Но служба службой, а о быте тоже не следует забывать. Специальным указом Совета Министров СССР от 18 апреля 1961 года Юрию Гагарину была выделена четырехкомнатная квартира на четвертом этаже дома, строящегося в Звездном городке. Эта квартира, в которую Гагарины въехали только в апреле 1966 года (строили в те времена неторопливо), стала вторым отдельным жильем семьи. Первым была малогабаритная двухкомнатная квартира площадью сорок девять квадратных метров в панельной пятиэтажке постройки 1960 года по адресу город Щелково, улица Циолковского, дом номер четыре. В свое время это был поселок Чкаловский, который впоследствии стал одним из микрорайонов города. Сейчас улица Циолковского пересекается с улицей Гагарина, где на аллее установлен бюст Юрия Гагарина. К слову, в соседнем доме жила семья летчика-космонавта Владимира Комарова, того самого, который учился в Академии имени Жуковского повторно и погиб в апреле 1967 года в ходе своего второго космического полета. Гагарины дружили с Комаровыми, у двух семей было много общего и вышло так, что обе семьи потеряли своих глав с промежутком в одиннадцать месяцев. Но пока до трагедий еще далеко и можно попытаться представить, как Гагарины, а в особенности Валентина Ивановна, на которой лежали бытовые заботы, радовались благоустроенной квартире со всеми удобствами после комнаты с печью, которая была в Заполярье. На быте не принято заострять внимание, традиционно считается, что бытовые условия имеют второстепенное значение, главное – это работа или служба, но давайте честно признаем – от быта зависит многое. Особенно у летчиков-космонавтов, которым важно иметь хорошие условия для отдыха в паузах между занятиями и тренировками. «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание», – сказал основоположник марксизма Карл Маркс, и это изречение в Советском Союзе упростили до «Бытие определяет сознание». Рассуждать на эту тему можно бесконечно, но давайте согласимся, что тот, кто живет в хороших условиях, хорошо питается и не вынужден постоянно беспокоиться о благоденствии своей семьи, работает лучше того, кого снедает голод, мучит холод и одолевает беспокойство по поводу своих близких.
«Городок [Звездный] еще не имел названия, а космонавты уже жили его заботами, – вспоминала Валентина Гагарина. – Они восторженно воспринимали каждое нововведение, радовались каждому этажу поднимающихся зданий, присутствовали на открытии всех служебных и общественных сооружений. У меня сохранилась фотография, изображающая Юрия на воскреснике по уборке территории Звездного городка. Он призывал других на воскресник и всегда выходил сам. Он мечтал весь городок – и служебную территорию, и жилую часть, и леса, и озера – превратить в единый комплекс. Юра любил Звездный. Здесь ему хорошо работалось».
Знаете, что первым делом сделал наш герой после вселения в квартиру в Звездном городке? Спилил решетку, разделявшую балконы двух квартир – своей и соседней, в которой жил будущий космонавт и дважды Герой Советского Союза Борис Валентинович Волынов. Когда Сергей Королев спросил, для чего понадобилось избавляться от решетки, Гагарин с Волыновым объяснили – «для того, чтобы ходить в гости любыми удобными путями».
