Юноша бросил взгляд назад так, чтобы никто его не заметил, даже из тех мальчишек, что стояли рядом с ним. Вниз спускалась покатая тропа к нижним воротам. Не так давно по ней орденский послушник доставил их в это негостеприимное место и теперь стоял справа, улыбаясь. Сам он уедет уже скоро, когда посвящение в стражи предгорий завершится.

Кругом высились немые скалы, и земля не грела, а вытягивала тепло. Снег вихрился возле ног, продуваемых со всех сторон. Вокруг было холодно настолько, что я даже чувствовал – ветер сдувает ко мне согретый воздух от других людей в строю.

Я стоял ровно. А передо мной был проход во внутренние помещения, вот впереди загорелся факел. Слишком поздно, чтобы думать о побеге. Факел озарил темнеющий свод прохода передо мной. Кто-то из мальчишек справа выдохнул, словно думал, что сейчас всё закончится. А может быть, это действительно будет так, ведь не все приходят в себя после слияния с хранителем крепости. Мысли снова начали свой танец по кругу, они водили хоровод, постоянно напоминая об этом. Сейчас придёт старик. Или, вот сейчас, за этим или за тем послушником Ордена появится его костлявая фигура.

Лютый холод, казалось, усилился. Я не чувствовал ног и не мог на них посмотреть. Наверное, они уже все синие. Нужно не отвлекаться. Я должен стоять ровно. Таков приказ орденского послушника.

Впереди выходила процессия. Она тянулась и тянулась. Служители в длинных одеждах со свечами. Послушники с сосудами и ароматическими маслами. Люди с благословлённым оружием. Орденские приверженцы с чистыми новыми одеждами… Они все выходили, и на их лицах не выражалось абсолютно ничего.

Вдруг неожиданно костлявый старик показался из-за спины.

– Ну что, не ожидали? – спросил он. Один из послушников обмочился на месте, прямо под себя, как конь в стойле. Другой побежал. Молча. Потому что орденские послушники не кричат. Но я слышал, как его тело упало, пронзённое болтами. Я искоса бросил взгляд, стражники на стене перезаряжали своё оружие. Про себя я подумал: он уже третий, кто не смог уйти. Не смог сбежать.

Старик засмеялся. Он ходил между нами и говорил:

– Может быть, выбрать тебя? Или тебя? – Древний Хранитель не указывал пальцем, как должен был, а забавлялся с нами. Он наклонялся и замирал перед лицом каждого. Неожиданно страх ушёл, на его место пришёл гнев. Костяшки захрустели от этого неприятного воспоминания, так сильно я сжал своё копьё. «Не двигайся», – сказал я себе.

Вчера было двое, но орденский послушник проговорился, что далеко они не убежали.

Длинная борода старика промелькнула перед моим лицом. Старик замер напротив и, наклонившись ко мне, почти шёпотом спросил:

– А может быть, нужно выбрать тебя?

Я никак не выразил эмоции. Он перестал улыбаться и задумался:

– Ты не боишься меня? – Он выглядел озадаченно. Выпрямился и посмотрел куда-то за мою спину. – Правда, не боишься меня?

Я не шелохнулся – «Нельзя».

– Тогда я покажусь тебе. – Его фигура растаяла. Это было наваждение. И, о, ужас, что я увидел! В этот самый момент четверо послушников вынесли засохшую мумию старика с перебинтованными вокруг жердей его неестественными частями тела. Огромные деревянные жерди, палочки поменьше и ещё поменьше. Словно дыба, бесконечная пытка. «Неусыпная стража», – подсказал таинственный шёпот, казалось, эхо его голоса доносится отовсюду. Прибинтованные в самых жутких формах руки к дереву. Один палец в одну сторону, другой – в другую. Одна из его рук была свободна, но ему не потребовалось её поднимать – я встретился с ним взглядом. Его помутневшие блёклые глаза открылись. «Неужели он ещё жив!?» – Неожиданная догадка поразила меня. «Иссохший, но ещё живой», – Благосклонно отозвалось пространство вокруг…

Я проснулся. За окном пели птицы, где-то играла тихая музыка. Раздался женский тихий смех. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Этот сон мучает меня каждый раз, когда я усну. С тех самых пор, когда я обрёл свободу. Воспоминания свежи, как в первый день. Всё повторяется так, словно в первый раз. Потому я стараюсь изматывать себя перед тем, как уснуть, чтобы это не снилось. «Ну, как ты там? Ещё живой? Экий я красавец, да?» – зазвучал голос в моих мыслях. Я подскочил. Он хотел сказать что-то ещё смешливое, но связь с Хранителем крепости, как и остатки сна, развеялись.

