— Нет, — засмеялась Ника. — Я их даже в руках не держала.

— Вот именно. В наше время не все люди процент от какой-либо суммы находить умеют, не то что счётами пользоваться. А если какая-нибудь катастрофа произойдёт и всё электричество вырубится? Получается, выживут только пенсионеры, — нарочито трагичным голосом заключил я, а Ника добавила:

— И тараканы.

Мы оба расхохотались.

Наконец показался Никин подъезд, и я сразу стал вглядываться в окружающее пространство. Но никаких мужиков поблизости не наблюдалось — мамочки на детской площадке, бабуля на лавочке. А, нет, вон мужик какой-то. Но что-то я сомневался, что он тот, о ком говорила Ника, — у этого было характерное пивное пузо, благодушная физиономия, а ещё две маленьких собачки — кажется, шпицы.

— Не видишь своего знакомца? — поинтересовался я, паркуясь на свободное место возле подъезда. Повезло, что место было, — всё же вечер понедельника.

— Нет, — покачала головой Ника, напряжённо осматривая ближайшие кусты. — Он в прошлый раз вон на той лавочке сидел, которая напротив подъезда, рядом с детской площадкой.

Я посмотрел в ту сторону — сейчас там тусовались какие-то подростки. Как нынче модно, непонятно — мальчики или девочки.

— Ну и отлично, — кивнул я. Хотя, на самом деле, неясно — отлично это или нет. Даже скорее нет, чем да. Не отстают такие личности просто так, без предварительных серьёзных разговоров. Значит, придёт ещё. — Давай, выходим. Провожу тебя.

Мы выбрались из машины и дошли до подъезда. В этот момент Ника попыталась со мной попрощаться, но я сказал, что поднимусь и провожу её до двери в квартиру, надеясь, что девочка она достаточно адекватная и лишнего не подумает.

Уже когда мы ехали наверх в лифте, я поинтересовался у Ники:

— У тебя есть к кому обратиться за помощью, если твой поклонник опять борзеть начнёт? Режиссёр, друзья-актёры, однокурсники…

— Спасибо, Саш, — быстро ответила Ника, но глаза её забегали. Врёт, видимо. — Не переживай, найду.

Да уж, найдёт она… Другого такого же, скорее всего. Который будет её защищать взамен на секс. Кому сейчас нужны чужие проблемы?

— Ладно, — сдался я в конце концов и вытащил из кармана мобилу. — Давай мне свой номер, сейчас я прозвонюсь — занесёшь в память. Если что, напишешь или позвонишь, ладно? Не стесняйся.

Ника так обрадовалась — просто нечто. Глаза засветились и заслезились, на губах расцвела улыбка. Я даже забоялся, что сейчас обниматься полезет, но, нет, пронесло — просто молча забила в свой телефон мой номер и ещё раз искренне поблагодарила:

— Спасибо тебе огромное!

Без поцелуя в щёку, правда, не обошлось. Но он был быстрый, без попыток прижаться ко мне всеми конечностями и выпуклостями.

Поэтому я не возражал.

97

Сашка

После возвращения в своё нынешнее место обитания я позвонил старшей дочке — узнал подробности её лагерного существования. Пока Вика была в восторге, только призналась, что начинает скучать. Я пошутил, что рановато — всего-то третий день пошёл, фигня, а она уже к мамочке хочет? На что получил неожиданный ответ:

— Я не к маме больше хочу, а к тебе.

Аж поперхнулся от неожиданности. Я-то шутил, а вот Вика, кажется, говорила серьёзно.

— Странная какая-то она в последнее время. Мутная. С мамой стало сложно общаться, пап. Я надеюсь, что это временно…

Я постарался быстро сменить тему, но зарубку в уме сделал.

Независимо от того, беременна ли Марина на самом деле и от кого, ей всё-таки надо подобрать хорошего психолога. Вадим как-то обмолвился, что его бывшая жена вроде бы стала ходить и ей помогло, — надо взять контакты. Марина, конечно, будет сопротивляться, но если уж и Вика начала тревожиться за маму — значит, необходимо это поскорее исправлять. Детей наши размолвки касаться не должны.

