– Плохие дела, – Маркин почесал затылок, взял со стола ручку и сделал пометки в рабочем календаре. – Пошлем оперативников, прочешут местность. А ты, Жан, подготовь информацию для пропавших без вести.

Может быть с ними все в порядке. Что же касается отравления Рэма, то тут мы с тобой пришли к общему знаменателю: виновата Светлана Багратова и – делу конец. Я же просил тебя передать дело в прокуратуру.

– Все гораздо запутаннее, – Жан тяжело вздохнул, понимая, что разговор получается бесполезным, непрофессиональным. – Эти покушения -звенья одной цепи. Сейчас появляются все новые и новые версии и факты.

Маркин не терял самообладания. Его лицо, на котором не дрогнул ни один мускул во время разговора, оставалось каменно-холодным, будто речь шла о детских шалостях.

– Сколько мы будем возиться с этим делом? – пренебрежительно бросил он.

– Столько, сколько потребуется.

Это не ответ, – покачал головой босс и глаза его мрачно прищурились. – Меня постоянно тычут носом в отчетность, мол, раскрываемость преступлений низкая.

– Во-первых, с начала расследования прошло не больше недели, а сколько за это время произошло событий. Во-вторых… Что прикажешь -хватать кого угодно и делу конец?

– Не передергивай мои слова, – в голосе Маркина проскользнула нотка раздражения. – Ты все это сам прекрасно понимаешь. Похоже, забыл, что я тоже действующим детективом был. И неплохим.

– Это ты забыл о нашем долге, – продолжал натиск Жан. – Скоро нас всех перебьют, если будем закрывать глаза на подонков, которые безнаказанно свирепствуют. Чуть не погиб Вадим. Убивают при странных обстоятельствах Ирину, и ты снова спешишь прикрыть дело и тут же берешь новую секретаршу. Кстати, Наташа… Как она попала к нам?

–Мне рекомендовали, вот и взял.

– Позволь поинтересоваться: кто рекомендовал?

– Ну, знаешь, Жан, ты лихо разошелся, – язвительно фыркнул Маркин от неожиданной дерзости своего подчиненного, и его глаза отразили опенок гнева. Напустив на себя вид законопослушного праведника, он выпалил: – Я твой босс, у меня есть свой босс, у него – свой, у того… И если бы мы игнорировали друг друга, то получился бы бардак. Между прочим, брать секретаршу в моей компетенции. – Чтобы уйти от этой темы, он поспешно спросил: – Как там Вадим?

– Собираюсь его навестить.

– Передавай ему всего наилучшего, – лицо Маркина смягчилось и подобие улыбки мелькнуло в его глазах. – Я был потрясен этим покушением.

Могу ли я надеяться на подмогу? – спросил Жан. – Не знаю, как одному справляться.

Маркин уныло покачал головой.

– Я тоже не знаю, – на его лице застыла ухмылка.

Затрещал внутренний динамик и тут же раздался голос секретарши:

– Сергей Георгиевич, вас дожидается Иван Васильевич Карпухин.

– Сию секунду, – отчеканил Маркин и, глянув на Жана, мгновенно выпрямился во весь рост. – Все, ставим точку, я очень занят.

Когда Жан вышел в приемную, до слуха донесся притворно-сладкий голос, обращенный к Наташе: «Ничего не бойся, мы тебя в обиду не дадим».

Эти слова принадлежали тучному человеку лет за пятьдесят в ловко пригнанном к бесформенной фигуре костюме, отливающем бархатистым блеском. Жан на мгновение застыл, вспоминая, где мог видеть эту важную персону с круглым жирным лицом. Карпухин искоса посмотрел на Осипова и, тяжело переваливаясь, направился к двери и растворился в кабинете Маркина.

24

Посреди ночи Игнат внезапно проснулся, не сознавая, что могло разбудить его. Он сел на кровати, прислушался. До слуха донеслись шорохи, скрип двери из правого крыла замка. Полина спала, тихо посапывая. Игнат осторожно выбрался из кровати, надел пижаму и вышел в пустой черный коридор, прихватив с собой ручной фонарик.

Проковыляв до комнаты Колымея, он отворил дверь, но хозяина замка там не было. Игнат постоял в недоумении, гадая, куда тот мог исчезнуть ночью. Вероятно, решил он, чародей уединился в своем потаенном кабинете, занимается там своими опытами.

