Паркуясь в закрытом дворике, я ломал голову над тем, как пошатать редуты Поликарпова. Он был опытен, хитер, прилично богат, я – только хитёр и то не слишком. После пары дней размышлений на холодной даче у приятеля, от которой я взял ключ, чтоб побыть одному и всё обдумать, решил, что к понятию «предвыборная кампания», я присоединю куда более важное – «пред-предвыборная кампания», когда и проведу основную диверсионную работу. Заявлю о себе как о кандидате в депутаты лишь за несколько месяцев до дня голосования. А действовать начну уже сейчас, и к моменту официального выдвижения сделаю свою фигуру и свою фамилию не только узнаваемой, а максимально популярной. Чтобы избиратель, узнав о скорых выборах воспринял мою кандидатуру как единственно возможную. Бинго!

План вышел настолько прост, что не гениальным быть не мог. Ни у кого, даже в самых отдалённых деревнях, язык не повернётся упрекнуть меня, что я заявился к ним перед самыми выборами. За это время нужно исходить округ до стоптанных в пыль ботинок. Самых уважаемых людей знать назубок по имени и отчеству, проблемы и заботы округа – не понаслышке, а щупать их собственными руками, лично залезая в колодцы и на крыши годами не достроенных домов. И я начал завоевание выбранной территории. Задолго до выборов. За два года. Хорошо помню, что первый предвыборный визит в Онегу нанес в мае 2006-го.

Живописный Онежский район расположен на северо-западе Архангельской области. Граничит с Республикой Карелия. Омывается водами Белого моря. Население 40 тысяч человек, из них в районном центре, городе Онеге, удаленном от Архангельска на двести километров по убитой грунтовой дороге, проживает 25 тысяч.

Приезжая в Онегу впервые, понимаешь, что городок остался где-то в конце 80-х. Перестройка уже началась, но даже лихие 90-е еще не настали, не говоря о тучных 2000-х. Новостроек в городе не возвели, разве что несколько шикарных частных коттеджей, их владельцы – директора лесопильного комбината и гидролизного завода. Домов выше пяти этажей в Онеге нет, бизнес в зачаточном состоянии. Единственное приличное кафе под названием «Старый город» держит азербайджанец Расул, но не для прибыли, а для себя, друзей и дорогих гостей.

На другом берегу реки Онеги располагается левобережный район, Поньга, больше похожий на обычное село, мост с городом его не соединяет.

Молодежь массово эмигрирует из унылого города в Северодвинск, Архангельск и за пределы региона. Но для людей окрестных поселков Онега остаётся центром вселенной, они заменяют собою уехавших в большие города. Самое выдающееся в Онежском районе – неповторимые памятники северной деревянной архитектуры в Малошуйке, Нименьге, Ворзогорах, Турчасове, Пурнеме, Сырье. Но они не голосуют.

***

Для старта избирательной кампании мне был нужен статус. Ведь не будешь баллотироваться как «хороший человек Александр Савкин из Архангельска». Следовало быть кем-то значимым, а прикинуться директором местного завода или школы, как и известным предпринимателем-филантропом не получится.

Пост профсоюзного лидера лесной промышленности области делал реноме не самым лучшим, но не таким уж и плохим. Край у нас лесной и в Онежском районе леспром был представлен несколькими предприятиями. От этого можно оттолкнуться, но лишь оттолкнуться, я никак не был связан именно с Онегой. Я не родился там, мои бабка с дедом не прожили в нём всю жизнь, а родители не работали в юности. У меня не было ни одного родственника ни в районном центре, ни в окрестных деревнях.

«Если статуса нет вообще, его надо придумать», – решил я. «Никто не помешает мне создать и возглавить в округе общественное движение. На любой вкус и цвет. Хоть «За чистые дворы», хоть «За порядок в ЖКХ», хоть «За честную власть».

Надо выбрать самое актуальное, – продолжал я размышлять, расположившись в кофейне за столиком, который бариста Юля каждое утро придерживала для меня, – Глядишь, и бабки начнут шушукаться:

– А что это за типчик такой симпатишный, про него в газете пишут, народ по домам собирает?

