил стремился побывать в каждом, смотрел, как устроены торговые точки, какое было оборудование, выкладка и ассортимент товара. Ему, торговому работнику, важно знать, как торгуют городские коллеги и возможно, что- то взять себе на заметку. Лизавета покупала продукты длительного хранения и различную ткань, которую по приезду складывала в большой сундук, объясняя, что готовит приданое для дочери. И не только приданным занималась бережливая хозяйка. Ещё она запасалась на чёрный день, наученная горьким опытом, Лизавета готовилась всегда к худшему.

Люба же дожидалась родителей дома, её не брали, чтобы не путалась под ногами. Девочка не переживала, что остаётся в одиночестве, потому что любила тишину. Она читала или выходила на балкон и наблюдала сверху за проходившими трамваями. Из скрипучих вагонов красного или синего цвета выходили или заходили люди. Сверху они казались муравьям, которые расползались со своей ношей, кто куда. Потом, когда трамваи долго не приходили, Любка уходила с балкона и бродила по квартире, находила уютный уголок и принималась читать тёткины журналы. Ещё её привлекала ванная комната с туалетом, такое роскошество просто поражало: белоснежная длинная ванна, в которой она любила полежать среди разноцветных пузырьков и унитаз, над которым висел бачок для слива с которого свешивалась скакалка- Дерни за верёвочку, дверь и откроется, а тут зажурчит, польётся вода. Прогресс! Люба мечтала, чтобы такой прогресс докатился и до их глухомани, где люди маялись без подобных удобств.

Теперь же Люба приехала без родителей. Она взрослая девица, поэтому и планы сейчас другие – знакомиться с городом, ходить на выставки, музеи, в кино…

Тётя Аня работала на хладокомбинате, а дядя Паша на металлургическом заводе инженером, поэтому Люба жила целый день без них. Утром она просыпалась, готовила себе завтрак. Если на кухонном столе хозяева оставляли записку, то значит требовалось что-то сделать: или сходить на базар за свежим творогом и сметаной, или купить батон в хлебном магазине. Иногда, в записке упоминалось о достопримечательностях, и Люба старалась за день найти эти исторические места. Больше супруги ничем не навязывались, но Люба делала уборку по мере необходимости и мыла посуду, а на вечер готовила ужин, чтоб порадовать усталых заводчан.

– Ну, что Любушка, где сегодня бывала? – обычно интересовалась тётя Аня за ужином. Сегодня она раскладывала салат по тарелкам к дымящемуся куриному мясу, которое уже уплетал за обе щеки дядя Паша. В этот раз на базаре Любе удалось купить жирную тушку домашней птицы у старичка. И целый день она пропуталась с этой курой, чтобы успеть к ужину. По книге о здоровой и вкусной пище, которую нашла в тёткином шкафу , приготовила блюдо под названием «Курица в собственном соку» .Готовить на банке, как советовала книга оказалось занятием непростым, времени ушло много чтобы освоить эту технологию, но результат получился отличным – все с аппетитом ели , а дядя Паша, даже причмокивал от удовольствия.

– Не торопись-ка» – проворчала ему жена и невольно улыбнулась

– Вкусно, Анют, вкусно – бормотал, не отрываясь от тарелки муж – Молодец, Любушка! Хорошая жена будешь!

– Мне рано – возразила Люба

– Не рано, самый раз – поддержала любимого жена – Отучилась, на работу устроишься, завод квартиру семейным быстрее сделает

– У отца другие планы – засмеялась Люба – да и жениха у меня даже нет!

– Не страшно, найдётся. А какие планы у моего братца на тебя? -полюбопытствовала тётя Аня

– Работать у него в столовой, бухгалтером…

– Под присмотром! Ой, и контролируют же тебя, слово маленькую… А не плохо бы в городе устроиться, зачем молодым в деревне жить? Я вот уехала и не нарадуюсь

– А по родным местам не скучаешь?

– Когда скучаю, в гости к вам еду… Да и отца и матери нет, по кому скучать? По брату, который всё время жизни учит? Папка у тебя ого-го, любит командовать! -засмеялась тётя Аня, вспоминая делового старшего брата. Хотя он был вторым по старшинству. Серапион первый, но он сгинул на войне, да и не помнит его Анютка, потому что родилась намного позже, чем брат на фронт ушёл. Михаил тоже фронтовик, вернулся инвалидом, но о том, что у него нет ноги мало кто догадывался – ходил на протезе, который даже не скрипел. И вообще Михаил гордость вызывал – высокий, синеглазый брюнет, волосы которого едва коснулась седина…Не мужчина, а загляденье. И на него заглядывались женщины разного возраста. Сестра тоже была симпатичная, но маленького роста. Любка поражалась насколько они разные по внешнему виду и характеру. Если отец был, как холодная витрина, то его сестра была, как теплая перина – с мягкими линиями тела, улыбчивая и заботливая. Но у Анны не было таких ярких синих глаз, как у брата, у Любки, кстати тоже. Дочери было не понятно почему ни она, ни её брат и сестра не получили такого наследства? «Если бы у меня были такие синие глаза – мечтала порой Любка – Я была бы самой красивой на свете девушкой!» Но у Любки были серые глаза и серые волосы, убийственное сочетание невзрачности, считала она.

Улица Ломоносова, на которой жили радушные тётя Аня и дядя Паша была одна из центральных в городе, поэтому все магазины были под рукой. До парка и музея можно дойти пешком, в библиотеку тоже, но туда девушка пока не собиралась. Любе хотелось гулять по городу и знакомиться с памятниками, открывать для себя интересные места, а ещё хотелось прокатиться на трамвае. Но пока отдавала предпочтение пешим прогулкам.

Центр города утопал в алых транспарантах, флагах и ярких вывесках, прославляющих коммунистическую партию и вождя всех народов Ленина. Его возвеличивали в памятниках, которых в городе было немало. Один раз Люба набрела на необычную скульптуру – Ленин на шаре. Остановилась у массивной статуи, чтобы её получше рассмотреть.