Борна позади меня наступил на ветку. Она захрустела, рассыпаясь в прах. Я слегка повернул голову в его сторону, тот развёл руками. Впереди раздался хриплый и резкий рык и серия хрипов принюхивающегося к добыче хищника. Он проревел, уже более отчётливо охраняя свою территорию. У меня было несколько предположений, кто может быть внутри. Осталось только подтвердить или опровергнуть их.

Я осторожно присел и посмотрел на пол. На нём были отметины от когтей. «Хищник был огромен, ещё не так давно он заволок к себе в логово какую-то крупную добычу… – я положил на язык запёкшуюся капельку крови, отчётливо видимую на камне, – молодого оленя, судя по всему». Я провёл рукой и осмотрел её: «Хм. Слой пыли стерт, словно его промели веником». Ни одно существо не подходило по описанию.

Клеть с кристаллом опустилась на пол, и он почти сразу погас. Если верить слухам, есть и другой кристалл, светлый, что способен разгонять тьму, не беря плату в виде жизненной силы. Им же украшают свои гнёзда громовые птицы – рухи. Он же стоит на древних маяках в каждом большом городе. В честь него названа столица – Янтаресвет Великий. Ему достаточно света Титана Йодкейма, чтобы разогнать мрак. А ещё его называют кровью Сонма Светлых. Спросишь, почему я не использую его? Нам запрещёно им владеть. Кристалл недоступен охотникам, потому что они сражались с особенным заражением, царящим по ту сторону гор, и за пять лет впитали в себя опасную его концентрацию. Потому убийцам остылых запрещёно владеть им. После службы каждого из охотников отпускают в земли живых, чтобы там с помощью своего опыта сражаться с более слабыми порождениями осерения. За всё время, что я здесь, среди живых, я ни разу такой драгоценности не видел.

Все мои предположения рассыпались. И я вспоминал, кто здесь вообще водится, когда неожиданный ответ пришёл сам собой: «Какие необычные следы. Безумие! Неужели они всё-таки не вымерли? Да, это бы ответило на все вопросы! Быть того не может! И это, действительно, совиный медведь? Это логично. Самец носит самке, сидящей на яйцах, пищу. Сам охотится в лесу, а склеп очень даже хорошее и защищённое место для гнезда. Сейчас поздний вечер. Самец совиного медведя только что ушёл на охоту. Мы с ним, похоже, разминулись».

Достав из своей сумки пару колб парализующего дыма, я забросил их внутрь, – «В закрытом помещении дым должен заставить уснуть всех, кто находится внутри. Самка совиного медведя, если это действительно она, пока нас не видит, а значит, не будет проявлять агрессию».

– У нас есть несколько минут. После чего хищник проснётся, – Борна хотел понестись вперёд, перехватив свою дубину, но я придержал его за локоть.

– Можешь радоваться, у вас здесь поселилось семейство совиных медведей, – поделился я с ним, и редкая лёгкая улыбка осталась незамеченной под моей маской милхимика.

– И чему же тут радоваться, господин охотник? – поинтересовался озадаченный проводник. Он все ещё выглядел встревоженным.

– Они всех мелких порождений в округе сожрут, остылых убивают, а людей сторонятся. Там их целое гнездо, иди ставь свою реликвию, – объяснил я радость и отпустил его руку.

– Милсдарь, нам склеп нужен, понимаете? Мы без него тут нормально не выживем. Сами знаете, что бывает, если тела умерших оставить в деревне, – объяснил мне лесоруб свою логику. Я помрачнел.

– Если ты убьёшь совиного медведя и детенышей, то второй, тот, что сейчас на охоте – будет мстить, – сделал я ему внушение. Он вроде бы понял, или сделал вид, что понял.

– Хорошо, пойду поставлю реликвию-хранительницу на место, – ответил Борна.

Я развернулся и пошёл к ступеням. К голубым и розовым в отсвете гаснущего Титана могильным плитам. Сев возле, я внимательно изучил окружающую обстановку. Здесь были две открытые могилы, и они мне не очень нравились. Мне нужно было подумать…

…

В небе замерцали первенцы Светлого Сонма. Вон там разгорелся Урнат Медведь; правее резвилась Ловчая Сеть и мерцал своим светом Красный Великан. Борна появился из прохода с дубиной в руках. За ним оставались капли красной крови. Ботинки были измазаны чем-то жёлтым и тягучим. Я отвернулся и посмотрел в сторону кладбища. Его почти не было видно в тусклом свете тысяч Светлых Сонма, всё появлявшихся в чёрной глубине синего свода.

