– Мы всегда не вовремя куда-то попадаем, – отозвался Вадим. – Но уверен, что боли скоро пройдут. Больше меня беспокоит нога, – и он высунул ее из-под одеяла. – Надеюсь, что через несколько дней гипс снимут.

/ Жан встал.

– Не уходи, не надо, – взмолился Вадим. – Поговорили и вроде полегчало.

– Да на тебя больно смотреть.

– Посиди со мной еще, – вяло выдавил из себя Вадим и тут же продолжил разговор: – Светлана советовала потрясти Васина. Мерзопакостный тип.

– Васин у меня тоже не выходит из головы. Но можем ли мы предъявить ему обвинение? Ты видел его в тот момент, когда было совершено убийство. Это не аргумент. Это даже его алиби – он был на улице именно в это время. Надо признать, что убийца действовал профессионально – никаких следов: ни отпечатков, ни удавки.

Обдумав эти слова, Вадим заметил:

– Думаю, что Светлана не успела сообщить нам чего-то очень важное. Жан закусил нижнюю губу. Было ясно, что Светлана знала о смерти мужа гораздо больше, чем ему казалось.

– Ты прав, – Жан снова опустился на стул и ввел своего помощника в курс последних событий. – Вчера я просматривал в криминальной лаборатории результаты экспертизы и обнаружил прелюбопытный факт. Оказывается, на двух других фужерах не было отпечатков пальцев вообще. Что они – из тростинки хлестали мадеру и водку? Видимо, кто-то стер следы. Но кто это мог сделать? Тот, второй? А может быть Васин? Так что Светлана была права – потрясти его надо.

– И еще, – оживился Вадим, – я тебе рассказывал о разговоре со Светланой в машине. Она тогда заикнулась о каком-то принципе – «принципе древа». Но никак в толк не возьму, что это может быть. Тут можно порассуждать. Рэм, известно, был оторви и выбрось, но не дурак. Таких не держат в наркобизнесе. Вероятно, он накололся и его убрали. Потом стали убирать всех, кто мог встать у них на пути: убийство Светланы, покушение на меня… Кто следующий?

– Ты хочешь сказать, что речь идет о том, о чем мы с тобой не догадываемся?

– Вот именно.

– Тогда зачем было выкрадывать труп?

– Им хотелось подбросить нам головоломку.

Они умолкли. Неожиданно Вадим спросил:

– Где сейчас труп Светланы?

– Думаю, там же, в гробу. А что?

– Не находишь ли ты, что этот гроб какой-то заколдованный? Любопытно, не исчезнет ли Светлана так же, как Рэм?

В дверь постучали. На пороге появилась Наташа, одетая в красную блузку и джинсовые брюки, обтягивающие ее костлявую талию. Она подошла к Вадиму, и лицо ее ощерилось улыбкой:

– Рада видеть вас, Вадим Михайлович, в полном здравии. Примите гостинцы от меня и Сергея Георгиевича, – она положила на тумбочку увесистый пакет.

Вслед за Наташей в палату вошла медсестра и с укором посмотрела на Жана:

– Не слишком ли шумно у вас? Нельзя так пациента утомлять. – Она перекинула взгляд на Вадима. – А вам следует поспать, чтобы силы восстановить.

Жан встал, взял Наташу под руку.

– Я довезу тебя до управления, – сказал он и помахал рукой Вадиму: -До скорой встречи, голубчик, держи хвост трубой.

В управлении Жан попросил Наташу сообщить ему, когда Маркин будет свободен: не терпелось схлестнуться с шефом, ткнуть его носом в газетную публикацию.

– Его, думаю, нет на месте, – сообщила Наташа. – Он куда-то уехал, сказал, что по очень важному делу и будет во второй половине дня.

– И все-таки я буду ждать твоего звонка в своем кабинете.

18

Тем временем Маркин шел на свидание с Иваном Гавриловичем Пряхиным со смутным чувством собственной вины не обращая внимания на моросящий дождик. В мозгу неустанно звучал тревожный звоночек, но о чем он предупреждал, ему было невдомек. Никогда раньше областной прокурор не приглашал его на тайную встречу, а тут вдруг… В голову лезли разные, даже крамольные, мысли, но Лишь одна из них, по его мнению, заслуживала внимания Пряхина – расследование отравления Рэма и таинственное исчезновение трупа.