В наше время, когда конкурентные взаимоотношения доминируют повсюду и везде, атмосфера Звездного городка и, вообще, отношения между членами отряда космонавтов, могут показаться идиллическими, а то и вовсе выдуманными, но на самом деле так оно и было. Люди, объединенные служением общему делу (слово «объединенные» имеет особое значение), были товарищами, а не соперниками. И лучшим примером тому могут служить взаимоотношения Юрия Гагарина и Германа Титова. Здесь уже было кое-что сказано по этому поводу, но желающие могут найти в интернете и бумажных источниках гораздо больше информации по этой теме. Ничего удивительного, просто времена и установки были другими, и тем, кто любит порассуждать о недостатках советского строя, не мешало бы задуматься и о его достоинствах, в частности о постулате «человек человеку – друг, товарищ и брат», прописанному в Моральном кодексе строителя коммунизма, который был принят в 1961 году на XXII съезде Коммунистической партии Советского Союза. «Наверное, нигде с таким энтузиазмом не изучались наука и техника, как в нашей группе, – вспоминал Гагарин об отряде космонавтов. – В ней царил дух товарищеской взаимопомощи. Если что-нибудь не ладилось у одного, все спешили помочь ему и советом и делом. Соревнуясь между собой, мы видели друг в друге не конкурентов, а единомышленников, стремящихся к одной цели. Мы знали, что в первый полет выберут одного из нас. Но так же хорошо знали и то, что и другим найдется работа, что другие сделают больше первого, продлят и разовьют то, что начнет первый. Кто-то сделает один виток вокруг Земли, кто-то несколько витков, кто-то полетит к Луне, и все они будут первыми. Мы были сплочены и едины, как четверка отважных советских солдат, победивших стихию в Тихом океане».
Помимо квартиры и денежной премии в пятнадцать тысяч рублей (в денежных знаках, введенных в ходе денежной реформы 1961 года) Советское правительство выдавало космонавтам автомобили «Волга». «Волги» были самыми престижными автомобилями из доступных частным лицам («правительственные» лимузины «ЗИЛ» в продажу не поступали). Юрий Гагарин получил автомобиль, «Волга» ГАЗ-21, черного цвета, 1960 года выпуска. Стоил такой автомобиль пять тысяч шестьсот рублей. Вопреки распространенному мнению, гагаринская машина была не какой-то «специально усовершенствованной», а совершенно обычной, отличавшейся от других только голубой отделкой салона, ассоциировавшейся с голубым небом. Этот автомобиль с госномером «78–78 мод» ныне можно увидеть на родине космонавта в Объединенном мемориальном музее Гагарина. Прежде у Юрия Алексеевича автомобиля не было, и управлять им он не умел, так что пришлось учиться вождению и сдавать экзамен на права. Принимавший экзамен инспектор, рассказывал, что «отвечал, как автомат, без единой запинки». Широко известная история о том, как проехавший на красный свет Гагарин столкнулся с другим автомобилем, но не пожелал пользоваться преимуществами своего статуса, признал вину и оплатил ремонт обоих автомобилей, не имеет документального подтверждения. За семь лет вождения Гагарин ни разу не попадал в аварии, что свидетельствует о его водительском мастерстве и дисциплинированности. Кто-то может подумать, что после реактивного самолета управлять автомобилем несложно, но это не так – всюду есть своя специфика и свои сложности. Кстати, на первых порах у Гагарина был личный водитель, предоставленный ему государством.
Сервисное обслуживание частных автомобилей в Советском Союзе, мягко говоря, не особенно радовало. Малые мощности и хронический дефицит запасных частей побуждал тех, кто имел такую возможность, обращаться за ремонтом непосредственно на производящие предприятия, где и мастера были высококвалифицированными, и все нужное находилось под рукой. В феврале 1963 года необходимость довести свою машину «до ума» привела Юрия Гагарина на автомобильный завод в город Горький (так тогда назывался Нижний Новгород). Разумеется, космонавту устроили экскурсию по заводу, которая превратилась во встречу с рабочими. Алексей Новиков, бывший в то время руководителем комсомольской организации Горьковского автомобильного завода, вспоминал, что после отладки машины он вместе с водителем Гагарина поехали на заправку и по пути туда услышали сзади непонятный стук. Поломка была пустяковой – в колпаке колеса стучала отломившаяся крепежная гайка, которую слишком сильно затянули. Директор завода Иван Иванович Киселев (между прочим – занимавший эту должность более четверти века – с 1958 по 1983 год) отдал распоряжение о замене всего заднего моста. Замену пришлось осуществить ночью, поскольку утром Гагарин должен был уехать. Ничего – справились. Спустя некоторое время Юрий Алексеевич прислал на завод письмо с благодарностью. Другой бы просто сказал: «спасибо», уехал и забыл, но это было не по-гагарински.
