Он нервно рассмеялся, прикрывая рот ладонью и снова, эхо пронеслось на верхние этажи, мураши мгновенно покрыли мое тело. А он, лишь хитро посматривал в сторону гостиной и снова на меня.
– Вероятнее всего, купол вашего дома пустует, как и последующие этажи, раз уж эхо доносится до небес, – прошептала я.
– Купол? – спросил он. – Или, наоборот, с небес, – ответил и выпрямился он, – на самом деле, я хотел посмотреть на человека, который будет выполнять заказ. Почему-то, я не уверен, что у вас хватит мудрости и глубины понять, чего я хочу, хотя, вы не молоды.
Я резко поднялась, – думаю, мне пора!
Я как раз искала повод скорее оттуда сбежать, так как со стороны старой деревянной лестницы ведущей на верхние этажи, веяло, чем-то зловеще пугающим. То и дело чувствовалось, какое-то невесомое движение, но я никого не видела. И волнение этого мужчины, который весьма ловко скрывал его.
– Не торопитесь – заявил он, уводя глаза в сторону. Никак не удавалось поймать его взгляд. Черт бы, тебя…
– Не думаю, что мы договоримся или вы думаете, вы моя последняя надежда, и я буду все выслушивать…, – скрипя зубами, отвечала расстроенно я.
– Надежда может быть и правда последняя, но это не я, точно.
– Спасибо за прямоту, мне пора! – поднялась я, демонстративно отодвинув чашку, в знак протеста.
– Я попросил не торопиться. Возьмите это, – он поднялся и подошел к подоконнику, взял с него первый попавшийся букетик из сухоцветов и протянул мне, – глядя, прямо в глаза, – я ведь ничего оскорбительного не сказал. Чтобы заключить договор, мне нужно знать, как мыслит художник, схоже ли наше восприятие. Для это нужно время…
Я отошла в сторону, проигнорировав его протянутую руку с цветками.
– Я люблю живые цветы. И восприятие наше не схоже. Одно скажу точно, – сделав паузу, продолжила я, – глядя на ваш сад, не могу поделиться, что в восторге. У вас явно нет чувства меры и соблюдения редких мелочей, к примеру, кактусы и ели, это более, чем странно, как и косынка вашей домработницы, которая резко исчезла в саду, не сопроводив меня.
На этой фразе захлопнулась форточка на каком-то из верхних этажей этого «дома». Мы резко взглянули в сторону коридора, словно, кто-то пробежал вверх по лестнице, но остановился.
– Мне пора! – испуганно сказала я.
– Я вас провожу, – прошептал расстроенно Романовский, положив сухоцвет на стол, – поторопитесь, будет снег, – подытожил он взволнованно.
Я схватила сумку и побежала к выходу, без оглядки.
– Всего хорошего, – воскликнула я, оказавшись за порогом дома и вдохнув с облегчением.
– У нас нет домработницы, вы вероятно ошиблись, – надменно ответил он, встав напротив меня и резко захлопнул дверь перед моим лицом, словно торопился, не дав открыть рта.
Выходя, я еще раз осмотрела двор и не заметила ничего подозрительного. Никого в косынке не было. И да, он, этот человек был прав, по дороге посыпал первый ноябрьский снег. Ветер усилился, а ледяные стекляшки впивались в глаза, зажмурившись я шла по лужам грязи, смешанной со снегом.
Странный дом, двор и человек… Как же они смогли построить такое высокое и узкое здание, крыша которого больше походила на купол, да и зачем думала я, убегая из их района. И только, когда за спиной захлопнулась дверь моей сырой квартиры, я наконец расслабилась.
Какое-то странное чувство настигло меня. Ничего плохого не произошло, но насторожило. Меня, конечно, ничем не напугать. Но этот дом переворачивал сознание. Как только я пыталась, что-то вспомнить, концентрировалась на чем-то, было впечатление, что из-за угла кто-то выскочит, кто-то или что-то. Не зря говорят: «у страха глаза велики», и эта неопределенность пугала куда больше.
Я не проверила почту, не стала портить день окончательно. Весь вечер нехотя, вспоминала о Романовском, мне показалось, он держал дистанцию, и ближе, чем на метр, старался не подходить ко мне. Не говорю уже об ускользающем взгляде.