Но откуда взялся этот протяжный скрип, откуда эти шорохи, больше напоминающие полушепот? Сперва подумал, что причиной всему сеанс спиритизма, встреча с небесным посланцем – они могли отразиться на его психике. Возможно, это и от переизбытка творческого напряжения. Последние дни он почти безвылазно проводил в колымеевской библиотеке, где погружался в старые книги и рукописи об истоках зарождения земной цивилизации, о Древнем Египте, о спиритизме, магии. Работа над «Тайнами истории» медленно, но продвигалась. Потом отбросил все версии. Он в полном здравии, дух его окреп и не верить своим ушам он не может. Тем более, что и до спиритического сеанса не раз слышал эти странные ночные звуки.

Когда он достиг комнаты Кассандры, звуки стали более явственными. Из-под двери просачивался тусклый свет. Игнат постоял в нерешительности и, набравшись смелости, тихо постучался. Тут же свет погас, шорохи утонули в наступившей могильной тишине.

Он дошел до лестницы и, оглядевшись по сторонам, спустился в холл, чтобы убедиться, заперта ли парадная дверь. Она была на засове. Значит, никто из посторонних не мог проникнуть в здание. Тут его мыслями завладел подземный «призрак». А что, если он выжил, и теперь ночами блуждает по дому? Он вспомнил дикое, всклокоченное существо, душившее его, и если бы не Колымей, огревший чудовище ломом по черепу, то кто знает, что с ним могло случиться. От одного этого воспоминания у него подпрыгнуло сердце и сжало горло.

Игнат отпер парадную дверь и очутился на дворовой площадке. Бочка, наполненная водой, стояла на месте. Успокоившись, он возвратился к себе. Кругом царила мертвецкая тишина. Он открыл окно. Свежим ночным воздухом потянуло с болот. Площадка перед домом была залита лунным светом, темные, почти скульптурные тени бросали торчащие из трясин корявые деревья и кустарники. Картина призрачная, почти жутковатая. Наверное, такие же ощущения, подумал Игнат, посещал и Полину, отчего последнее время она зачастила разговоры о том, чтобы навсегда покинуть эти проклятые болота.

Утром он встретил в холле Колымея за чашкой чая. Тот выглядел осунувшимся, лицо его было белым, как мел, взгляд – опустошенным, без прежних искорок в глазах.

Игнат сел напротив. Погруженный в самого себя и в свои собственные беспокойства, он принялся рассказывать о своих ночных видениях.

– Тебе не кажется, что под сводами нашего замка происходит что-то нечистое? – спросил он. – Здесь или призраки обитают, хотя я в них не верю, или еще кто-нибудь.

– Что ты несешь?,– Колымей пронзительно посмотрел на друга. – Это или галлюцинация, или бред какой-то.

– Но я действительно пережил этой ночью неприятные ощущения, – в голосе Игната по-прежнему звучало неподдельное беспокойство. – Ну, ладно, на спиритическом сеансе все кажется нереальным, а тут…

– Не надо на это обращать внимания, – дрожащие пальцы Колымея мяли друг друга, причем сам он этого не замечал. – Все это – результат влияния сеанса на твою психику. Так бывает.

– Но эти ночные звуки я слышал и до сеанса. И не во сне, а наяву. Неужели не верить собственным ушам?

Игнат был убежден, что Колымею прекрасно известны причины его ночных бдений, но у него не хватало смелости признаться. Чародей лишь уныло проговорил:

– Может быть ты переберешься в нижнюю комнату? Там поспокойнее… Впрочем, в такой глухой ночи, как здесь, вполне допустимы галлюцинации.

По интонации голоса, в котором улавливались нотки раздражения, Игнат понимал, что Колымей снова чего-то не договаривает.

Последующие события во многом оправдали эти подозрения.

25

Вернувшись в свой кабинет, Жан плотно закрыл за собой дверь и позвонил Королеву.

– Леша, привет. Ты выполнил мою просьбу? Спасибо.

Повесив трубку, он решил, что пора ставить первые сети – проверить версию об утечке информации из управления. Решительным шагом он направился в приемную.

– Наташенька, – елейным голосом обратился он к секретарше, – если Маркин будет спрашивать меня, скажи, что я отправился в Пустошь-Бор. Там предположительно труп Рэма.