Он остановился возле летнего кафе, оглянулся по сторонам, потом вошел в павильон. Бармен по кличке Рантик встретил его радушной улыбкой! и, показав жестом на столик в углу, затемненный аляпистым витражом, спросил:

– Вы один, Сергей Георгиевич?

– Пока – да.

Маркин сел за стол. Сердце билось учащенно от мрачных предчувствий. То ли взбучку ждать от начальства, то ли жесткое предложение. Вся в этой загадочной истории покрыто мраком и, видимо, быстрого прояснения не предвидится.

Наконец появился Иван Гаврилович. Как всегда, одет он был по первому классу, светлый костюм умело скрывал его худобу.

– Как дела, Сергей? – протянул руку Пряхин.

– Все в полном порядке, – улыбнулся Маркин, пожимая Прокуророву руку

А я так не думаю, – усаживаясь напротив, проговорил Пряхин.

Начальник следственного управления неопределенно пожал плечами и

с застывшей улыбкой на устах спросил:

– Ты что имеешь в виду?

– Сергеи, мы с тобой под колпаком у Ивана Васильевича, и нам следует придти к общему знаменателю.

Подошел официант.

– Я вас внимательно слушаю.

– Рантик, давай как обычно, – пробурчал областной прокурор. – Бутылочку коньяка, мясной салат и что-то помяснее.

– Шашлык вас устроит?

– Превосходно.

Когда Рантик удалился, Пряхин продолжал бесцеремонно раскрывать карты.

–Я вчера попытался надавить на него, и знаешь что ответил этот обрубок мяса? Сказал, что застрахован от ареста или случайной гибели. Прямо так и заявил, не моргнув глазом. У него рыло в пуху, а такое впечатление, будто я перед ним провинился. Мы с тобой, Сергей, крупно просчитались, принимая от этого типа вознаграждения. А он все это фиксировал, ведомость подсовывал, мол, надо ему отчитываться перед своей бухгалтерией.

– Видимо, так и есть, – согласился Маркин, и улыбка на его лице сменилась хмурой озабоченностью. – Но почему он застрахован? Каким образом?

– Аргументы он привел веские. Если, говорит, со мной что-то произойдет и ваши «копы» меня замочат или возьмут под стражу, то письма, уже заготовленные, тут же будут направлены в центральную печать и генеральную прокуратуру с вещественными доказательствами о коррупции в системе областного правопорядка. И добавил: «Ну, так как, хотели бы вы моей казни?»

Маркин достал сигарету, щелкнул зажигалкой и жадно закурил.

– Врет, скотина, на испуг берет! – чуть не завопил он.

– Не думаю.

– Выходит, что вместо того, чтобы давить эту жирную скотину, мы должны оберегать ее?

– Выходит, – Пряхин мотнул головой. – Такие вот дела, Сергей. Почему я решил с глазу на глаз поговорить с тобой и придти к общему решению? Вряд ли ты обрадуешься, если наша закулисная деятельность будет предана всеобщей огласке. Мы влипли, и только нам самим выпутываться из этой грустной истории.

Появился Рантик.

Пока тот выставлял на стол выпивку и закуску, разливал коньяк в рюмки, Маркин от охватившего его озноба заскрежетал зубами, потом, подперев стол локтями, закрыл лицо ладонями. «Ну, ублюдок, – с глубокой горечью подумал он. – Эта толстая свинья все преднамеренно просчитала, обвела нас вокруг пальца, набросила петлю на шею. Теперь Карпухин вне закона, точнее – над законом. А я, старый дурень, даже не подозревал, во что обернутся барские подношения. И теперь безнаказанно орудует этот негодяй со своей бандой головорезов. Прав был Жан, когда настаивал на продолжении расследования, и интуиция его не подводила, когда утверждал, что убийство Рэма, его жены инспирированы кем-то… »

– Эх, Иван, -. покачал головой Маркин, когда удалился Рантик, – неужели придется закрывать глаза на то, что они вытворяют? За Рэмом последовало убийство его жены, покушение на нашего сотрудника.

– Ублюдки! – выругался областной прокурор. – Обещали, даже божились, что наших людей трогать не будут.

Последние слова Пряхина резанули слух Маркина. Выходит, что он в сговоре с этой пузатой скотиной и его, шефа следственного управления, втянули в эту грязную трясину, из которой почти нет выхода. Мысленно он просил прощения у Жана, как на исповеди, просил Всевышнего списать его грехи, хотя понимал: прежних дружеских отношений с Жаном быть не может. Придется держать своего коллегу на солидном расстоянии от себя.