– Это – Александр Николаич из движения «За чистые дворы», субботники проводит, порядок нам организует. Молодец!

– Нам бы его в депутаты!

Я мечтательно смотрел в окно, наслаждаясь бодрящим напитком без утренних криков домашних, а уже к обеду взял и создал ни много ни мало – «Молодежное движение Александра Савкина».

– Наша первая задача, – напутствовал я зама, тоже молодого парня, лёгкого на подъём, но рождённого исполнять решения, а не принимать их, – Хоть как-то проникнуть в среду ПТУшников и подросшего до восемнадцати лет, поколения. Вторая – показать старшим, что молодежью стали заниматься, ей уделяют повышенное внимание и уделяет, кто бы вы думали? Александр Савкин!

– Не слишком самонадеянно? «Молодёжное движение» … – робко спрашивал он, но я был непреклонен, – В самый раз! Время и наглость – всё, что нужно для успеха, если уж не свезло родиться членом датской королевской семьи.

Молодёжное движение проводило разные мероприятия – мы убрали мусор в Парке победы, организовали теннисный турнир и множество конкурсов. Я везде участвовал: махал граблями, дарил призы, фоткался с прыщавой молодежью и бурно воспевал свои подвиги на этом фронте в районной газете и по местному телевидению.

Делая вид, что забочусь о самом дорогом – о нашей смене, я был обречён стать уважаемой личностью в городе. Уже через пару месяцев такой «движухи» меня одолели звонки из школ и дворов – «Проведите у нас то или это». Тут и там появлялись юноши и девушки в футболках с логотипом «Молодежного движения Александра Савкина». Футболки были яркие, название резало слух, мне было неловко. Но эффект получился что надо. Денег на всё ушло не больше 50 тысяч. Ракетки и майки юным теннисистам закупались на местной оптушке, и я с воодушевлением тряс их хилые руки, вручая призы.

После выборов движение не распалось, оно нигде не было зарегистрировано, поэтому и распускать было нечего. Энтузиасты прекратили проводить какие бы то ни было мероприятия, а человек на телефоне ушёл в отпуск за свой счёт и перестал брать трубку.

Но вопрос увеличения узнаваемости в совершенно чужом для меня Онежском районе по-прежнему стоял остро. Поликарпова знали в каждой деревне, а меня никто не знал. Если в городе удалось засветиться, то в посёлках я оставался неизвестен. Захват драгоценной сельской местности стал промежуточной целью.

Но как? Под каким предлогом приехать в деревню, где помимо сотни жителей есть только почта да магазин, торгующий всеми видами товаров – от детского питания до погребальных венков? Ещё есть таксофон на автобусной остановке посреди деревни и коровы, вокруг которых снуют вечно суетящиеся неопрятные деревенские бабы с пустыми вёдрами.

– Здрасьте, моя фамилия Савкин. Интересуюсь вашим посёлком, хочу избираться депутатом. Запомните меня, человек я порядочный, не забудьте прийти голосовать и фамилию мою запишите! – такую самопрезентацию на местах не оценят, решат, что охамел, и наваляют горожанину.

Думай Александр Николаевич, думай!

Я смекнул, что ехать надо с поводом. Приезд городского дяди должен быть заметен. О нем должны говорить, как о пуске нового ракетоносителя с космодрома Плесецк.

«Из всех искусств важнейшим для нас является кино». Хоть эту фразу в произведениях Ленина найти так и не удалось, но каждый советский школьник помнит, что вождь завещал продвигать здоровое кино в массы в городе, а более того – в деревне. После размышлений о том, как замутить что-то масштабное и при этом бюджетное, родилась идея выступить в роли организатора съемок фильма «о нашем прекрасном Онежском районе и его замечательных людях». Мы-то знаем, что не смотря на нефть и газ наше главное богатство – люди! А охотник за бюллетенями с галочками напротив своей фамилии, мыслит ещё конкретнее – люди, но только обладающие правом голоса. Съемки фильма – веская причина приехать в гости к односельчанам и поведать, что я на самом деле им земляк, а не абы кто. В конце концов, не на Бетельгейзе же баллотируюсь.