Следующий день промелькнул стрелой — мы с отцом и Славкой весь день мотались по переговорам, потом ездили на почти достроенный объект. В перерывах переписывался с Викой и разговаривал с Дашкой, которая каждый наш диалог начинала с вопроса: «Папа, а када ты плиедис?» Я клятвенно пообещал, что в субботу. В пятницу не мог — традиционной Третьей с друзьями ждал как манны небесной. Пусть мужики что-нибудь расскажут про себя, а я послушаю. Надо как-то вынырнуть из собственных проблем, пусть даже и в чужие.

А поздно вечером, когда я собирался пойти в душ, а затем лечь спать, вдруг завибрировал телефон. Смотреть, что там, не хотелось, потому что уже хотелось спать, но я подумал — вдруг у Вики проблемы? И заглянул в мессенджер.

Проблемы были, но не у дочери, а у Ники, о которой я за весь день ни разу и не вспомнил. Удивительный какой-то эффект — я помню о ней, только когда вижу, а когда её нет в поле моего зрения, не помню. Может, это ко мне так старость подкрадывается? Или я просто разучился думать о других женщинах, кроме Марины?

«Саш, прости, что поздно, — писала Ника. — Но я не знаю, что делать… Я сегодня задержалась на работе, приехала — а он возле подъезда торчит. Увидел меня, за руку схватил, но я убежала. Спряталась, сижу тут в кустах… Боюсь идти домой».

Очень хотелось ответить: «Позвони в полицию». Но мне почему-то казалось, что в органы Ника обращаться не станет. Так и будет сидеть в своих кустах до самого рассвета.

«Сейчас приеду, — ответил я и вздохнул. Сашка, блин, «рыцарь печального образа»! Вломи этому хую непонимающему по самое не балуй и перестань уже заниматься благотворительностью по отношению к молодым девчонкам! — Кидай своё местоположение».

Через пару секунд мне в мессенджер прилетел скрин из карт с галочкой. Судя по всему, Ника находилась в трёх домах от своего. Ехать туда по пустой дороге минут двадцать.

Надеюсь, за час обернусь.

«Еду», — ещё раз написал я и пошёл одеваться.

98

Сашка

Домчал я быстрее, чем рассчитывал, и даже не превышая скорость. Повезло.

Нашёл нужные кусты, припарковался рядом с ними, вышел из машины и, оглядываясь, сказал негромко:

— Ника, ты тут?

Вечер был тёплый — значит, она хотя бы не замёрзла, пока меня ждала. На улице уже стемнело, мягким жёлтым светом горели фонари, в небе светилась ярко-белая луна и мерцали маленькие точки звёзд — романтика, короче говоря. В такую погоду только с любимой девушкой и гулять.

А я тут… спасаю совсем даже не любимую.

— Здесь, — прошелестело в кустах, а затем оттуда выбралась взъерошенная и перепуганная Ника с глазами на мокром месте. Я тут же устыдился своих мыслей — девчонка так испугалась, а я мечтаю поскорее домой удрать. Тоже мне, герой.

Но потом Ника сделала несколько шагов ко мне, и я невольно опустил взгляд от её лица чуть ниже. Едва не выругался — потому что девушка была в топике на голое тело. Две бретельки, открытый пупок и сама грудь — обтянутая тонкой эластичной тканью. Вообще ничего не скрывала эта ткань, можно было бы и не одеваться. Я видел не только соски, заострившиеся от холода — вечер-то тёплый, но не до такой же степени, чтобы в топиках рассекать! — но и ареолы сосков.

Возбуждение тёплой волной потекло вниз, заставив вспомнить о том, что на мне сегодня слишком тесные джинсы.

— Ник, — кашлянул я, надеясь, что она ничего не заметит из-за своего испуганного состояния, — ты извини, конечно, но смени всё-таки имидж. Если так одеваться, мужики будут приставать к тебе постоянно.

— На мне был пиджак, — огрызнулась девчонка, то ли обиженно, то ли простуженно шмыгнув носом. — Но этот… схватил меня за руку. И чтобы вырваться, я сняла пиджак. Так жалко его! Мне он нравился.

— Не жалей, — произнёс я, моментально пожалев о своих словах. И правда, чего это я? Ну ясное дело, Ника не ходит так по улице. Это чересчур. Какая-то эротическая фантазия, а не одежда. — Не стоит жалеть тряпки.

— Увы, у меня не так много тряпок, чтобы я могла их не жалеть, — вздохнула Ника. — Спасибо, что приехал. Я постараюсь больше не…