Ночь была крайне беспокойной и холодной. Я даже накрылась запасным пледом, но так и не уснула. Ворочалась постоянно, в итоге, села перед ноутбуком и открыла почту, растирая сонные глаза. Он до сих пор ничего не отправил.
Последующие два дня я проводила свободное время в библиотеке. Снега навалило по колени, переодеться в зимнюю одежду пришлось за сутки. Вернувшись домой, в вечер воскресенья, согревшись, я сразу побежала проверять почту. Не знаю, по какой причине, мне так хотелось узнать, что же это за заказ такой, что так тщательно отбирается художник, и по каким критериям? Кто автор книги, для которой нужны иллюстрации, сплошные загадки во тьме. Ведь в нашей работе ничего особенного. Я всего лишь читая книгу, рисую отрывки, которые посылает воображение.
Письмо было. Странное, как и прежние: «Приходи завтра со своей перьевой ручкой. В том же месте, до 16:00».
Перьевой? Более чем, странный персонаж. И если бы не любопытство, а еще больше нужда в деньгах, я послала бы его, уже без капли сожаления, куда подальше.
Хорошо все обдумав, на следующее утро направилась по тому же адресу. Ворота были те же, кованные. Сад, тот же. Но вот дом…
Это был не тот огромный в высоту замок. Это было нечто похожее на пару соединенных пристроек с красной крышей из потрескавшейся черепицы. Облицовка из белых гипсовых кирпичей осыпалась, стоило ли мне слегка коснуться их. Я даже вышла проверила адрес снаружи, он был прежним. Ель была около тридцати сантиметров, скромно сжалась в снегу и покачивалась от сквозняка. Я внимательно рассматривала сад, когда деревянная резная дверь распахнулась и передо мной возник тот же человек.
В его вопросительном взгляде было недоумение.
– Что-то не так? – удивился он.
Я тупо улыбнулась. Прошла в коридор, не знала, что и думать. На второй этаж вела лестница, крутая, без перил, ступеньки были покатые и покрашены в ярко-рыжую масляную краску. На ней была таблица с надписью «уходи».
– У вас ремонт? – уточнила я, с вопрошающим взглядом.
Он лишь удивленно распахнул свои медово-карие глаза, – разве?
Я смотрела на табличку. Он старался смотреть в то же место, но зуб даю, было впечатление, что видит что-то совсем другое.
– Здесь ведь нет таблички? – с ужасом спросила я. – И лестница не прежняя?
Он прищурил глаза, – я думаю, мы точно совершим ошибку, если подпишем с вами договор. И, собственно, зачем вы приехали?
– Вы издеваетесь? – растерянно, закричала я и направилась к двери, – а перьевую ручку, в следующий раз, я воткну вам в зрачок, до не скорых встреч, – захлопнула дверь и выбежала, слегка задев ель подолом пальто.
Я шла, уткнувшись лицом в шарф, по припорошенной дороге, минут двадцать и ни одна встречная машина не остановилась. Ветер оглушал, смеркалось, так быстро прошел день и тут я поймала себя на мысли, что максимум одиннадцать утра. Я повернулась и увидела, как вдали виднелся прежний замок, тянущийся ввысь. Я свихнулась? Но тут появилась ассоциация, что, словно издалека, форма замка напоминает купол церкви…точно горящее пламя свечи. Странно, а вблизи картина словно искажается.
Не догадываюсь сколько по времени заняла дорога до дома. Но на часах было восемь вечера, когда я замерзшая ввалилась в квартиру. Включила обогреватель, обмоталась пледом, заварила чай, села в кресло-качалку и задремала. Из освещения в гостиной была только настольная лампа. Свет фонаря во дворе, то затухал, то горел, отчетливо было видно, как крупные хлопья снега врывались в окно. Я дремала в особой гармонии, но, что-то горячее словно ошпарило мне щеку, я резко открыла глаза. Внезапно, почта зазвенела входящими сообщениями, я вскочила, приложив ладонь к лицу и села за рабочий стол, это был снова заказчик: «Прошу вас, помогите, мне страшно».
Чего? Да, ты не в себе парень. Мне показалось, что в комнате стало намного ярче и светлее, послышался треск, я повернула голову, о, ужас… моя занавеска была охвачена огнем! Я рванулась на кухню, поставила кастрюлю под струю воды, схватила плед и забежала обратно, чтобы потушить пожар, но вернувшись в гостиную, обнаружила, что пожара нет, только треск, который доносится в моей голове.