И я остался сидеть. Один в постели за деревянной ширмой. Ветер нанёс опавших листьев прямо мне в кровать. Лучше сразу подняться, чем слушать его, особенно в дрёме. Я приложил руку ко лбу и сладко зевнул. «Где я? Какое красивое! Расшитое цветастыми нитями… тканевое одеяло? Похоже, я спал сегодня, как король!» – промелькнуло у меня в голове, и воспоминания прошлого дня нахлынули на меня стремительной волной, уносящей все преграды.

Меня окружал незнакомый интерьер, но он постепенно восставал в памяти. Вот это окно с белой тончайшей тканью, из которого струился белёсый свет. Каменные древние стены. Напротив меня висела картина, или даже старинный, богато украшенный гобелен с изображением древнего события – высадки экспедиции из Рассвета на берег Янтарного Острова. Небольшая, но богато убранная комната. Вот и мой прикроватный сундук, где притаились мои вещи. А вот и осыпавшаяся на пол штукатурка, когда вчера К'Йоевгхан в свойственной ему грубой манере, хлопнул дверью.

Я поднялся. Было непривычно ощущать себя без одежды убийцы нежити. Замотав и зафиксировав ремешки, я проверил и выставил вперёд арбалет. Замок механизма был многозарядный. Большим пальцем приподнял аффикс арбалета, под ним стояло клеймо с дварфийской цифрой три. Круг, символично изображающий Титана, да три острия в разные стороны. Понятно, значит – трёхзарядный. Искусная подделка, что поставляют особой страже Костеграда гномы, живущие в Синих Горах.

Я встряхнул его: «Крепкий!», ещё раз пробежал по гладкому дереву взглядом и закрепил за спиной – сидит идеально. Согнулся. Присел. Движения не стесняет – «то, что нужно». Взял свою сумку охотника со спинки кресла и вышел из помещения.

Ко мне подошёл слуга дома графа Феанота. Если обратить внимание на его манеру держаться, то ему, должно быть, никогда в жизни не приходилось покидать замок. Он шёл по коридору, перед собой сжимая кулак. Я не понимал этих манер. Одно дело, когда ты держишь руку, защищаясь от тварей покрова, а другое… «вот это».

– Охотник, вы уже проснулись? – он думал о чём-то своём, поэтому столкнулся со мной нос к носу в дверях: «Какая беспечность! Хотя, с другой стороны, может быть, мы потому и существуем, чтобы защищать таких, как он. Тех, кто не может постоять за себя». Я оглядел его с ног до головы: «Выставь его в этом кафтане на манеж против того же Ульриха, бой закончится сразу. А рыцарь даже не пощадит столь неопытного противника. Интересно, может ли он одолеть гончую? Да, нет же! Куда ему!»

Его глаза заметались, встретившись с моими. Что он в них прочитал, для меня было загадкой. Голос слуги дрогнул:

– Граф Феанот ждёт вас. Пройдемте. – Он помахал изящной, тоненькой ручкой в белой перчатке, приглашая меня вежливо следовать за ним. Развернувшись на каблуках так, что даже заставил полы своей одежды взвиться вверх, слуга, отбивая ритм каблуками, направился по коридору в нужную сторону.

– Думаю, что ты не смог бы убить даже пероотля! – крикнул я ему в след. «О! Это было бы страшное оскорбление. Если бы я сказал его Сиру Виммалю Янисо, то он вызвал бы меня на дуэль. Даже мальчишки Ордена могут сразить самого ничтожного выродка от низшей твари покрова. Что уж говорить о матерых воинах, вроде белого рыцаря. Бирюльки, платье и белый воротничок… Тьфу! Как в этом драться!?»

– У нас у всех своя работа, охотник. – Но этот тип даже глазом не повёл. Человек вежливо обернулся, поднял руки и сложил их в каком-то особом жесте, взявшись за краешки своих манжетов.

– Что это? Магия? – покосился я на необычный жест. «Может быть, он придворный маг, просто с причудами?» – подумал было про себя я.

– Ах, вы про это, – слуга улыбнулся и легко махнул рукой, затем сложил руки на груди, – просто галантность и требование моды. Извините, что вас смутил. Прошу, пройдёмте, граф Феанот не любит ждать.