Застрекотали сверчки. Им заливисто ответила причудливым клёкотом неизвестная птица. Лис, блеснув чёрными глазами в отсвете зелёного фонаря, пронёсся по своим делам. Ты хочешь знать, почему я не пошёл осмотреть тело охотника на остылых? Всё просто. Он был не из той группы, что вышла со мной из замка, а умер здесь десять лет назад, как сказал старейшина.

Несмотря на то, что Орден перестал выдавать арбалеты охотникам, он всё равно предполагает, что убийца остылых может им пользоваться, а потому на спине так и было оставлено древнее крепление под это оружие. Правда, обычно теперь его занимает копьё или дротик. Меня тревожило, что никто не посетил эту деревню до меня. Похоже, что впереди никого нет. Я надеялся, что охотники из моей группы просто миновали это место, даже не зная об этой, забытой всеми, деревне в чаще. Вполне возможно. Я хотел в это верить. «Места здесь опасные, вот они могли и не задерживаться», – пришёл к таким выводам я.

Из раздумий меня вывел Борна, с нетерпением обратившись ко мне:

– Ну что, дело сделано – реликвию я поставил. – Упёр руки в бока проводник. Ссыпав передо мной ещё примерно с десяток чёрных стрел, он указал в сторону леса, – чего сидишь, уходим скорее отсюда!

– Это ещё не все. Твоих односельчан убил не совиный медведь, – объяснил я ему и пересчитал новые чёрные стрелы – ещё двенадцать. Четырнадцать вместе с тем, что у меня уже есть.

– О чём ты? – Гримаса страха наползла на лицо проводника.

– Видишь здесь два раскрытых саркофага? – начал я издалека. – Да и кто-то выпил всю кровь у тех людей.

У Борна сейчас отлила вся кровь от лица. До него похоже начал доходить смысл моих слов. Вот теперь он действительно испугался, сопоставив два факта. Я поморщился.

– Волкодлаки! Оборотни! – выпалил деревенщина известное ему название опасной нежити. Я закрыл лицо рукой и растёр глаза. «Каждый раз одно и то же. Все деревенские просто помешаны на них. Думал, хоть в такой глуши меня порадуют чем-то ещё».

– Это точно не волкодлаки. Если бы это были они, тогда по всему телу жертвы были бы многочисленные укусы, если бы тело вообще сохранилось. Но скорее всего от тела бы ничего не осталось, – объяснил я ему.

– Господин, кто же тогда это мог быть? – спросил Борна. Я хотел уже было ему ответить, но волосы на загривке зашевелились, и я повернулся туда, куда уже смотрел мой проводник – прямо мне за спину. Не отрываясь, я начал вставать. Деревенщина за моей спиной с диким криком побежал в склеп. «Верное решение», – ведь теперь в нём есть реликвия хранительницы, и она не пустит остылого в склеп. Стремительным движением я извлёк арбалет со своей спины.

Между деревьями горели два красных огонька. Чудище наклонило голову на бок, вдоль всего его хребта пробежала красная линия до острых, как бритва, когтей. Грудина засветилась изнутри ярким алым светом, просвечивая рёбра и не так давно сожранную добычу. Другое жуткое существо повторило его зов. Разгораясь инфернальным огнём, оно висело на одной из колонн склепа, под самым парапетом колоннады.

Я выстрелил вертикально вверх из арбалета, и гномий механизм требовательно щёлкнул, ожидая новую стрелу. И она не заставила себя ждать. Чудище совершило уже три больших прыжка в мою сторону, когда из арбалета вылетела очередная чёрная стрела. Обычно я не промахиваюсь, но в этот раз стрела ушла в сторону, словно отклонённая чем-то. Остылый пронзительно завизжал, и его утроба разгорелась ярче.

Меня посетило странное чувство, что это не простые упыри, а что-то более древнее, как-то связанное с этим склепом. Замешкавшись, я ушёл в сторону перекатом, потому что монстр в несколько резких прыжков преодолел расстояние и только потому его туша пронеслась мимо меня. Полы плаща зазвенели, отражая удар когтей. «Гадкий кровопийца преисподней – всё-таки дотянулся!» – разозлился я. Зачарованный плащ держал удар со спины.